Падение божества - Холли Рене

Она приподнялась на локте и посмотрела на меня:

– Ты соблазнила его?

– Нет, наоборот, он меня. Я даже не уверена, входило ли это в его намерения. Просто он таков, и тут уж ничего не попишешь.

– Он такой сексуальный. – Она снова плюхнулась на кровать. – Ну и как, дело того стоило?

Да? Нет? Я понятия не имела, да или нет.

– Секс стоил того, но что касается его последствий, то я не знаю.

Я не стала дожидаться ответа Элли.

– Кэми рассказала мне, что в действительности произошло между Лукасом и Фрэнки.

Элли повернулась на бок и приготовилась слушать.

– И что она сказала?

– Лукас фактически совершил сексуальное нападение на Фрэнки. Вроде бы она была раньше к нему неравнодушна, а он творил с ней всякие штуки, пока она была пьяна, и его дружки снимали все это на видео.

– Вот извращенец! Я знала, что прежде он, Бек, Карсон и Олли были близки.

– Знаешь, мне не хотелось в это верить. Вот бы спрятать голову в песок и сделать вид, что этого не было. Но после уроков я столкнулась с Фрэнки и поняла, что это точно случилось. Как только я посмотрела на нее, поняла это нутром.

– Мне так жаль, Джози. – Голос Элли был тих, и у меня защемило сердце.

– Чего тебе жаль?

– Что тебе пришлось узнать такое о сводном брате. Жаль, что Бек использовал тебя, чтобы отомстить ему. А ты оказалась между двух огней.

Я понимала, что она права, но я не заслуживала этого сочувствия.

– Хуже всего то, что я понимаю, почему Бек сделал это со мной. Я не говорю, что это правильно. Он действительно причинил мне боль, но мне кажется, я понимаю, что у него на уме.

– Это не значит, что все нормально.

– Да, не значит. – Я покачала головой и сосредоточилась на звездах у меня над головой. – Но это также не значит, что я его ненавижу. Если честно, я просто в замешательстве.

Несколько минут Элли лежала рядом со мной молча, затем заговорила опять:

– Я думаю, тебе действительно нравится Бек, отсюда и твое замешательство. Ты не хочешь, чтобы у него не было веских причин для того, что он сделал, ведь тогда ты не смогла бы его простить.

Я подумала о том, что она сказала, и поняла, что она права. Хотя я и продолжала говорить себе опять и опять, что я ненавижу его, на самом деле мне хотелось простить его.

– Но он не заслуживает моего прощения? – Это прозвучало скорее не как утверждение, а как вопрос.

– Решать тебе. А ты веришь, что это не он запостил то видео?

– Не знаю. – Я посмотрела на подругу. – Часть меня верит, но, может быть, мне просто хочется в это верить. Но даже если и так, то именно он снял это видео и отправил его Лукасу. Даже если бы оно не было размещено в интернете, это все равно скверно.

– Точно, – кивнула она.

– Но он все равно нравится мне.

– Я знаю. – В ее тоне я не услышала ни капли осуждения.

– Ты считаешь меня идиоткой?

– Нет. – Она покачала головой. – Я считаю, что ты запала на парня, который оказался в паскудном положении.

– А ты? – Я кивком показала на нее, очень надеясь, что она сможет быть со мной такой же откровенной, как я с ней.

– Я запала на парня, который не хотел западать на меня.

Она пожала плечами, и у меня защемило сердце при виде печали в ее глазах. Я пододвинулась к ней и обняла ее. Она, не колеблясь, обняла меня в ответ. Долгое время мы лежали молча, держа друг друга в объятиях. До сих пор я не осознавала, как мне это необходимо – чтобы меня обнял кто-то, кто любит меня и кого люблю я сама.

От этого моя тоска по маме стала еще острее, и я уткнулась лицом в плечо Элли, чтобы не дать себе слишком глубоко уйти в свои мысли.

Мы отпустили друг друга только два часа спустя, когда ее мать разбудила нас, чтобы мы шли ужинать. Я не собиралась засыпать, и Элли тоже, но когда встала с кровати, то почувствовала себя намного лучше, потому что, с чем бы мне ни пришлось иметь дело, я знала, что у меня есть Элли.

Мне совершенно не хотелось идти на этот чертов вечер. Я знал, что он устраивается ради благого дела, но все казалось мне напыщенным и глупым.

Лучше бы они взяли деньги, вложенные в устройство этого чертова торжества, и отдали на благотворительность. Но это не моего ума дело.

Я надел смокинг, и, прежде чем мы вышли из дома, мама завязала и развязала мой галстук-бабочку по меньшей мере раз пятнадцать, так что под конец я был готов содрать с себя эту чертову штуку.

Фрэнки держала меня под руку, и я чувствовал ее нервозность, когда мы входили в зал. Она была в легком розовом платье до пола и выглядела красавицей.

Нас окружали те же люди, которых мы привыкли видеть, но я понимал, что сейчас моя сестра чувствует себя не так, как всегда. От страха перед их осуждением ее буквально парализовало, но большинство из них понятия не имели, что произошло.

Джозеф Вос мало на что годился, но он хорошо умел хранить свои секреты и делать так, чтобы те, кто его окружал, тоже хранили их.

Но я знал, что Фрэнки сейчас кажется, будто все видят ее насквозь, знают ее секрет, хотя и не сказала ни слова. Я знал это, потому что она проговорилась, когда, плача, умоляла наших родителей не отправлять ее обратно в школу. Это было вскоре после произошедшего, и, когда я это услышал, во мне что-то сломалось.

– Мы с тобой пойдем танцевать? – Ее пальцы сжали мое предплечье.

Я опустил взгляд на свою прекрасную сестренку и улыбнулся.

– Если ты считаешь, что сможешь угнаться за мной, то да, конечно.

Она закатила глаза, но от меня не укрылась чуть заметная улыбка, играющая на ее губах.

– Я знаю, что ты много воображаешь о себе, Бек, но неужели никто не говорил тебе, что в танцах ты неуклюж, как медведь?

– Ты с ума сошла! Я само совершенство. – Я ткнул себя в грудь, и она фыркнула.

– Ну конечно, ты совершенство. – Она погладила мое предплечье, как будто говорила с полуторогодовалым карапузом. – Маме надо перестать тешить твое самолюбие.

– Мама не единственная, кто его тешит.

Я пошевелил бровями. Всем своим видом Фрэнки говорила, что она с удовольствием залепила бы мне оплеуху.

Мы проследовали за нашими родителями через толпу гостей, большинство которых жаждали внимания моего отца, пока не подошли к столу, на котором стояла табличка с фамилией Клермон.

Большой зал заставили круглыми столами, покрытыми белыми полотняными скатертями, и прямо перед нашим столиком располагался небольшой танцпол.