Угольная крошка - Моника Кристенсен

Капитан встал из-за стола и подошел к шахтерам.

– Долго ехали?

– Не то слово. Как подумаю, что еще возвращаться… – Кристиан протянул капитану пластиковый пакет, который он достал из снегоходной сумки. – Но, может, мы сперва передохнем чуток?

– Я так полагаю, это не весь груз? Остальное в санях? – Капитан засунул руку в пакет и достал оттуда обернутый в пленку кусок оленьего мяса, несколько упаковок табака для самокруток и две бутылки коньяка.

Кристиан стянул с себя комбинезон и плюхнулся на лавку.

– Мясо, табак, спиртное. Все распаковано по ящикам. Лежит, дожидается в санях. По моим прикидкам, в Тромсё за это должны отвалить штук восемьсот – девятьсот. Тридцать процентов вам, семьдесят – нам.

– А мы разве не пятьдесят на пятьдесят договаривались? – вмешался штурман.

– Нетушки, – Кристиан улыбнулся. Все это было частью игры. – Все расходы ложатся на нас. И рискуем мы тоже больше.

Ларс Уве сидел на лавке в полудреме, пот ручьями тек у него по спине. Дым из печи густым облаком висел под потолком. На сковородке скворчало мясо. Готовкой занималась женщина. Он прищурил глаза и замечтался. Пахнуло чем-то сладким и незнакомым, когда она приблизилась, чтобы бросить кусок мяса ему на тарелку.

– Хлопни-ка ее по заду, – вполголоса посоветовал Кристиан, – она будет не против.

Капитан издал короткий сухой смешок. Остальные сидели с застывшими лицами и молча следили за происходящим.

– Думаешь, стоит? Она вроде как чужая собственность, нет? – Ларс Уве выглядел неуверенно.

Капитан снова прыснул, а женщина, прежде чем отвернуться, взглянула на Ларса Уве с непонятным выражением. Он быстро вытянул руку и ущипнул зад в зеленых спортивных штанах.

– Ты чего творишь, отморозок херов! – обладательница черной косы мгновенно обернулась, сверкая глазами. – Тебе что, жить надоело, ушлепок? Не терпится люлей отхватить?

Она говорила с непонятным акцентом, но к подбору слов нельзя было придраться. Ларса Уве еще никто никогда так не припечатывал. Ее нецензурная тирада растянулась на несколько минут, прерываемая лишь взрывами хохота команды «Исхавстрола». Ржал и Кристиан.

– Это жена капитана, – всхлипывал он. – Легендарная личность в наших краях. Неужто ни разу про нее не слыхал? Она с Филиппин. До встречи с Харальдом десять лет отпахала в Финнмарке на рыбопереработке. И она всегда с ним, когда он уходит на лов к Шпицбергену.

– Даже несмотря на то, что женщина на корабле – к несчастью, – усмехнулся кок и тут же отхватил шутливый подзатыльник от капитана.

Хьелль Лоде позвонил губернатору и рассказал о телефонном разговоре, но выдал его за анонимный донос.

– Думаете, нам следует выслать на север вертолет для проверки? – неуверенно поинтересовалась Анна Лиза. Она всего несколько недель занимала эту должность и боялась допустить ошибку.

Она позвонила своему заместителю Тому Андреассену, чтобы посоветоваться. Потом дежурному «Эйрлифта». И под конец – на домашний Эрику Хансейду. Именно ему выпало счастье немного поработать сверхурочно, потому как дело происходило в выходные. К тому же ему не помешало бы получше познакомиться с географией северных районов. Ведь, судя по всему, он планировал задержаться на этой работе.

Тем временем над ледниками Северной Гренландии собирал силы циклон. Спустя пару часов ему предстояло начать переменчивое движение на север и на запад. Дежурный метеоролог Гидрометцентра Северной Норвегии только покачал головой, когда увидел карту погоды:

– Боже правый. Ну и потреплет же нынче наших рыбаков, – сказал он и перевел задумчивый взгляд на коллегу. – Не пора ли нам объявить штормовое предупреждение?

Четверг 22 февраля 05.20

Стейнар Ульсен сидел на краю кровати, размышляя, что ему делать. Теперь у него и в самом деле были проблемы. Накануне вечером горный мастер сказал ему, что, если в течение месяца ситуация не улучшится, он будет вынужден расторгнуть трудовой договор в пределах испытательного срока.

Какого еще испытательного срока? Он и не подозревал об этом пункте своего контракта. Ни разу его даже не читал. Просто сунул в ящик письменного стола, который пылился без дела в углу гостиной. Стейнар ощутил приступ паники. Что с ним будет, если его уволят из «Стуре Ношке» и ему придется уехать со Шпицбергена? Нужно взять себя в руки. Прекратить пьянство, посиделки за полночь и все эти мутные делишки, в которые втянули его Кристиан и Ларс Уве. Впрочем, с последним, видимо, и так уже покончено. После поездки в Сорг-фьорд, в которой он не участвовал, они больше не захотят иметь с ним дел.

Но вопреки всем благим намерениям он снова проснулся, страдая от похмелья и укоров совести. Он почти не помнил событий прошлого вечера, кроме того, что лег на диване, потому что был зол на Туну и не хотел спать с ней рядом.

– Тебе нужно как следует ее проучить, – сказал Кристиан, услышав о семейных неурядицах Стейнара. Они с Ларсом Уве, как могли, поддерживали своего товарища. Но ни один из них не был женат. И им было невдомек, почему так сложно подвигнуть его на решительные действия.

В последнее время отношения между этими тремя утратили былую доверительность. И Стейнару не удавалось, как он ни пытался, выяснить, в чем дело. Разумеется, Кристиан с Ларсом Уве не говорили, что больше ему не доверяют. Но они стали его избегать. Впрочем, сезон и так близился к завершению. Креветочные траулеры уплывали на материк с официальным и неофициальным грузом на борту.

Кристиан взял недельный отпуск и планировал на день-два слетать в Тромсё, чтобы уладить все дела. Перевести деньги на счет Ларса Уве. А вот что делать с долей Стейнара, он еще не решил. Конечно, ему надо заплатить, но перед этим хорошенько пригрозить, чтоб тот держал язык за зубами. Хотя бедняга и так ходил весь пришибленный, да еще и дома у него было не все в порядке.

В общем, Стейнар лишился прежнего доверия. Кристиан с Ларсом Уве больше не сидели с ним за привычным столиком в пабе. Стоило ему подойти, как у них якобы возникали дела в других местах. Безо всякого предупреждения они отходили сначала к стойке, а потом и вовсе уходили, не попрощавшись, в «Кабачок» или «Карлсбергер». Стейнар решил, что все потому, что он не поехал с ними на Сорг-фьорд.

Стейнар расстраивался, как может расстраиваться лишь совсем одинокий человек. Он сердился по малейшим пустякам и все чаще зависал у телевизора с бутылкой водки, спрятанной под диваном. Наконец Туну это достало. Она набросилась на него, так что ему пришлось защищаться. Не мог же он мириться с подобным поведением! И, может статься, тряхнул ее чуть сильнее, чем следовало. Внезапно в дверях показалась Элла, разбуженная шумом в гостиной. Она забилась в истерике, и он никак не мог ее успокоить. В конце концов он шлепнул дочь по щеке. Элла резко замолчала посреди всхлипа и уставилась на него широко распахнутыми глазами. Казалось, она перестала дышать. Затем мать с дочерью сбежали вниз по лестнице и заперлись в детской. После того как Элла заснула, Туна поднялась в гостиную и сообщила ровным ледяным голосом свои условия. Они разводятся. Она забирает Эллу и уезжает домой. И постарается, чтобы Стейнар как можно реже навещал дочь.