Колледж Некромагии. Самый плохой студент - Галина Львовна Романова

– Вторую они получают…откуда-то.

– Вот! – невесть, чему обрадовался пра Добраш. – И вот тут мы оказываемся в вашей, так сказать, епархии, господа будущие некромансеры! Ибо лишние, вторые, души – это…

– Души, лишенные тел!

– А при каких обстоятельствах чаще всего душа лишается тела?

Вопрос повис в воздухе. Студенты переглянулись. Потом один из них поднял руку.

– Да?

– Душа чаще всего расстается с телом в момент смерти, – поднявший руку парень шагнул вперед. – Смерть бывает естественная – от старости или болезни – и насильственная. Во втором случае душа расстается с телом крайне неохотно, ибо чаще всего к тому моменту она не провела весь отмеренный ей на земле срок. Кроме того, иногда насильственная смерть бывает внезапной. Душа не успевает подготовиться к переходу, и по каким-то причинам задерживается на земле. Удержать душу на земле может не только «остаток» непрожитых дней, но и какое-либо незавершенное дело.

– Превосходно. Ваше имя?

– Крамер. Радмир Крамер, – юноша покраснел и дернул за запястье стоявшую рядом девушку. – Моя сестра Фиона.

– Очень приятно, студиозус Крамер, – ответил пра Добраш. – И вы, как некроманты, должны знать, как «работать» с такими душами.

Рихард нахмурился. Почему-то вспомнилась позавчерашняя ночь на кладбище и призрак, с которым беседовал мэтр Сибелиус. Насильственная смерть. Какое дело могло задержать эту душу на земле? Непрожитые годы или незавершенное дело? Скорее, второе – ведь этот человек перед смертью хотел что-то узнать, какую-то тайну. Что-то он говорил про чары, нависшие над его родом…

– К вам обращаются!

Он вздрогнул. Локоть Оливера врезался в бок. Друг яростно подмигивал – мол, не молчи.

– А? Что?

– Так и запомним, – кивнул экзорцист, – спал на уроке…Как ваше имя?

– Рихард Вагнер.

– Студиозус Рихард Вагнер, – повторил пра Добраш. – Ну, если вы проснулись, можете что-нибудь сказать про работу с душами умерших? Как вы, некроманты, с ними поступаете?

– Призываем из Бездны, – припомнил Рихард. – Или отправляем туда…

– Почему?

Оливер попытался показать что-то на пальцах, но был замечен:

– Если вы такой умный, может, сами все расскажете?

Тот кивнул:

– Как правило, в Бездну отправляются души, которые сверх положенного задержались на земле. Это те, на ком тяготеет проклятье или невинноубиенные, а также одержимые жаждой мести. Порой необходимо отпустить душу человека, для которого существование оказывается в тягость.

– Души, как правило, с охотой покидают наш мир?

– Нет. Особенно активно сопротивляются те, кто был одержим какой-то важной идеей или жаждой мести. Порой не хотят уходить в Бездну те, кто не прожил отмеренное ему количество лет и дней. Этим душам, как правило, просто нравится жить, и они готовы на все, только бы задержаться подольше.

– Как? Что они для этого делают?

Студенты переглянулись. У самого Рихарда идей не было, но он видел, что Оливер и Радмир до чего-то додумались, и ждал продолжения.

– Души не могут существовать без тела, – медленно, словно пробираясь на ощупь, произнес его друг. – И, чтобы задержаться на земле, душе нужно тело. Чаще всего это – останки его тела. Большинство призраков не отходит далеко от места погребения именно по этой причине – они привязаны к своему трупу, так сказать. И получают полное освобождение только после того, как истлеет последняя кость.

– Вот почему колдунов и ведьм раньше сжигали на кострах, – подхватил экзорцист. – Чтобы полностью исключить возвращение жаждущего мести духа. Ибо у большинства колдунов и ведьм столь сильный дух, что он может оставаться привязанным к костям сколь угодно долго. Но ни один дух не может быть привязан к горстке пепла, который, к тому же, после казни развеивают на открытом пространстве, чтобы исключить возможность скопления пепла в одном месте!

Рихард испытал жгучее желание как следует врезать лектору. Просто потому, что большинство студентов и преподавателей-богословов разделяли мнение инквизиторов, что место некроманта – на костре. А этот еще и сияет, как новенький злотый!

Пра Добраш, кажется, сообразил, что малость перегнул палку и поспешил уточнить:

– Сейчас уже такого не происходит. За исключением самых тяжелых случаев, которые, по статистике, бывают в одном случае из двадцати… Но главное другое – душа должна быть привязана к чему-то материальному. К телу. Желательно, собственному. А если такового поблизости нет, то…

– К любому другому, оказавшемуся подходящим. Так и получаются двоедушники! – осенило Оливера.

– Что и требовалось доказать! – просиял экзорцист. – Надеюсь, теперь вы понимаете, что вам необходимы уроки экзорцизма? Ведь порой бывает так, что необходимо не просто изгнать душу, но и не повредить телу! А самое главное в этом… как вы думаете, что?

Фиона Крамер переглянулась со своим братом:

– Наверное, ничего не перепутать?

– Именно! И отделить чужую душу, оставив телу его собственную. Иначе могут возникнуть большие проблемы. Куда ни шло, если души, так сказать, похожи и обе принадлежали, скажем, мужчинам до тридцати лет. И совсем другое, когда в теле юной девушки внезапно оказывается душа мужчины, годящегося ей в отцы! Или наоборот…

Рихард представил себе усатого полковника, который внезапно заявляет, что ему двенадцать лет и его зовут Элеонора, и его разобрал смех.

– И вот сейчас, господа студиозусы, – голос пра Добраша дрогнул, – вы увидите печальный пример того, о чем мы только что говорили. Прошу следовать за мной. Но соблюдайте тишину – во многих палатах находятся больные, которых лечат полной изоляцией от любого внешнего воздействия. А громкие звуки, шарканье ног и тому подобное как раз и являются внешним воздействием. Так что идем молча и не топаем, как рыцарская кавалерия!

– Кавалерия не топает, – не удержал языка за зубами Янош. – Она грохочет.

– Еще одно слово… – грозно сдвинул брови экзорцист, – и я на вашем примере покажу практику переселения душ.

Парень скорчил презрительную мину, но послушно замолчал.

Второй этаж ничем не отличался от первого, за исключением того, что дверей с табличками тут было всего три: «Врач», «Санитары» и «Гостевая», а на некоторых дверях вместо табличек имелись номера. Те же серо-белые стены. Тот же деревянный пол. Такие же решетки на окнах.

– В правом крыле женщины, в левом – мужчины, – указал направление экзорцист. – Нам нужно правое крыло, если не ошибаюсь, комната номер четырнадцать.

На голос из комнаты с надписью «Санитары» вышел монах средних лет в белом переднике поверх рясы. Ни ростом, ни телосложением он не выделялся, но тот жест, с которым он скрестил руки на груди, говорил о многом.