Царство Страшных - Керри Манискалко

— Я слышал, как они шептались в ту ночь, когда она приехала. Что-то о том, что она не может путешествовать между мирами. Доменико и еще один волк должны были вернуть ее.

Я взглянул на Зависть. Выражение его лица было напряженным. Даже если наш план запереть Витторию в этой камере сработает, нам придется бороться с волками. Что не было бы слишком тревожным, если бы не моя гнойная рана и отсутствие оружия. Я также не была уверена, на что способна сила Зависти, но мне было интересно, не повлияло ли на его способности нахождение в месте, запертом магией богини.

Судя по его мрачной реакции, это было нехорошо. И если появится новая волчица, которая заставит других нервничать из-за своей неспособности путешествовать в Царство Теней, я не хочу встречаться с ней лицом к лицу. Я напряглась, чтобы снова заглянуть за решетку.

— Ты не знаешь, новый волк все еще здесь?

Ужасный звук — хруст костей, сопровождаемый хлюпаньем — нарушил тишину. В поле зрения появилась Виттория, держа в руках разорванное сердце. Ужас превратил мою кровь в лед.

Она не могла…

— Там. Теперь нам не нужно слушать, как он болтает, и он снова может видеть свою мать. Это то, чего он хотел. — Я упала, и меня вырвало. Моя сестра медленно опустилась на колени, встретив мой взгляд, сердце Антонио все еще билось в ее руке. — Ты хотела сначала трахнуть его? Я могу вернуть его. Я забыла, что у тебя была эта дурацкая влюбленность. Он будет как новенький, если я сделаю это сейчас. Уверена, что это не помешает его играм, хотя он и смертный, так что, вероятно, он не такой впечатляющий. Хотя, учитывая, как сильно он любил поболтать, возможно, его рот мог быть достаточно приятным.

— Что с тобой не так? — Я плакала.

— Я делаю именно то, для чего была создан, Эмилия. Когда ты сделаешь то же самое?

Сражаясь с волками, я дала себе обет сделать все, что в моих силах, чтобы раскрыть всю свою силу, но должен был быть какой-то другой способ добиться этого. Когда я вернусь в Дом Гнева, я буду искать решение во всех проклятых гримуарах.

Виттория цокнула и встала, вызвала из эфира стеклянную банку, запихнула внутрь сердце и закрутила крышку, чтобы не повредить ее. Она исчез в струйке дыма. Исчезла с остальной частью ее болезненной коллекции. Это заставило меня вспомнить сон, который у меня когда-то был — ночь, когда меня переохладили, и Гнев вылечил меня. Я видела изображения сердец в банках.

Теперь я знала, откуда они взялись. Воспоминания о другом времени и месте. Возможно, ее храм. Или там, где она хранила свою коллекцию. Возможно, в нашем Доме Греха была ужасная комната, в которой хранились ее трофеи.

— Я властвую над смертью, — продолжала она. — Ты та, кто не понимает, кто ты и какова твоя цель, Ярость. Думала ли ты, что Дом Мести не был порочным?

— Ты сказала ему, что вернешь его мать.

— Наш маленький друг неправильно понял, — сказала Виттория. — Я сказала ему, что он снова увидит свою мать. Потом мы с Доменико показали ему мой маленький фокус с сердцем. Антонио додумал остальное. Я не виновата, что он не попросил разъяснений. Я сдержала свое обещание. Представляю, как сейчас его душа воссоединяется с его матерью. Если ты не хочешь трахаться с ним, в чем твоя проблема? Он был всего лишь орудием смерти. У него определенно не было проблем с тем, чтобы перешагнуть через вас, когда это было ему нужно. Ты знаешь, как легко было заставить его согласиться с моим планом? Даже зная, что он причинит тебе боль в процессе?

Я уставилась на свою близняшку, на незнакомку, которой она стала. Видя ее такой холодной и бесстрастной, так легко способной на убийство — может быть, она действительно убила Весту. Я могла видеть эту версию сестры, стоящей сложа руки, пока ее волки разрывали демона на части, оставляя повсюду запах своей крови. Возможно, тот новый волк, о котором упоминал Антонио, оказал честь. Антонио… Меня снова вырвало, я не могла смотреть на его кровь, покрывающую руку моей сестры.

— Верни его, — умоляла я, стирая тошноту с губ, когда вставала. — Клянусь своей кровью, если ты этого не сделаешь, я никогда не помогу тебе вернуть наш Дом.

В глазах Виттории сверкнуло что-то похожее на победу.

— Его сердце принадлежит тебе?

Я сделала паузу. Я не хотела отказываться от своего смертного сердца, но я не могла позволить своему старому другу умереть. Виттория загнала меня в угол, и она это знала. Я сделала глубокий вдох.

— Я…

Зависть, который до сих пор молчала, заговорил.

— Знаешь, мне любопытно. Каково это, знать, что твоя мать любит Эмилию? У меня нет матери, но я думаю, что это неприятное чувство. То, которое вдохновило мой одноименный грех.

Я почувствовала легкую пульсацию греха Зависти, настолько тонкую, что моя сестра могла и не заметить, что он вообще использовал магию. Ее глаза сузились.

— Чтобы это было правдой, наша мать должна проявить интерес к нашему существованию. Она создала нас, а затем перешла к следующей мимолетной фантазии. Ты видишь ее здесь? — Виттория даже не удосужилась сделать вид, что огляделась. Хотя ее использование термина «создать» заставило меня съежиться. Видимо, мы не рождены. Это была еще одна странность, к которой мне пришлось привыкнуть, хотя моя сестра совсем не выглядела обеспокоенной. — Старухи здесь нет, потому что у нее есть дела поважнее, души, которые нужно мучить, и все, чем она занимается.

Улыбка Зависть была кошачьей — большая хищная кошка, которая вот-вот набросится.

— Мои шпионы шептали интересные истории. Те, которые Эмилия может подтвердить.

Еще одно мягкое мерцание его греха. Я осталась на месте, не двигаясь, не желая разрушать чары. Хотя внутренне я кричала, чтобы он поторопился. Антонио нужно было вернуть свое сердце.

— Хотела бы знать, где ваша мать была в последние годы?

Зависть продолжил язвительным тоном:

— Что она делала?

А потом я увидела это. Легкое движение тени на стене.

Кто-то стоял вне поля зрения. Я напряглась, надеясь, что Зависть почувствовал что-то, чего не заметили мои притупленные смертные чувства, и именно поэтому он начал отвлекать моего близнеца. Виттория не отнимала внимание от принца, что заставило меня задуматься, знала ли она уже о том, кто медленно приближается, и не беспокоилась ли она. Или если бы она наложила чары, спрятавшись от нее. Я молилась, чтобы последнее было правдой.

— Мне все