Возвращение клана - Алексей Широков

Завершил своё выступление Демьян нанеся очередной удар, посетовав голосом доброго дедушки и вновь добавив в него жёсткость. Собравшиеся в Сенаторуме люди были дновременно и счастливы, что речь старого Бажова завершена и при том, рукоплескали бы его выступлению, если бы это разрешалось регламентом. Во всяком случае именно так Демьян мог интерпретировать смесь эмоций проявлявшихся на лицах окружающих. Даже бесстрастная Уткина начала демонстрировать какие-то эмоции.

— У меня всё Княже, — равнодушно сказал довольный, но не демонстрирующий этого Бажов и хотел уже было сесть, когда Князь, сам привстав со своего места, остановил его.

— Старейшина Бажов, — мужчина внимательно посмотрел на Демьяна, а затем прищурившись, спросил. — Скажите… Но почему, если вы, по вашим словам, готовы «Простить Полис», вы до сих пор удерживаете в плену моих Княжеских гвардейцев?

— Мы не удерживаем «Ваших» гвардейцев Княже, — мгновенно превратившись из демагога в бывшего лидера ипокатастимы зеленоглазого клана жёстко ответил старик. — У нас в плену, находятся люди, которые «говорят» что они ваши гвардейцы, что вторглись на территорию клана во время проведения боевой операции и вступили в столкновение с нашей гвардией. Подтверждение их личностей из Кремля, мы до сих пор не получали!

— Хорошо, я говорю — глубоко вздохнув, серьёзно и даже сурово произнёс Правитель Москвы. — Это мои люди. И я хочу, чтобы всех выживших — отпустили.

— Княже, — вальяжно произнёс со своего места мужчина сидевший за делегатом от Морозовых, оказавшийся Главой этого клана, а его глаза со снежинкой вместо зрачка опасно блеснули. — В связи с этим у меня возникает та-а-а-а-ак много вопросов.

— На них будет отвечено Князь, — поморщившись ответил хозяин Кремля. — Пока могу сказать только одно — «Стреноженный корпус».

— О-па… — усмехнулся Морозов и замолчал.

— Если вы свидетельствуете за них, — улыбнулся случайной конфронтации Демьян. — То к утру они будут у ворот кремля. И да — все они живы.

— Тогда у меня тоже вопрос! — воскликнул представитель клана Васильчуков, тихо сидевший до этого рядом с слегка подавленным делегатом от ОПА. — К Бажовым если можно

— Прошу, — произнёс Правитель Москвы, как и Демьян поворачиваясь к нем.

— Если ваш Глава, Антон Бажов, столь любит соблюдать клановые правила, как вы нам тут говорили, так готовы ли вы вернуть настоящему владельцу собственность, которую он получил пусть и по закону, но в следствии, ошибки дарителя? — спросил высокий крепкий мужчина, который уже встал и оперся руками на стол, сейчас пристально глядя на Демьяна

— Это какую и кому? — внимательно прищурился Старейшина Бажов.

— Так мени! — раздался звонкий голос с трибун и световой круг софита сразу же вырвал из полутьмы зажмурившихся, сидящих людей и вставшего на ноги, высокого седоволосого парня.

— И кто ты будешь? — поморщившись спросил Князь Московский, явно не довольный ни Васильчуками, ни нарушившим протокол парнем.

— Я? Тарас Шаровий. Із задворків Києву. — ответил он не смутившись а наоборот даже как-то с гордостью. — Мені сказали, що в мене тут жив батько.

— Вернулись уже? Старейшина, а с чего такое выражение лица, словно бы увидев меня, у тебе разом заболели все зубы? — ухмыльнулся я одинокой фигуре Демьяна, медленно вышедшей из-за специально расставленных зачарованных щитков, ограждающих эту тренировочную площадку от реликтового сада с его драгоценными яблоневыми деревьями.

— Да, ты Антон, собственно, здесь не при чём, — устало выдохнул старик и быстро осмотревшись, направился к ближайшему целому тренировочному столбу, складывая на ходу какие-то ручные печати.

Не произнося в слух слова активатора чар, он резко взмахнул рукой и сорвавшийся с его пальцев небольшой зелёный огненный серп неизвестного мне, но явно воздушного заклинания, свистнув, начисто срезал бревно из псевдо-древесины ближе к нижней трети его высоты. Столкнув ногой верхнюю часть на землю, на мгновение нахмурился, когда она взяла, да и развалилась на несколько частей. Посмотрев какое-то время на изрезанный его чарами столбик, он хлопком ладони погасив начавшие заниматься на получившемся пеньке изумрудные лепестки пламени, Демьян кряхтя умостил на него свой зад и только тогда вновь обратился ко мне.

— Я тебя искал, — сообщил он мне и посмотрев на высокую луну над нашими головами, а также, небо, усеянное яркими звёздами, добавил, — думал ты уже спать пошёл. Хорошо, охрана на воротах сказала, что ты всё ещё здесь тренируешься. А то бы прямо к тебе в спальню ввалился бы.

— Да… я штуку одну продумал. Ну… Когда с Шнуровски-старшим бился. Хотя на самом деле она именно что оформилась. А мысль мне эта пришла ещё во время второго этапа испытания, — честно признался я. — Вот пока тут нет никого, пытался воплотить её в жизнь. Что бы не позориться, если ничего не получится…

— Что за штуку? — с нахмурившись спросил Старейшина, как-то даже сбросив с себя навалившуюся ранее усталость. — Погоди! Ты же не…

— Вот, смотри. Может быть подскажешь что, а то у меня уже идеи закончились, — более не я и заняв простую стойку, начал медленно складывать ручную цепочку, идею которой я честно содрал у чародея с невидимыми когтями, выстроив её на том багаже знаний об отцовской части моего наследия, которую давал мне Карбазов.

Идея, была довольно проста… на мой взгляд. Воспользовавшись известными мне формами карбазовского «Водного хлыста», который мне совершенно не давался, как, впрочем, и подавляющее большинство способностей настоящих беловолосых, получить в итоге своё собственное, «неблокируемое оружие» ближнего боя из «эго» Бажовых.

Причём, основная сложность, с которой я столкнулся, заключалась во врождённой непокорности огненной стихии, просто концептуально не желающей принимать какую-то определённую форму. Что как я в итоге понял, было просто невозможно для нашего эго, без глубокой работы над расчётами заклинания, перед тем как переводить его в полную, длинную цепь ручных печатей. А затем уже оптимизировать чары для применения их в бою.

В общем, перед приходом Демьяна, ибо выходила у меня какая-то странная фиговина. Пришлось даже специально напомнить себе, что я — собственно не гений в разработке заклинаний и ту же «Мисахику», я именно что «украл» из воспоминаний давно мёртвого человека, а не взял, да и придумал на коленке.

Как, собственно, и в предыдущие попытки, нагнетённое «эго», на завершающем жесте «активатор», заставило мои руки полыхать. И когда я сделал шаг вперёд, и вроде бы как нанёс удар, словно бы желал щёлкнуть хлыстом по земле, с руки вновь сорвался протуберанец, точно такой же, как и те, которыми я обычно отмахивался от противников в рукопашном бою.

Вот только дальше, он вёл себя не стандартно. Закрутившись, он словно бы огненное кольцо оторвался от моего тела и, вращаясь, по кривой, спиралевидной траектории, улетев метров на пятнадцать, внезапно взорвался, словно бы разлетевшись в разные стороны по единой плоскости тонким, быстро рассевшимся огненным диском.