Ограбление Харон - Юрий Иванович

– Значит так, Зинаида Ивановна! На повестке дня стоят три вопроса. Выбирай, в какой последовательности будем их решать: просмотр твоей картины, кропотливая работа с компьютером или поднимаемся в твою спальню. Предлагаю начать с последнего, потому что сил моих больше не хватает, чтобы сдерживаться… Хочется носить тебя на руках, обнимать, целовать…

При последних словах он стал говорить тише, приближаясь к женщине и пытаясь ее обнять. Та выскользнула из его объятий каким-то чудом, встала по другую сторону стола и недовольно повела плечами:

– Обнимать меня собираешься вместе с твоим Трофимычем? – добившись от мужчины смущения, самодовольно хмыкнула и провозгласила свою волю:

– Идем, я тебе картину покажу! – Уже входя в студию, поощрила на предстоящий ночной труд: – А компьютером можете хоть всю ночь пользоваться. Главное, ногами не стучи по полу, когда будешь в «танчики» играть.

«О! Она у тебя еще и предобрейшая! – все так же не унывал дельтанг. – Или для допуска к такому телу надо даме больше выпить? Или тебе?..»

«Не доставай, Дедуля! Лучше думай, где тебя припрятать вместе со щепкой и с артефактом? Потому как утверждение «Третий – лишний!» приобретает все большую актуальность».

Шенгаут с пониманием отнесся к вопросу. Мешать паре в законном уединении он не собирался. А вот на отсутствие дополнительного интереса к двуглазу он чуть ли не обиделся. Мол, Стрельникова явно недооценивает дельтанга как уникальное существо. Потому что до личного общения так и не снизошла.

Тут уже мистер Рубка успокоил:

«Ничего, первый шаг сделан, и она тебя не боится. Теперь нужно время, чтобы прошло чувство гадливости… О! Смотри, какие картины!..»

Вообще-то в студии особо любоваться было нечем. Всего несколько картин там стояло неоконченных да пяток портретов. Но вот полотно, первое из десяти заказанных, впечатляло. Вначале размерами, два двадцать на три метра. Потом уже и непосредственно изображением. Довольно красиво получалось, таинственно и загадочно. На первом плане несколько колонн и портик разрушенного древнего дворца, а на заднем – рвущиеся к небу шпили небоскребов и трубы какого-то завода. Но если передний план своими пастельными тонами навевал покой и умиротворение, то задний – волнующую мрачность и пугающую несуразность.

Художница, дав время на оценку ее мастерства и не дождавшись комментариев, сама стала себя критиковать:

– Это все еще не окончено. Надо солидно поработать над глубиной и довести тени до совершенства.

– Ну что ты! – вполне искренне стал возражать Роман. – Как по мне, то гениально. И не надо ничего подправлять! Уверен, эта картина тебя прославит еще больше.

С его мнением и Трофимыч соглашался. Но опять при этом напомнив о своем плавном приземлении в лодь перевозчицы Харон:

«Не могу сказать, что там пейзажи выглядели красивей. Да и не до любований было мне в тот момент. Но уж всяко панорама разворачивалась величественнее, диковинней и явно не от мира сего. Твоей Стрелочке такое показать – она бы своими оставшимися девятью картинами истинный фурор произвела в мире живописи».

«Не сомневаюсь. Жаль, что показать нельзя… Я бы и сам посмотрел…»

«И я не сомневаюсь, – хохотнул Дед. – Что вы посмотрите! Хе-хе! Все там будем, как говорится. Превратитесь в дельтанги и увидите».

Умирать Роман пока не собирался, чего и своей возлюбленной не желал, а потому скривился. Что было неправильно воспринято в адрес картины.

– Что? Что не так? Какое-то здание не нравится? Или общая компоновка?

Пришлось слово в слово пересказывать комментарии и рассуждения господина Шенгаута. Представив, как она превращается в такого вот двуглаза, Зинаида вздрогнула всем телом, стала нервно сглатывать. Но тут же, как ни странно, заинтересовалась таинственным пейзажем:

– А что там было конкретно? Как выглядели здания? Как располагались руины?

Послушав минут пять довольно бестолковый пересказ устами Ландера, она потребовала от дельтанга:

– Неужели нельзя сбросить картинку целиком? Во всех красках и со всеми деталями? Раз вы общаетесь мысленно, то и такая панорамная информация должна быть доступна!

– Да мы уже пробовали, – признался Роман. – Ничего не получается.

– Значит, плохо пробовали! Еще раз попытайтесь!

Но сколько соратники ни пытались, сколько ни напрягались при передаче данных, ничего у них так и не получилось. Зато загоревшаяся таинственным миром Зинаида задействовала всю свою сообразительность с настойчивостью. Наверное, тогда уже мысленно и решилась на прямой контакт с дельтангом.

Начала, правда, с вопроса, когда двуглаз еще лежал на ладони Романа:

– Э-э-э… Никита Трофимович, а вы сами-то умеете рисовать?

«Могу похвастаться, что при жизни рисовал вполне приемлемо. – его ответ озвучивал мистер Рубка. – Приходилось много чертить, да и объемные зарисовки делать, так сказать, натурального вида. Даже портреты своих детей, внуков да правнуков ваял помаленьку».

– Ну тогда попробуйте взять под контроль руку Романа и сделайте хотя бы контурные наброски увиденного вами в потустороннем мире.

Такого беглецы из мира мертвых еще не пробовали. Общались только, но ни разу даже мыслей у них не мелькало доверить Шенгауту управление телом Ландера. Да и тот ранее утверждал, что ничего в этом плане не получится, словно мистер Рубка не от мира сего. А тут сразу горой встали многочисленные этические вопросы и моральные сомнения. Больше всего Дед сомневался:

«Тебе это не покажется чем-то из ряда вон выходящим? – допрашивал он своего соратника. – А то и жутко неприятным делом?»

«Да не заморачивайся так! – довольно просто отнесся к предстоящему Роман. – Мне, наоборот, интересно, как оно получится и что я при этом буду ощущать. К тому же начинай пробовать подчинить себе пока только одну руку. Ну… можно сразу две…»

В общем, они вполне полюбовно договорились провести довольно важный эксперимент. А вьющаяся вокруг Стрелочка была готова способствовать этому всеми своими силами и умениями. Закрепила на старом холсте громадный лист ватмана, вставила в руку мужчины толстенный карандаш с мягким грифелем и скомандовала:

– Начинайте!

Чуть позже Роман почувствовал с веселым беспокойством, как часть его тела словно перестала существовать. А рука стала двигаться сама! Словно совершенно чужая и неподвластная! Но только и успела, что поднять карандаш и поднести его к ватману.

Потому что чисто инстинктивно Ландер отдернул свою руку, тем самым возвращая ее в собственное управление.

«Ну так у нас ничего не получится! – возмутился дельтанг. – Расслабься! Забудь! Просто наблюдай… Еще лучше – глаза закрой и просто стой!»

Но только минут через пять у них что-то стало получаться, а процесс творения сдвинулся с мертвой точки. А вот результатом через полчаса довольных не было. И подвела итоги госпожа Стрельникова: