Нарушитель - Николай Гуданец

— Как погляжу, вы осторожный человек, — светски улыбнулся Арч, засовывая жизняк в карман.

— Это вам надо быть осторожным, — веско парировал пахан. — Мне без надобности.

На его тяжелый, немигающий взгляд Арч ответил миролюбивым пожатием плеч.

— Надеюсь, мы поладим, уважаемый Алаягати.

— Сколько и чего хотите за товар?

— У меня двадцать блоков, я мог бы запросить тридцать пять ящиков рыбки. Имею в виду филюху-консервуху, а не солонь, разумеется. Но если провернем дельце быстро, согласен скинуть пять ящиков.

— За тридцать, значит. Годится, — Лим раскрыл блокнот. — Могу завтра с утра. Доставка наша. Где?

— Товар в подвале моего дома. Адрес вы уже записали. Буду ждать у входа в подземный ярус, в третью четверть утрени.

— Хорошо бы чуть позже.

— Сожалею, дорогой Алаягати, но позже мне надо заступать на вахту.

— Заметано, — пахан явно остался доволен. — Значит, в третью четверть ждите мой фургон.

Он раскупорил флягу, щедро плеснул воды в стаканы на столике и распечатал пакетик жвачки.

— Ну что, пополам, за удачу?

— Охотно, — сказал Арч.

Разломив порцию, Алаягати подал половинку Арчу. Ополовиниться жвачкой при первой же встрече было явным признаком весьма доброго расположения к инспектору Сорононо.

В прихожей хлопнула дверь. Судя по донесшимся в комнату звукам голосов и шагов, сожительница Лима привела с прогулки ребенка. О семейных делах пахана Гур ничего не поведал, то ли не знал, то ли не счел существенным.

— Еще что-нибудь у вас имеется? — смачно работая челюстями, спросил Алаягати. — В натуре или на подходе?

Как и предполагалось, пахана заинтересовало знакомство с инспектором, и он недвусмысленно намеревался наладить постоянное сотрудничество.

— Охотно подумаю, — ответил Арч. — Посоветуюсь кое с кем. Может, даже завтра утром смогу предложить еще товар.

— Было бы клево.

Сквозь легкую одурь вдруг вспомнилось: классный ты парень, Арч, до чего клево долбаешься. Юхр, портовая буфетная. Он машинально потеребил мочку уха.

— Арч?! — послышался сзади изумленный возглас.

Он обернулся. В дверях стояла Ликка, за ее руку держался мальчик примерно трех лет отроду. Нет, не Ликка. Перед ним стояла Ама, его возлюбленная. С пышной прической и в кружевном элегантном платье, чуть располневшая, однако все такая же красавица. Сердце Арча на секунду покрылось колючей корочкой льда, потом заколотилось с удвоенной силой.

— Ох, простите, я обозналась, — сказала она, краснея.

Перед ней сидел, полуобернувшись, человек с незнакомым лицом.

— Познакомьтесь, — суховато промолвил Лим. — Моя законная сожительница Ама. И мой законный сын Пайр.

— Таг Сорононо, — произнес Арч, встав и протягивая руку.

Ладошка Амы оказалась влажной и горячей, после мимолетного рукопожатия она отдернулась. Глаза смотрели мимо Арча, на сидящего Алаягати, зрачки заметно расширились, и краска никак не отливала от щек.

— Я обозналась, — растерянно повторила она. — Этот жест…

— Ничего страшного, — бесстрастно отчеканил ее законный сожитель. — Пойди займись мальчиком. Нам с гостем надо закончить разговор.

Маленький Пайр стоял, задрав голову, и смотрел на незнакомца, крепко прижимаясь к кружевному платью мамы. У малыша были глаза Арча. Нос, лоб, скулы, ушные раковины, подбородок — все было вылитой копией Арча. Слепком с того лица, которое исчезло в операционной зале за тысячи парсеков отсюда. Законный сын пахана Алаягати носил облик своего настоящего отца.

— Идем, Пайр, — потянула его за руку Ама и вывела ребенка в соседнюю комнату, затворив дверь.

Сев на прежнее место, Арч встретился глазами с жестким, пронизывающим взглядом Алаягати.

— Какая-то путаница, да? — вежливо осведомился разведчик.

Пахан не ответил. Казалось, его взгляд пытается проникнуть под кожу фальшивого лица, вывернуть его наизнанку, доискаться до правды.

— Я похож на кого-то из ваших знакомых? — уточнил свой вопрос Арч.

— Нет, непохож, — с заминкой произнес Алаягати. — И вот это странно.

— Да что же тут странного?

— То, что похож все-таки, — прищелкнув пальцами, заявил пахан. — Хотя лицо другое. А я все думал, ну кого же вы напоминаете… Тут Ама вошла, вскрикнула, меня и осенило. С ней мы не сговаривались, вот в чем штука…

— Так похож или непохож? — беззаботно жуя и полуоткинувшись на подушки, спросил Арч.

Лим выплюнул на тарелочку жвих, залпом выпил стакан воды.

— Чепухня, — пробормотал он и рукавом отер губы. — Не может быть такого.

— Простите, не понял.

— Да ничего. Это я так… Еще жевнуть не хотите ли?

— Благодарю, мне пора идти. Значит, завтра жду ваш фургон, в третью четверть утрени ровно.

— Схвачено, — буркнул Алаягати, поднимаясь с лежанки, чтобы проводить гостя, и, выйдя в прихожую, вдруг добавил. — Погодите-ка…

— Что-нибудь еще?

— А, ладно… Не стоит… — бессвязно проговорил пахан и отпер дверь. — До завтра.

— Всех благ и долгой жизни, — учтиво полупоклонившись, попрощался Арч и вышел на площадку.

Удушливая гарь мегаполиса, смешанная с липкой влажностью, хлынула в ноздри. Легкий дурман от одной полужвачки начал сменяться ноющей тяжестью в висках.

Ама замужем за Юхром. Она все-таки не сделала аборт. У Арча есть сын. Юхр забрал у него жизняк, чтобы убрать с дороги соперника? Наверняка — да, таких случайностей не бывает. Значит, Ама встречалась с Юхром втайне от Арча? Теперь сын, его сын считает своим отцом другого мужчину. Того, кто отобрал жизняк у настоящего отца. Отобрал все — любимую женщину, ребенка, судьбу.

Арч шел, не разбирая дороги. Его прошлое предстало совершенно иным, и потрясение оказалось огромным. Хотя он сумел сдержаться там, в каюте Алаягати, скрутил себя в бездушный комок, задавив и оборвав собственные мысли, монотонно вращая в уме слова: «Инспектор Таг Хли Сорононо Па… Инспектор Таг Хли Сорононо Па…»

Теперь он брел, то и дело наталкиваясь на прохожих, обуреваемый целой тучей обрывочных мыслей, налетавших одна за другой, шел, как будто вдребезги нажеванный, не подозревая, что за его спиной, отогнув плотную штору, стоял у окна Лим Алаягати, наблюдал сощуренными глазами за инспектором Сорононо и его странной походкой, обрабатывая челюстями очередную порцию жвачки, наблюдал пристально и долго, пока сомнамбулическая фигура в чиновничьем френче не скрылась за углом.

Придя к себе в каюту, Арч долго умывался морской водой из крана, пока не заныли от холода черепные кости. Утерся гигиенической салфеткой, швырнул ее мокрый комок на пол, сел на табурет, обхватив голову руками.