Трудный выбор - Хелен Бьянчин

Может быть, это и есть любовь? Да полюбить Ралфа Спенсера это все равно что спрыгнуть со скалы! Для человека с такой бедой в сердце выживание перестает быть правом свободного выбора.

Нет, как видно, ее уход будет самым трудным, что ей когда-либо приходилось делать.

А Ралф? Ох, и нескольких недель не пройдет, как он наверняка забудет о существовании Вероники Хеймиш! Скорее всего, так и будет. Нечего тешить себя глупыми надеждами...

— Еще шампанского?

Она взглянула на свой пустой бокал и не могла вспомнить, когда успела его допить.

— Пожалуйста.

Вероника редко выпивала больше одной порции спиртного, и, наполняя бокалы вином, Ралф прищурился, вопросительно взглянув на свою спутницу.

После ланча он предложил автомобильную поездку в одно из мест, довольно отдаленных от прибрежной полосы, то есть в глубь острова. Там они осмотрели местные достопримечательности, обследовали несколько лавок, торгующих изделиями народных промыслов, и посидели над стаканчиком вина в приятной кофейне, отделанной под старину.

До отеля добрались уже затемно, приняли душ, переоделись и по мосткам добрались до комплекса «Аква Вита», где и поужинали в ресторане, известном отменной кухней.

Они просидели там почти до одиннадцати, никуда не торопясь, потягивая вино, отдавая дань действительно превосходным местным блюдам и любуясь прекрасным видом на океан. Когда они вернулись в отель, то предались такой нежной и долгой любви, что Вероника, не сдержавшись, даже заплакала от полноты переживаемых чувств и ощущений.

В воскресенье они встали поздно, неспешно спустились позавтракать, затем лежали в шезлонгах под одним из многих пляжных зонтов и слушали, как шуршит прибой о берег лагуны. Потом они прокатились вдоль побережья на прогулочном судне и вернулись в отель к тому моменту, когда пора уже было переодеваться, упаковываться и ехать в аэропорт, чтобы вечерним рейсом вылететь в Мельбурн.

Это был удивительный уик-энд, именно то, в чем она действительно нуждалась, думала Вероника, когда самолет взял направление на север.

— Спасибо вам за прекрасный отдых.

Ралф взял ее руку и приник к ней поцелуем.

— Мне приятна ваша благодарность, pequena.

Больше до самого дома они ни о чем не говорили.

А дома, дождавшись рассвета, после того как они сотворили любовь, Ралф сообщил ей, что рано утром должен вылететь по делам в Сидней, а затем в Ньюкасл и в Рокгемптон.

— И долго вас не будет? — спросила Вероника, лежа в его объятиях, когда они оба приходили в себя после пылких и страстных объятий.

— Три дня, может, четыре. — Он нежно, неторопливо поцеловал ее в губы, затем рот его как улитка переполз к ее уху, и спросил: — Будете скучать без меня?

О, да, она будет скучать без него. Каждый день, каждую ночь.

— Не исключено, — спокойно проговорила она и вдруг вскрикнула, потому что он довольно сильно прикусил ей мочку уха. — Мне же больно!

— Вот и хорошо. Это на память.

Тогда она в отместку ущипнула его, но тотчас задохнулась, поскольку он перевернулся на спину и затащил ее на себя.

— Вам хочется поиграть?

Его рот оказался слишком близко к ее груди, и она прижалась к нему, коснулась губами его лба, затем провела языком по переносице, после чего поцеловала в губы.

— Мне кажется, — пробормотала она, поднимая голову, — вы должны сберегать энергию. Я имею в виду, что вы не должны тратить ее на стороне.

Его хрипловатый смех был мучителен для нее, и он удивил ее кратким жестким поцелуем.

— Ох, девушка, это зависит не от меня, а от моего самочувствия, — с улыбкой сказал он и взглянул ей в глаза. — Ну, вот, теперь вы обиделись!

Он провел рукой по ее плечу, нежно погладил живот и опрокинул ее на постель, чтобы встать.

— Времени осталось только принять душ и переодеться. Иначе самолет улетит без меня.

Она заснула и не слышала, как он одевался. А он постоял с минуту над постелью, глядя на Веронику, так сладко спавшую, уткнувшись носом в подушку, и в какой-то момент почти решил задержаться и опоздать на этот чертов самолет... Но он справился с собой, лишь наклонился, чтобы осторожно отвести прядку волос, упавшую ей на щеку, затем повернулся и вышел из спальни.

Вероника твердила себе, что страшно рада свободе, совершенно изменившей ее жизнь во время отсутствия Ралфа. Но все, что она себе внушала днем, забылось в первую же ночь, в одиночестве проведенную Вероникой на той самой постели, где они столько раз наслаждались любовью.

Черт возьми! Она скучала по мужчине, сжимавшему ее в своих объятиях и обжигавшему ее жаром своего тела. Она скучала по сексу. Но хуже всего, что она скучала, вернее, тосковала не только по любовнику, но и по человеку, по Ралфу Спенсеру со всеми его словами, поступками и привычками.

Кончилось тем, что она провела бессонную ночь, задремав лишь под утро, и проснулась полная решимости сделать все возможное, чтобы отвлечься.

Позвонив Патти, она попросила ее провести с ней вечер вторника. Кроме того, она обещала сводить Тони в ресторан, если он благополучно пройдет предэкзаменационное тестирование... А он его прошел хорошо, набрав высокие баллы, и Вероника решила в среду выполнить свое обещание. Так что еще один вечер будет занят. А еще можно сходить в кино.

Надо надеяться, что между школой, магазинами, стряпней, подготовкой к завтрашним урокам и активным участием в общественной жизни у нее не останется времени тосковать.

Во вторник во второй половине дня Вероника доехала до супермаркета и произвела необходимые закупки. Было почти пять, когда она вернулась в дом, разгрузила на кухне сумку и затеяла великую стряпню.

Патти позвонила у ворот в шесть часов, и Вероника, сполоснув и осушив полотенцем руки, нажала кнопку затвора ворот, затем — дверей дома.

— Вот это да! Вот что значит шикарное жилье! — воскликнула Патти, войдя в вестибюль. — Вероника, радость моя, можно мне все здесь осмотреть?

— Почему бы и нет? Но только давай сначала поужинаем, у меня уже все готово. Проходи сюда, па кухню. Пропустим для начала по стаканчику вина, потом хорошенько подзаправимся, и я тебе все покажу.

Кухня восхитила Патти не меньше, чем вестибюль.

Приятно было посидеть и поболтать с давнишней подругой. Кушанье удалось на славу, и все было очень мило, но Вероника чувствовала, что Патти не терпится задать кое-какие вопросы. И та действительно, едва отправив в рот последний кусок жаркого, спросила:

— Скажи, ты действительно любишь его?

Вопрос, что называется, в лоб, так что Вероника пришла в замешательство и ответила не сразу.

— Эй, Вероника, это же я, Патти, ты забыла?

Вероника поднялась из-за стола, начала собирать тарелки и вилки и складывать их в раковину.