Вне подозрений - Джеймс Гриппандо

— Ступай к жене. К своей красавице жене.

Он поцеловал ее в лоб, поблагодарил за обед и вышел из дома через заднюю дверь.

Огибая дом бабушки, чтобы выйти к тому месту, где оставил машину, Джек почувствовал прилив энергии. Надежда вновь проснулась в нем. С Синди можно и нужно помириться, это определенно. Все же приятно хоть на миг забыть об окружающем тебя мире цинизма и подлости и поверить в то, во что всегда свято верила его бабушка: любовь побеждает все.

Машина была припаркована через два дома от пристанища абуэлы. Он шел к ней кружным путем, по тропинке среди деревьев. Порыв ветра — и над головой зашелестели крупные восковые листья фикуса. Джек начал рыться в кармане в поисках ключей, потом вдруг замер и обернулся. Показалось, что слышит за спиной чьи-то шаги, но нет, никого не было. Впереди, сквозь стволы больших деревьев, просвечивал тротуар. Старые перекрученные корни заставили асфальт вздыбиться, покрыться трещинами. Внезапно потемнело — свет просачивался мелкими пятнами сквозь низко нависшие ветви, напоминающие тесно сплетенные руки.

И снова послышались шаги. Джек заторопился — каблуки за его спиной застучали быстрее. Он сошел с тротуара — теперь под ногами была трава. Звук шагов за спиной тоже стих. Теперь преследователь, если он и был, крался за ним бесшумно. Джек вернулся на тротуар, он уже почти дошел до машины. Каблуки его стучали по асфальту, и через несколько секунд сзади послышался точно такой же стук.

За ним точно кто-то шел.

Джек резко остановился и обернулся. В темноте, в тени деревьев, он никого не видел, только чувствовал: преследователь рядом.

— Абуэла? Ты, что ли? — Он знал, что не она, но это предположение казалось наименее безумным из всех. — Кто там?

Ответа не последовало.

Джек выждал несколько секунд. Потом полез в карман за мобильником. И не успел нажать на кнопку, как сокрушительный удар в спину сбил его с ног. Он рухнул на тротуар лицом вниз — лежал и судорожно ловил воздух ртом. Затем попытался подняться, встать на одно колено. Второй столь же сокрушительный удар в спину вырубил его секунд на восемь. Он больно ударился подбородком о тротуар. Немного придя в себя, почувствовал во рту солоноватый вкус крови.

По-прежнему лежа на животе, Джек слегка повернул голову и увидел рядом две пары ног. Или в глазах у него двоилось?

— Что… вы… — Он не находил нужных слов.

Невыносимая боль пронзила руку — тяжелый ботинок со стальными набойками припечатал его пальцы к асфальту. Он пытался разглядеть своих обидчиков, но бесполезно. Глаза застилал туман. Лица видно не было, вырисовывался лишь смутный силуэт.

— Считай, что тебя предупредили, Свайтек.

Голос его удивил. Вроде бы женский. Неужели на меня напала женщина?

Он лежал неподвижно, прикинулся мертвым. Вот ботинок снова придвинулся к нему, снова пнул, на сей раз под ребра и не слишком сильно, проверяя, в сознании ли он. Джек нашел в себе силы, резко ухватил ногу в ботинке за щиколотку, рванул на себя, выкручивая. Обидчица рухнула на асфальт, Джек навалился на нее сверху. Пытался ухватить за другую ногу, но не рассчитал сил — женщина оказалась на удивление проворной и сильной. Они несколько раз перекатились по земле, ударились о ствол дерева. Джек застонал, напавшая на него женщина вырвалась и вскочила. Он бросился на нее, но она налетела с новой силой, принялась пинать тяжелыми ботинками — ноги так и мелькали в воздухе, как у профессионала кикбоксера. Попала в висок — и Джек потерял сознание.

Он лежал, распластавшись на животе, и тут чья-то рука ухватила его сзади за волосы и заставила приподнять голову.

— Только дернись хоть раз — прирежу, как свинью!

Джек замер. В горло ему уперлось холодное стальное лезвие. Теперь это был мужской голос. Значит, в глазах не двоилось, нападавших было действительно двое.

— Спокойно, парень, — сказал ему Джек.

— А ты заткнись, — ответил мужчина и стукнул его по голове. — Повторяю для непонятливых: считай, что тебя предупредили.

— Предупредили… о чем?

— Сваливай убийство Джесси на кого хочешь. Только не на нас.

— А вы… кто?

Мужчина еще сильнее потянул за волосы, голова Джека запрокинулась.

— Мы не любим обижать бабушек, но если еще раз позволишь своей старухе вякать по радио про нас — считай, что ее кровь на тебе.

Джек от души пожалел о том, что рассказал абуэле об инвесторах Джесси.

— Она здесь совершенно ни при чем.

— Заткнись! Ты не знаешь, с кем связался. Укороти язык своей бабульке, иначе устроим такую кровавую баню, что мало не покажется. Понял?

— Вы не… — Джек не закончил фразы: лезвие ножа еще плотнее прижалось к горлу.

— Да или нет, Свайтек? Ты понял?

— Да.

— Смотри не передумай, — сказал мужчина и в последний раз пнул Джека в спину, отчего он больно ударился головой о тротуар.

Джек изо всей силы старался не потерять сознания. Он ничего не видел и не слышал, мир вокруг темнел с катастрофической быстротой, и вот он провалился в сплошную черноту.

В висках у Синди ломило от боли. Она пыталась приподнять голову с подушки, но не вышло: показалось, что голова весит тонну. После ухода Джека она выпила еще, что окончательно её добило. Синди закрыла глаза и погрузилась в зыбкое небытие. Однако уголком сознания все же понимала: следует двигаться, делать что-то, иначе она погибнет.

Она провела рукой по простыне и нащупала край матраса. Ухватилась за него, подтянулась, взглянула на тумбочку, где стоял будильник. Без контактных линз стрелки то расплывались, то сливались в одну, а придвинуть к себе будильник не было сил. Невозможно понять, который сейчас час.

Прямо как во сне. В этом ужасном, кошмарном сне.

Кажется, сейчас она не спит. И в то же время не бодрствует. Никогда еще в своей жизни Синди не страдала похмельем. Глаза постепенно привыкали к тусклому освещению. Шторы были задернуты, но на их фоне отчетливо вырисовывались оконные рамы. Это подсказало, что сейчас, должно быть, день. Она помедлила еще минуту, потом села в постели.

В коридоре послышались шаги.

— Мам?..

Никто не ответил, что и неудивительно. Синди сама поразилась, до чего слабый у нее голос. Словно алкоголь отнял у него всю силу. Синди осмотрелась. На секретере стояла пустая винная бутылка, при одном взгляде на которую ее затошнило. Надо бы в туалет, но, к счастью, приступ тошноты прошел. Вот ирония судьбы, подумала она, вспомнив, как здесь же, в этой комнате, она девочкой притворялась по утрам, что ее тошнит, и все с одной целью — не пойти в школу. В детстве она ненавидела школу и довольно долго ненавидела свой дом. Она не думала о нем как о доме, в котором выросла, по крайней мере не всегда. Лишь после того, как умер отец и вся семья — вдова с двумя дочерьми и тремя совсем маленькими мальчиками — переехала в него. Все равно дом был полон воспоминаниями. А может быть, она специально вызывает их в памяти. Хочет взглянуть на себя со стороны, увидеть такой, какой видела во сне… Или то был совсем другой сон. Там Синди было всего девять. И жили они тогда в старом доме — в Нью-Гепмшире.