Червонная дама - Алексис Лекей

Мириам молчала так долго, что он уже решил, что прервалась связь.

— Ну хорошо, — наконец произнесла она. — Может быть, ты и прав. В любом случае от нас ничего не зависит. Завтра я позвоню Изе и извинюсь перед ней.

— Слушай, ты вроде хотела поговорить со мной еще о чем-то? — спросил Мартен.

— Ах да. У меня работает одна девушка. Очень славная. Но сейчас с ней что-то происходит. Что-то ее гложет. Я понятия не имею, в чем там дело, но ужасно за нее боюсь. Я совершенно уверена, что она намерена свести счеты с жизнью. Она не хочет никого напрягать, не хочет никому причинять неприятностей, она даже предупредила меня заранее, что скоро уволится, но я не сомневаюсь: как только она уйдет с работы — покончит с собой.

— Откуда такая уверенность?

— Ты бы на нее посмотрел… Она постепенно погружалась в какую-то жуть, а потом вдруг — раз, и как будто воспрянула. Но это все только фасад. Ты прямо чувствуешь, что за ним пустота. Мне трудно выразить словами, но…

— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Как бы там ни было, я тебе доверяю. У тебя редкий дар — ты очень чутко воспринимаешь состояние других людей.

— Да что ты? Раньше ты никогда мне этого не говорил. Ты и в самом деле так думаешь?

— Да.

— Спасибо. Так что мы можем для нее сделать?

— Полагаю, ты уже пыталась с ней поговорить?

— Конечно. Она улыбнулась, даже пошутила, но все это одна видимость. Она где-то не здесь. В какой-то другой, своей вселенной. Не представляю, как до нее достучаться.

— Может, она вступила в какую-нибудь секту?

Этот вопрос явно удивил Мириам:

— Об этом я не думала… Но мне кажется, нет. Попробую навести справки.

— А ты не пыталась поговорить с кем-нибудь из ее близких? Кстати, она замужем?

— Да. Я на днях мельком виделась с ее мужем. Он произвел на меня крайне странное впечатление. Отталкивающий тип.

Мартен ждал продолжения.

— Понимаешь, это очень трудно объяснить. Я приехала к Розелине поздно вечером. И, когда выходила, столкнулась с ним на пороге.

— Могу себе представить! Он не спросил тебя, что ты забыла у него дома?

— Да понимаю, понимаю, но… Я ему все объяснила. Он повел себя вполне корректно. Но почему-то я чувствовала себя рядом с ним просто ужасно. Если честно, я струхнула. А ты ведь меня знаешь — я не из пугливых.

— Так ты полагаешь, именно он виноват в том, что творится с его женой?

— Возможно… В сущности, мне ведь ничего не известно. Зато я твердо знаю: если я ничего не предприму, то через месяц, когда Розелина отработает положенный срок, она покончит жизнь самоубийством.

— Ну, значит, немножко времени на размышления у нас есть, — ответил Мартен.

— Да, можно и так сказать. Если только она не решит ускорить дело. Целуй Изу.

Она повесила трубку. Что ее рассердило, задумался он. Может, то, что он слишком легкомысленно отнесся к ее предчувствиям? Как бы там ни было, сил сосредоточиться на этой проблеме у него уже не оставалось.

Он зашел проведать Изабель, накрыл ей ноги одеялом и отправился спать. Поставил будильник на семь утра, быстро принял душ и провалился в тяжелый сон без забот и сновидений.

Несколькими часами раньше, когда Мартен с Изабель еще мчались по дороге в Париж, Сабина Рену вошла в кафе на авеню Генерала Леклерка и села за столик неподалеку от дверей. Сердце у нее билось так сильно, что она боялась потерять сознание. Она принарядилась, подкрасилась и знала, что выглядит не старше чем на тридцать один год.

На свидание она явилась за четверть часа до назначенного времени. Ей казалось, что официанты поглядывали на нее с усмешкой, но она пыталась вести себя естественно и листала номер «Парископа», две недели валявшийся у нее в сумке.

Большинство сидевших в кафе мужчин окидывали ее беглым взглядом, отмечая по-женски зрелую, но все еще стройную фигуру, на которой прекрасно сидело легкое бледно-голубое летнее платье с квадратным вырезом, впрочем не слишком глубоким. Она не собиралась выставлять себя напоказ, как товар на полке. Ей бы совсем не хотелось, чтобы мужчина, с которым она собиралась встретиться, или старательно отводил глаза от ее груди, или, напротив, демонстрировал готовность влезть в ее декольте носом.

Она хорошо подготовилась к свиданию. Потратила больше ста евро на косметику. Перепробовала несколько типов макияжа и в конце концов остановилась на ярко-малиновой помаде, подчеркивавшей молочную белизну лица, и небольшом количестве черной туши на ресницах. Из всех украшений она выбрала серьги в виде тонких золотых колец и серебряный браслет, доставшийся ей от матери. По совету знакомой парикмахерши она сделала укладку, и теперь ее темная шевелюра сияла мягким блеском, озарявшим лицо. Свои длинные ноги она подвергла тщательной эпиляции, покрыла прозрачным лаком ногти на руках и на ногах и осветлила нежный пушок в уголках губ и на предплечьях.

Она выглядела сногсшибательно. И хотя она сообщила мужчине, с которым собиралась встретиться, какого цвета у нее волосы и в каком она будет платье, на столе перед ней стоял бокал с мятным «дьяболо» и лежала пачка сигарет с золотым обрезом — дополнительные приметы для опознания. Мятный «дьяболо» она выбрала не просто так — он напоминал ей фильм, который она любила в юности.

Сердцебиение наконец-то вернулось в нормальный ритм. Сейчас она просто надеялась, что не зря потратила деньги и время, а главное — не зря поддалась сумасшедшим мечтам. Она умирала от жажды, но не смела притронуться к своему коктейлю, а заказывать второй, пока не допила первый, казалось ей глупым.

Каждый раз, когда в кафе входил мужчина, она засекала его боковым зрением, и сердце снова принималось учащенно биться. Пару секунд спустя она провожала его нарочито равнодушным взглядом и снова утыкалась в свой «Парископ».

Циферблат часов она перевернула на внутреннюю сторону запястья, что позволяло ей постоянно следить за бегом времени, не привлекая к себе внимания.

Для первых пяти минут опоздания у нее нашлась куча оправданий: попал в пробку, отстают часы, начальство задержало на работе. Следующие пять минут она простила по тем же причинам. Но когда прошло пятнадцать минут, а его все не было, она заподозрила, что стала жертвой розыгрыша. Через двадцать пять минут это подозрение переросло в почти полную уверенность.

Вдруг ее пронзила ужасная мысль, заставившая ее щеки покрыться краской стыда. А что, если он пришел, посмотрел и нашел ее такой уродиной, что решил не знакомиться?

Ну нет, это уж слишком. Она одним глотком проглотила свой мятный «дьяболо», в котором давно растаяли кубики льда, сунула под пустой бокал бумажку в пять евро и покинула кафе, разгневанная и оскорбленная.

Когда она вошла, он уже сидел возле барной стойки спиной к залу и цедил из кружки пиво. В зеркале он отлично разглядел ее, сидящую к нему лицом. Он не зря поверил объявлению. На Розелину она не была похожа нисколько, но принадлежала к тому же типу женщин: стройная брюнетка с бледной кожей. Полицейские на нее обязательно поведутся. Подходит на сто процентов.