Правила счастливой свадьбы - Антон Чиж

– Поделать ничего нельзя? – спросила она с усмешкой, от которой Гая испугалась не на шутку, зная, что предвещает ее появление. – Еще как можно поделать… Такой сюрприз преподнести…

– Что ты, что ты, – лепетала Гая. – Не натвори беды…

– Беды не будет, будет веселье, – ответила Астра. – Знаешь, что сделаю?

Она стала шептать на ухо сестре, не доверяя стенам столовой. Гая смотрела на нее расширенными глазами.

– Ты с ума сошла…

На щеках Астры цвели пунцовые пятна.

– Я-то в своем уме… А вот та, кто хочет отдать дочь на вечные мучения, вот она-то настоящая сумасшедшая… Ты со мной, сестра?

Гая резко замотала головой.

– Нет, не позволю… Пойду доложу матушке…

– Только попробуй…

Астра так посмотрела на сестру, столько бешеного отцовского характера горело в ее взгляде, что Гая не решилась.

– Сестрица, одумайся, – сказал она, не замечая капающих слезинок.

Порывисто обняв сестру, Астра принялась ее целовать.

– Прости, прости, родная… Только мне обратной дороги нет… Сама все сделаю. – Она резко отодвинула от себя Гаю, не выпуская из рук. – Постой, уж не влюбилась ли ты в своего женишка из полиции? А ну признавайся?

Стиснутая сильными руками сестры, Гая смахнула пальчиком слезинку.

– Он совсем не такой, как ты думаешь… Он добрый и умный…

– Пушкин – старик! – вскричала Астра, крепко встряхнув сестру. – Опомнись! Ему тридцать лет. Он не может любить тебя… Ему нужно твое приданое… Если попросит руки – откажи. Пусть матушка свирепствует, а ты стой на своем, ничего она нам не сделает…

– Ему не нужно приданое, – прошептала Гая.

Астра оттолкнула ее и встала, став похожей на мать.

– Ну понятно… Уже строишь воздушные замки о счастливом замужестве… Не понимаешь, что тебя продают мужчине, как игрушку… Матушка от нас избавится и заживет в свое удовольствие, веселая вдова… А нам до конца дней в кабале страдать…

– Не говори так, сестрица, – шмыгая носом и утирая глаза, ответила Гая.

– Не говорить? Ты хоть знаешь, что с мужем в брачную ночь делать? Ты знаешь, как мужчины удовлетворяют физиологические потребности? Ты знаешь, что у мужчины…

Зажав ладошками уши, Гая завыла тихо и отчаянно. Василиса бросилась к ней.

– Астра, остановись, пожалуйста… Не надо… Ты мучаешь ее, – говорила она, обнимая Гаю.

За что получила презрительный взгляд.

– Ну понятно… Защитница выискалась… А ты, сестрица, не пошла в нашу породу… Слаба духом…

– Астра, перестань, умоляю тебя, – сквозь слезы попросила Гая.

– Нет нашего папеньки, нет дядюшки Дмитрия, некому за нас заступиться… Ну ничего, я сама управлюсь, – сказала Астра и пригладила волосы. – Василиса, оставь ее, пусть плачет, раз дура… Едешь со мной?

– Рада бы, но у меня поручение от Авивы Капитоновны.

– Вот как… Что ж, мне никто не нужен, сама справлюсь.

И точно как мать, Астра удалилась из столовой.

Василиса пошептала Гае, чмокнула в темечко, извинилась и побежала на кухню.

Гая осталась одна. В столовой было тихо. Она протерла кулачком глаза и огляделась, будто надеясь на помощь.

– Что делать… Что делать…

Пришла мысль, что спасти сестру может только один человек. Другого не найдешь. Надо пойти и напрямик рассказать ему. Он не откажет. Пушкин наверняка отговорит Астру от безумного поступка. Она его боится, хоть скрывает. Нельзя терять ни минуты. Надо встать и пойти в сыскную полицию прямо сейчас. Пусть что угодно подумает, пусть для девушки позор самой прийти к молодому человеку. Иногда стыд перетерпеть надо, чтобы спасти близкого.

Гая решительно встала, но тут же села.

Но как же вот так прийти? Одной войти в сыск… Она, пожалуй, со страху умрет на месте… А если Пушкин засмеет и откажет? Назовет девичьими страхами или глупостью? Да и как рассказать о намерении сестры? У нее язык не повернется о таком говорить постороннему человеку, мужчине… Нет, нет, нет, совсем невозможно… Надо дождаться вечера, выпить для храбрости бокал шампанского, и тогда… Может быть… Когда останутся вдвоем… Она ему все расскажет и попросит помощи…

Тут Гая вдруг поняла, что ожидает от Пушкина предложения уже сегодня… Ради чего бы маменька прием устраивала… Наверняка сговорились… Хорошенькая история: Пушкин просит руки и сердца, а она в ответ рассказывает о том, что… Какой ужас… Какой стыд… Что он подумает о ней, если сестра такое замышляет… Или правда отказаться от Пушкина, чтобы спасти сестру? Принести в жертву свое счастье… Но ведь потом Астра заживет со своим графом, свыкнется и, чего доброго, посмеется над ее глупым поступком… Не зря ведь говорят: женится – переменится.

Что же делать?

Щеки Гаи вспыхнули. Хорошо воспитанная девушка оказалась в невозможном, ужасном положении. В пансионе не обучали, как поступать в таких случаях. И совета спросить не у кого… Разве только мадам Капустину? Нельзя, она сразу маменьке донесет… Все одно получится предательство сестры…

Окончательно запутавшись, Гая поступила так, как поступает редкая девушка: подперев горящие щеки ладошками, стала думать…

* * *

Лозунг уже любимого журнала Агаты Кристафоровны гласил: «Человек – труднейший из ребусов». Именно таким ребусом ощутила себя она. В мыслях царил полнейший хаос и беспорядок, непозволительный мастерице математических загадок. А все потому, что тетушка одновременно желала несовместимых вещей. С одной стороны, ей хотелось устроить счастье Агаты и Пушкина вопреки здравому смыслу и знанию характера племянника. Только представив эту идиллию, она с негодованием отвергала малейшую ее возможность и начинала мечтать, как хорошо заживет обожаемый Алеша, в богатстве и спокойствии, получив приданое за дочкой Бабановой. Но и эти веселые картинки не задерживались надолго. Тетушке становилось стыдно, что решилась продать любимого племянника вопреки его воле, своим принципам и вообще семейной гордости Львовых-Пушкиных – обедневших, но все еще гордых дворянских фамилий. Тут же она вспоминала, как омерзительно повел себя Алексей и с ней, и с Агатой; обида и злость вскипали волной, и тетушка говорила себе, что пальцем о палец не ударит ради его счастья, пусть живет бобылем, превращаясь в старого зануду, коль Алексей Сергеевич оказался таким неблагодарным мальчишкой. Но и на этом не могла успокоиться. Порыв обиды сменяла застенчивая мечта: а вдруг все еще можно исправить и милая Агата с противным племянником будут счастливы… Тут мысли заворачивались в новый ребус.

Агата Кристафоровна так запуталась, что накричала на Дарью из-за какого-то пустяка. Бесценная Дарья теперь обиженно гремела на кухне кастрюлями, а тетушка вдобавок мучилась от стыда за мерзкий поступок. Обида кухарки была столь велика, что она нарочно не услышала дверной звонок. Тетушка не стала усугублять вину и пошла открывать сама, надеясь, что ранним гостем может оказаться Пушкин. Вдруг случилось чудо: любимый Алеша решил повиниться и спасет тетку из ужасного ребуса?