Первозданный рай - Джоанна Линдсей

— Я не желаю вам зла, Джейрд.

— Скоро вы запоете по-другому. Мне даже жаль, что Коринне придется искупать грех, который она не совершала. Можете передать ей. Впрочем, это ничего не меняет.

Джейрд вышел из комнаты, не попрощавшись и не оглянувшись.

Сэмюэль услышал шум отъехавшего экипажа и в отчаянии уронил голову на стол. Самые противоречивые чувства разрывали его душу, но самым сильным была скорбь. Его первая и единственная любовь умерла уже много лет назад, и умерла из-за него.

Господи, как жить дальше с этой мыслью! Неужели это он сам толкнул Ранэль в объятия смерти?

Утром небо над городом было безоблачным, солнце ярко сияло — ничто не напоминало о вчерашних ливневых грозах. К полудню высохли булыжные мостовые, и Бостон окутал непривычно теплый для октября воздух. Горожане высыпали на улицы порадоваться последнему солнечному денечку.

А в доме на Бикон-стрит царило уныние. Коринна вернулась домой около полудня после того, как провела несколько часов в ожидании мужа. Она была очень смущена его отсутствием и далеко не сразу решилась спуститься вниз, чтобы узнать у управляющего, не оставил ли Джейрд ей записки, и с удивлением узнала, что в полночь мистер Бёрк выехал из отеля, не дав никаких объяснений.

Коринна поспешила домой. Прислуга рассказала, что Джейрд ночью приезжал к отцу и они долго беседовали. После отъезда Джейрда мистер Бэрроуз остался в кабинете и никого к себе не пускал.

Коринна ворвалась к отцу и застала его склоненным над столом с горестно упавшей на руки головой. Он сидел неподвижно, никого и ничего не видя, рядом стояла пустая бутылка из-под ликера и бокал.

— Отец, что с тобой?

Сэмюэль с трудом поднял голову, и Коринна была поражена тем, как постарел он за эту ночь.

— Папа, ты болен?

— Просто устал. Кори, только и всего. — Дрожащей рукой Бэрроуз пытался пригладить растрепанные волосы. — Я ждал тебя, думал, ты приедешь раньше.

— Так, значит, тебе все известно? Я проснулась, а Джейрда нет. Папа, где он?

— Он уехал. Кори, уехал навсегда. Ты больше не увидишь своего мужа, если, конечно, он действительно твой муж. Господи, только сейчас я понял, что ваш брак, возможно, недействителен.

— Папа, что ты говоришь? Ты что, пьян?

— Как бы я хотел напиться и все забыть, дочка! Но не получается. Нет, я не пьян. Опустошил целую бутылку, а голова ясная. Спрятаться от этой горькой правды невозможно.

— От какой правды? О чем ты говоришь? Мы венчались в церкви и подписали брачный контракт. — С этими словами Коринна раскрыла сумочку и протянула отцу документ.

— Ты читала то, что подписывала?

Коринна судорожно развернула лист гербовой бумаги. Стоило ей дочитать до конца, где они с Джейрдом поставили свои подписи, как на ее лице отразились сначала крайнее недоумение, а затем и страх.

— Папа, он подписался чужим именем. Тут стоит подпись «Бёркетт», а не «Бёрк».

— Слава Богу, — Сэмюэль с облегчением вздохнул, — слава Богу, Кори. Твой брак действителен. Настоящее имя твоего мужа — Джейрд Бёркетт.

— В чем дело, папа? Что за чудовище этот человек, за которого я вышла?

— Твой муж — человек, который пылает такой неугасимой ненавистью ко мне, что не поленился приехать сюда за тысячи миль, чтобы отомстить. И хотя он думает, что ему не удалось это сделать, Бёркетт ошибается. Твой муж достиг своей цели, вполне достиг!

Бэрроуз с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться, и от этого Коринне стало невыносимо больно и страшно.

— Папа, что произошло? Что он с тобой сделал?

— Ничего особенного. Сказал мне правду, вот и все. Правду, которой я не знал девятнадцать лет. — И Сэмюэль протянул дочери роковое письмо. — Прочти, и все поймешь. Ты должна знать, что он воспользовался тобой только для того, чтобы отомстить мне.

Коринна читала и чувствовала, как леденеет ее душа и каменеет сердце.

— Папа, неужели ты убил его мать? — Глаза ее были полны ужаса. — Что это значит?

— Это значит, что моя любимая Ранэль покончила с собой. Господи, если бы я только мог предположить, чем закончится моя поездка на Гавайи!

— Ты любил ее?

— Да, да! Она была моей первой любовью. Первой и единственной. Мы безумно любили друг друга и уже хотели пожениться. Как вдруг отец сообщил, что наша компания — будь она проклята! — оказалась на грани краха. Семье грозило разорение, и я должен был жениться на деньгах. Господи, как это ужасно! Почему на меня пал этот тяжкий крест?

Ранэль не стала удерживать меня. Едва поняв, в чем дело, она сбежала, чтобы не быть помехой на моем пути. Но прошло много лет, прежде чем я отыскал ее на Гавайях.

Я сделал то, чего от меня требовала семья: женился на твоей матери. Она была очень богата, и с помощью ее приданого и тех средств, которые вложила в дело твоя бабушка, мы выстояли. Все наладилось.

А с твоей матерью мы так и не смогли создать семью. Детей у нас не было, отношения не ладились. Я почувствовал, что пришло время, когда смогу получить развод, и решил, что пора ехать к Ранэль и умолять ее простить меня и вернуться.

— Так ты хотел развестись с мамой?

— Да, доченька. Я любил Ранэль, и мы были созданы друг для друга. Я даже представить себе не мог, что она выйдет замуж за другого, родит от него ребенка.

— И этот ребенок — Джейрд?

— Да. Но, даже узнав об этом, я не хотел отступать. Я молил Ранэль бежать со мной, хотел воспитывать ее сына. Но она боялась причинить боль мужу и сыну. Когда я уехал, она не смогла больше жить. Мне не надо было говорить Ранэль, как я ее люблю, тогда разлука была бы для нее не так ужасна. Она никогда не отличалась силой духа, и это испытание стало для нее непосильным.

— Но ведь хватило же у нее духа отказать тебе? — возразила Коринна.

— У какой женщины хватило бы решимости оторвать семилетнего сына от отца, которого он обожал, или, что еще хуже, оставить сына? Разве так легко разбить сердце человека, с которым счастливо прожила восемь лет? Ранэль не смогла этого сделать. Она не согласилась уехать со мной и очень скоро пожалела об этом. Но я снова был вынужден отказаться от нее: твоя мать забеременела, я должен был остаться с ней и написал об этом Ранэль. Это стало последней каплей, переполнившей чашу ее смирения.

— Так, значит, я во всем виновата! — горько усмехнулась Коринна. — Не появись я на свет, все были бы счастливы.

— Нет! Ты здесь совершенно ни при чем, дорогая. Это я, я вел себя как последний идиот. Я захотел повернуть время вспять, вернуть свою первую любовь. Но мы оба уже изменились: слишком много лет прошло… Пойми я это раньше, не стал бы гоняться за призраками и никогда не поехал бы на Гавайи. Мне ясно, в чем винит тебя Джейрд, но он не прав. И моей дочери нечего себя винить. Кто мог предвидеть, что все так закончится! О Господи, он столько лет копил гнев против меня, что покинул Острова и приехал мстить. Я еще не встречал человека, в такой степени охваченного ненавистью.