Воздушный фронт Первой мировой. Борьба за господство в воздухе на русско-германском фронте (1914—1918) - Алексей Юрьевич Лашков

При падении аппарат от воспламенившегося бензина сгорел, летчик и наблюдатель, пытавшиеся скрыться, взяты в плен. С аппарата сняты 2 пулемета»[660].

Тем временем германское командование продолжало вынашивать планы воздушной бомбардировки Петрограда. 30 января экипаж морского цеппелина LZ-98 получил боевую задачу совершить полет в сторону российской столицы. Однако вследствие сильного ветра полет был прерван. Позднее база дирижаблей была переведена из г. Ковно в Вайноден (Вайнёде, Курляндская губ.). Немцы решили тщательно подготовиться к следующему налету и особое внимание обратили на организацию метеослужбы. В дополнение ко всему, в это же время им удалось вскрыть шифр русских метеосводок.

В очередной полет на Петроград был отправлен морской дирижабль L-38, который благополучно достиг финского берега и здесь был настигнут штормом. Дирижабль быстро обледенел, и только сброс всего балласта дал ему возможность долететь до берега и совершить вынужденную посадку в лесу[661].

Последним приданным сухопутным войскам дирижаблем стал LZ-120 (LZ-90), цеппелин серии «G», которым руководил имевший значительный боевой опыт на русско-германском фронте Э. Леман (E. Lehman). Планировалось, что он сможет выполнить эту задачу, сбросив на столицу России большой запас бомб (до 7 тонн)[662]. Из-за плохой погоды вылет цеппелина не состоялся. Необходимо учитывать, что при полете к Петрограду необходимо было пересечь линию фронта или Рижский залив. Но это можно было сделать лишь при укрытии облаками и при наличии сильного западного ветра (при восточном ветре, как правило, устанавливалась ясная погода). В то же время полет к Петрограду при западном ветре был связан с огромным риском, так как у дирижабля оставалось мало шансов вернуться обратно. К общей проблеме добавились сильные морозы, отмечаемые зимой 1916/17 г. Так, совершенные еще в декабре 1916 г. полеты на Ревель (Таллин) показали, что «никакими мерами нельзя было предупредить замерзание горючего»[663].

По оценке русского командования, обычный морской цеппелин (при вылете его с базы в Либаво-Шавлиском районе) мог достигнуть Петрограда без каких-либо шансов вернуться обратно. «Сверхцеппелин» (с дальностью полета до 800 км), при достижении российской столицы на обратном пути должен был опуститься в районе г. Ямбург – Луга. Такая же судьба постигла бы и «титан-цеппелин» (дальность полета – 1000–1200 км) с районом вынужденной посадки на полпути между Петроградом и Двинском. Для успешных налетов на столицу Российской империи необходимо было оборудовать воздушные базы на островах Эзель или Даго (Моонзундский архипелаг), которые до середины октября 1917 г. оставались под контролем русских войск.

После Февральской революции (1917 г.) активность немецких дирижаблей на Восточноевропейском театре войны резко упала, и в дальнейшем попыток бомбить с воздуха г. Петроград больше не предпринималось. Прибывшие осенью 1916 г. на русско-германский фронт дирижабли были переданы морскому ведомству. В то же время революционные события оказали негативные последствия на моральное состояние личного состава ВВФ и подразделений воздушной обороны действующей русской армии.

По оперативным сводкам штаба Верховного главнокомандующего, авиация противника не снижала своей активности на театрах военных действий. 17 января одиночный германский самолет сбросил бомбу над Ригой. Оказавшись в зоне зенитного огня, он поспешил удалиться в сторону своих позиций[664]. 21 января бомбардировке с воздуха подверглись отдельные участки Северного фронта (без особого вреда для русских войск и их тыловой инфраструктуры).

25 января авиация противника совершила бомбардировку ст. Радзивилов (без особого ущерба для ее сооружений)[665]. Одновременно участились налеты неприятельской авиации на г. Луцк[666].

На Рижском участке Северного фронта «вражеские аэропланы пыта[лись] оказать содействие перешедшим в наступление германским частям, но наши самолеты, как и наш меткий артиллерийский огонь, успешно преслед[овали] неприятельские аэропланы, не давая им возможности кружиться над нашими позициями»[667].

В конце января 1917 г. в районе Шлока, Калнцема и Шмардена, в целом по берегам нижнего течения р. Курляндская Аа, были отмечены многочисленные полеты германских самолетов новых конструкций, которые непрерывно осуществляли воздушную разведку позиций наших войск[668]. 30 января над ст. Гайнаш (Айнажи, 120 км севернее г. Рига) был зафиксирован разведывательный полет цеппелина, освещавший местность лучами прожектора[669].

В тот же день немецкий аэроплан совершил налет на Ригу, но «сильным обстрелом наших специальных орудий и нашим сторожевым самолетом вскоре отогнан от города и вынужден скрыться по направлению к неприятельским позициям[670].

2 февраля к югу от Кеммерна (Кемери, западнее г. Риги) с немецкого аэроплана была сброшена бомба, в результате разрыва которой ранение получили 10 нижних чинов[671]. Одновременно германские самолеты атаковали ст. Крейцбург (северо-восточнее Якобштадта) и д. Гогово (7 км юго-восточнее м. Поставы, Витебская губ.). В последнем в результате взрыва бомбы было убито два нижних чина[672]. На следующий день немецкий самолет бомбил ст. Роденпойс (Гаркалне, северо-восточнее Риги)[673]. 4 февраля другой неприятельский летательный аппарат над м. Поставы был обстрелян с земли и вынужден быстро спуститься в расположении своих войск[674]. Днем ранее один из наших самолетов вступил в бой с аэропланом противника и заставил его снизиться в тылу своих войск (в 10 км северо-западнее Иллукста)[675].

В последующие дни немецкие самолеты совершили налеты на г. Якобштадт, Вилейка, станции Роденпойс, Погорельцы (район Луцка), Радзивиллов, м. Ливенгоф (близи Фридрихштадта), южнее м. Киселин, д. Святица (севернее оз. Выгоновское) и др.[676]

3 февраля на одном из участков Рижского укрепленного района противником был потерян привязной аэростат, сорванный порывом ветра с троса и унесенный из района «германского расположения»[677].

В сложившейся боевой обстановке русские и союзные летчики смело вступали в воздушные бои с противником, ограничивая зону его действий в ближнем тылу наших войск. Так, 31 января при проведении воздушной бомбардировки русской авиацией вражеских объектов (мыза Беверк, в 20 км северо-западнее г. Иллукст) один из наших летательных аппаратов вступил в бой с немецким аэропланом и заставил его снизиться в своем расположении. В тот же день германские летчики бомбили район д. Теплая (20 км северо-восточнее г. Поставы)[678] и станцию Придруйск.

13 февраля в полосе Румынского фронта один из французских пилотов (северо-восточнее Фокшаны) атаковал неприятельский аэроплан и принудил его к снижению[679]. На следующий день в районе г. Ковель (Западный фронт) летчик 3-го авиаотряда истребителей прапорщик Е.Ф. Кострицкий имел шесть воздушных столкновений с германскими самолетами[680]. В Рижском районе (южнее Фридрихштадта (Яунелгава) и западнее Двинска) три неприятельских аэроплана попали в зону зенитного огня и были вынуждены снизиться в своем расположении[681].

14 февраля французский пилот Револьтиссо сбил германский аппарат, упавший в нашем расположении юго-западнее Выралта[682]. Немецкие летчики погибли[683].

В период 18–19 февраля в районе Сморгони (Западный фронт) русские летчики «имели ряд успешных для нас воздушных столкновений с неприятельскими аэропланами, причем один из наших самолетов, управляемых