Белое золото, черная смерть - Честер Хаймз

— На каком основании? — удивленно спросил Уайли. — Чтобы доставить его сюда из Бруклина, мне надо получить судебный ордер.

— Есть много способов снять с кошки шкуру, — сказал Могильщик.

— Только не говорите об этих способах, пожалуйста, мне, — отозвался Уайли, направляясь на двор. — Разрешите мне побыть в неведении.

Они немного постояли у трупа собаки. Розоволицый помощник судмедэксперта прошел мимо, весело напевая.

Гробовщик и Могильщик переглянулись. Уайли заметил это и сказал:

— Такова жизнь.

— Одни умирают, другие рожают, — согласился Могильщик.

Подъехала санитарная машина из морга, и в нее погрузили два трупа — человека и собаки. Уайли созвал своих людей. Он собирался уехать.

— Дарю вам эту загадку, — сказал он на прощание.

— Подарок принят, — сказал Гробовщик. — Спите спокойно.

Оказавшись одни, сыщики тщательно обошли всю территорию. Гробовщик сказал:

— В любом другом месте было бы сразу видно, если что-то украдено. Здесь же сам черт ногу сломит.

— Хватит думать и гадать. Поехали за Гудманом.

— Правильно, — кивнул Гробовщик.

Они заперли склад, выключили свет и медленно двинулись через двор к воротам. Когда они стали переходить улицу, чтобы сесть в свою машину, стоявшую на противоположной стороне, из-под моста, словно призрак, возник силуэт. Они толком не разобрали, что это, но бросились бежать: годы работы в полиции научили их кое-чему, и среди прочего — твердому убеждению, что если что-то зашевелилось в темноте, то жди беды. Увидев, что на них несется большая черная машина, они упали на мостовую. Ночную тьму прорезали вспышки, и тишину разорвала автоматная очередь. Над их головами просвистели пули, а черная машина умчалась. Затем гул мощного мотора стих в отдалении, и снова воцарилась тишина. Черный призрак исчез, словно его никогда и не было.

К этому времени они уже вытащили свои револьверы, но продолжали лежать на мостовой, выискивая глазами живую мишень. Таковой не обнаружилось. Затем они подползли к своей маленькой машине и под ее прикрытием встали, по-прежнему поглядывая, не шевелится ли новая черная тень. Они и сами превратились в тени, когда бесшумно заползали в машину. Они тяжело дышали и все еще озирались по сторонам. На мосту над их головами по-прежнему виднелась медленно движущаяся цепочка огней от машин, но внизу царила темнота.

— Доложи шефу, — сказал Могильщик.

Гробовщик связался по радиотелефону с участком и рассказал о происшествии лейтенанту Андерсону. Он изложил только факты.

— Но почему? — удивился Андерсон.

— Понятия не имею, — признался Гробовщик. — У нас нет ничего — ни описания машины, ни тех, кто в ней сидел, ни номера — и никаких предположений.

— Не знаю, что вы задумали, но будьте осторожней! — предупредил лейтенант.

— Разве полицейский может быть осторожным?

— А помочь вам не нужно?

— Разве что поскорей отправиться на тот свет! — буркнул Гробовщик и тут же почувствовал предупреждающее пожатие руки напарника. — Мы едем в Бруклин, к хозяину этой помойки.

— Ну, давайте, раз вам так невмоготу, но только полегче. Бруклин не наш район, и вы можете устроить нам всем веселую жизнь.

— Мы будем нежными, — пообещал Гробовщик и отключил связь.

Могильщик нажал на стартер, и машина поехала по темной улице. Он думал, хмурился и наконец сказал:

— Эд, мы что-то упустили.

— Это точно. Упустили шанс попасть на тот свет.

— Тебе разве это ни о чем не говорит?

— Говорит о том, что, пока я еще жив, надо уходить из полиции.

— Все так бессмысленно, что за этим кроется глубокий смысл, — гнул свое Могильщик. — Только какой?

— Ты правда веришь в эту чушь? — поинтересовался Гробовщик.

— Я все думаю: ну с какой стати кому-то нужно нас убрать только потому, что погиб негр с помойки?

— И что надумал?

— Тут дело нечисто… Непонятное убийство…

— Я этого не вижу. Разве что тут какая-то связь с тем налетом. Да нет, это ерунда. В Гарлеме вечно кого-то убивают. Почему среди них не оказаться нам с тобой?

— Нет, тут дело нечисто, — повторил Могильщик и умело вогнал машину в бурный транспортный поток.

Когда они приехали к мистеру Гудману, тот еще не спал. Убийство Джоша сильно его расстроило. Он был в халате, из-под которого выглядывала ночная рубашка, и вид у него был взъерошенный. Однако ехать с сыщиками он по-прежнему не желал.

— Что толку мне осматривать склад? Какой вам от этого прок? Собаку я держал только для того, чтобы разные бродяги не ночевали на моей территории, а старьевщики вроде дяди Бада не таскали у меня утиль, чтобы продать кому-то еще.

— Послушайте, мистер Гудман. Вчера вечером восемьдесят семь цветных семей при налете потеряли свои сбережен и л…

— Да как же! Читал в газете. Они хотели вернуться в Африку. Ну а я хочу в Израиль, где никогда не бывал. Нет, что толку мечтать о больших яблоках на заморских яблонях. Здесь же каждый свободен…

— Вы правы, мистер Гудман, — перебил его Могильщик, сохраняя терпение. — Но мы полицейские, а не философы. Нам надо лишь узнать, что пропало с ваших складов. И мы не можем ждать до понедельника, потому что за это время кто-то еще будет убит.

— Раз надо, так надо, — смиренно произнес мистер Гудман и с горечью добавил: — Куда катится наш мир, если человека убивают из-за какого-то хлама, не говоря уж о бедной собачке?

Он провел их в гостиную, а сам стал одеваться. Войдя к ним уже полностью одетый, он заметил:

— Рива очень недовольна.

Сыщики оставили это заявление без комментариев.

Сначала мистер Гудман не заметил никаких пропаж. Все было вроде бы нормально.

— Стоило будить человека ночью и тащить его через весь город, — жаловался он.

— Но на этом пустом пространстве что-то явно было, — не сдавался Гробовщик. — Зачем вы оставили это пространство?

— Разве это преступление? Я всегда оставляю место — на всякий случай. Неужели беднягу Джоша убили за то, что я оставил здесь свободное пространство? Нет, вы мне скажите, кто из нас ненормальный? — И вдруг он вспомнил: — Здесь была кипа хлопка.

Гробовщик и Могильщик окаменели. Их ноздри задрожали, как у собак, взявших след. В их головах, словно молнии, засверкали догадки.

— Утром сюда заявился дядя Бад с кипой хлопка, — продолжал мистер Гудман. — Я положил ее сюда, а потом и забыл о ней. Кто станет помнить о какой-то кипе хлопка, когда вокруг подоходные налоги, водородные бомбы, черные революции? Дядя Бад, старьевщик…