Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого - Вацлав Смил

вне всякого сомнения, стали большие ветряные турбины, но эти огромные сооружения из стали, цемента и пластика также являются порождением ископаемого топлива[274]. Их фундамент сделан из железобетона, башни, гондолы и роторы — из стали (в совокупности почти 200 тонн стали на каждый мегаватт генерируемой мощности), а массивные лопасти — из энергоемких и трудно поддающихся утилизации пластиковых смол (приблизительно 15 тонн для турбины среднего размера). Все эти гигантские детали необходимо доставить на место сборки огромными грузовиками и установить с помощью высоких кранов, а шестеренки турбин требуют регулярной смазки. Умножив эти потребности на миллионы турбин, необходимых для избавления от электричества, получаемого с помощью ископаемого топлива, мы поймем, насколько наивны разговоры о скорой дематериализации зеленой экономики.

Наиболее ярким примером новой и очень сильной зависимости от материалов могут служить электромобили. Стандартный литиевый аккумулятор для электромобиля весом около 450 килограммов содержит приблизительно 11 килограммов лития, почти 14 килограммов кобальта, 27 килограммов никеля, больше 40 килограммов меди и 50 килограммов графита — а также почти 181 килограмм стали, алюминия и пластика. Производство этих материалов для одного автомобиля требует обработки 40 тонн руды, а с учетом низкой концентрации многих элементов в руде — добычи и обработки 225 тонн сырья[275]. Теперь умножьте эту цифру на 100 миллионов — ежегодный объем выпуска автомобилей с двигателями внутреннего сгорания, которые нужно заменить электромобилями.

Неизвестно, с какой скоростью пойдет внедрение электромобилей, но подробная оценка потребности в материалах, основанная на двух сценариях (в 2050 г. доля электромобилей составит 25 или 50 %), дает следующие цифры: с 2020 по 2050 г. потребность в литии вырастет в 18–20 раз, в кобальте — в 17–19 раз, в никеле — в 28–31 раз, а в большинстве остальных материалов — в 15–20 раз[276]. Естественно, это потребует существенного расширения добычи и обработки лития, кобальта (значительная доля которого добывается в Конго вручную, зачастую с использованием детского труда) и никеля, но также активного поиска новых ресурсов. А это, в свою очередь, невозможно без дополнительных объемов ископаемого топлива и электричества. Одно дело — предсказывать постепенный рост числа владельцев электромобилей, и совсем другое — обеспечить этот процесс новыми материалами в мировом масштабе.

Экономика всегда будет привязана к материальным потокам, будь то удобрения на основе аммиака, необходимые для того, чтобы прокормить растущее население планеты, пластик, сталь или цемент для производства новых инструментов, механизмов, зданий и инфраструктур, или новые материалы для солнечных батарей, ветряных турбин, электромобилей и аккумуляторов энергии. До тех пор пока вся энергия, используемая для их получения и обработки, не будет вырабатываться возобновляемыми источниками, современная цивилизация останется зависимой от ископаемого топлива, необходимого для производства этих незаменимых материалов. И ни искусственный интеллект, ни приложения для компьютера, ни социальные сети это не изменят.

4

Глобализация

Двигатели, микросхемы, и не только

Мы каждый день сталкиваемся с бесчисленными проявлениями глобализации. Суда, нагруженные тысячами стальных контейнеров, перевозят электронику и бытовые приборы, носки и брюки, садовые инструменты и спортивный инвентарь из Азии в торговые центры Европы и Северной Америки, а также груды дешевой одежды и кухонной утвари в Африку и Латинскую Америку. Гигантские танкеры везут сырую нефть из Саудовской Аравии на нефтеперегонные заводы в Индии и Японии, а газовозы — сжиженный газ в хранилища во Франции и Южной Корее. Большие сухогрузы, заполненные железной рудой, плывут из Бразилии в Китай и возвращаются пустыми (как и нефтяные танкеры) в родные порты. Разработанные в Америке компанией Apple смартфоны iPhone собираются на тайваньской фабрике (Hon Hai Precision, торговая марка Foxconn) в городе Шэньчжэне в китайской провинции Гуандун из деталей, привезенных из десятка стран, а затем развозятся по торговым точкам всего мира — превосходно скоординированная система производства и маркетинга[277].

Международная миграция приводит к тому, что семьи из Пенджаба и Ливана прилетают в Торонто и Сидней регулярными рейсами; мигранты рискуют жизнью, пытаясь на резиновых лодках добраться до Лампедузы или Мальты; молодежь едет за высшим образованием за границу, в Лондон, Париж или маленькие колледжи Айовы и Канзаса[278]. Путешествия ради развлечения достигли такого масштаба, что отмечавшийся до пандемии «избыточный туризм» — это слишком мягкое описание того, что происходило в соборе Святого Петра в Риме, заполненном европейскими туристами с палками для селфи, или на азиатских пляжах, испорченных до такой степени, что их приходилось закрывать для посетителей[279]. Пандемия COVID-19 стала причиной нового острого кризиса «избыточного туризма» — ранней весной 2020 г. сотни пожилых людей оказались запертыми на борту круизных лайнеров у берегов Японии или Мадагаскара, — и тем не менее уже к концу года, несмотря на новые волны эпидемии, быстро распространяющиеся по миру, крупные компании начали рекламировать круизные туры на 2021 г. (вот она, современная неугомонность!).

Статистика денежных потоков значительно недооценивает реальные (в том числе нелегальные) потоки. Объем международной торговли товарами приближается к 20 триллионам долларов в год, а стоимость коммерческих услуг — к 6 триллионам[280]. Прямые иностранные инвестиции удвоились в период с 2000 по 2009 г. и теперь приближаются к 1,5 триллиона долларов в год, тогда как в 2020 г. объем операций по обмену валют достиг почти 7 триллионов долларов в день[281]. Цифры, характеризующие глобальные информационные потоки, на много порядков превышают денежные потоки — это не просто терабайты или петабайты, а эксабайты (1018) и йоттабайты (1024) данных[282].

Совершенно очевидно, что понять, как на самом деле функционирует наш мир, невозможно без оценки развития, масштаба и последствий этого многогранного процесса, включающего (на мой взгляд, это лучшее краткое определение) «растущую взаимозависимость современных экономик, культур и населения, обусловленную трансграничной торговлей товарами, услугами и технологиями, а также потоками инвестиций, людей и информации»[283]. Вопреки широко распространенным убеждениям, процесс этот начался давно; перевод предприятий в страны с низкими затратами на рабочую силу (кадровый арбитраж) — всего лишь один из нескольких необходимых факторов, а будущее расширение и интенсификация процесса глобализации вовсе не являются неизбежными. Вероятно, самое большое заблуждение относительно глобализации — это убежденность в ее исторической неизбежности, которая предопределена развитием экономики и общества. Совершенно не обязательно. Глобализация, как утверждал бывший президент США, не является «экономическим эквивалентом сил природы, таким как ветер или вода»; это всего лишь человеческий конструкт, и сегодня общее мнение склоняется к тому, что она уже зашла слишком далеко и нуждается в корректировке[284].

В этой главе я покажу, что глобализация имеет долгую