Князь. Последняя битва - Александр Прозоров

— Свои, — облегченно кивнул Зверев. Ушкуй, не без труда опустив парус, медленно подкатился к самому дальнему причалу. Риус налег на кормовое весло, поворачивая судно, и оно мягко привалилось бортом к причалу.

От стоящих на возвышении домов к ним уже бежали люди.

— Здравы будьте, православные, — осенил себя крестом князь Сакульский, сразу и однозначно демонстрируя свою принадлежность к русскому миру. Остальные члены команды, скинув шапки, последовали его примеру. Подбежавшие тоже закрестились, но не так чинно и размашисто. Да и одеты были больше по-лапландски: глухие малицы до колен с отороченными песцом капюшонами и высокие меховые сапоги шерстью наружу, уходящие куда-то под подол. Однако заговорили они по-русски:

— Мир вам, добрые люди! Кто такие будете, откуда путь держите?

— Князь Андрей Сакульский имя мое и звание, — представился Зверев. — Дело у меня срочное к государю. В Москву спешу.

— Потом, потом о делах, княже! — оборвали его местные. — Ныне в баню первым делом, после моря отогреться! Вина горячего выпить, перекусить, опосля речи будешь сказывать.

— Где мы хоть находимся, люди добрые? — поинтересовался Риус.

— Териберка[15]сие, погост новгородский. Берег же Мурманский.

Баня у местных промысловиков оказалась уже жарко натоплена. Проводивший до нее лопарь только всего и сделал, что залил огонь да закрыл продых над дверью, из которого выходил дым. Указал в угол:

— Кадки с пресной водою там. В котле соленая. Как отмоетесь, опосля сполоснуться не забудьте.

— А почему… — закончить вопроса Риус не успел. Дверь захлопнулась, и путники стали торопливо раздеваться.

Только здесь, в жарко натопленном срубе, обложенном снаружи камнями и занесенным снегом, стало ясно, насколько продрогли за последние дни корабельщики. Стынь выходила из тел долго и нудно, и даже уже порядком пропотевшие люди все равно ощущали холод в коленках, плечах, в хребтине. Наверное, прошло не меньше часа, прежде чем они окончательно согрелись и стали уже нормально намываться, не жалея щелока и воды.

Местные жители, похоже, отлично знали, как долго вернувшийся с моря корабельщик приходит в себя — как раз где-то через час внутрь заглянул уже другой промысловик, с заиндевевшими усами и бородой, поставил кувшин, кинул охапку безразмерных малиц:

— Вот, в теплое оденетесь опосля. Как готовы будете, но тропинке во второй дом идите. Там накрыто.

В кувшине оказался густой вареный мед. Князь приложился к нему первым, передал Риусу, и дальше угощение пошло по кругу, завершившись на самом молодом из корабельщиков. Андрей же, ополоснувшись, первым стал одеваться — от намека на накрытый стол у него тут же подвело в животе. Его примеру последовали и остальные. Одевшись, они один за другим пробежали по улице, на этот раз встретившей обжигающим холодом, и нырнул в указанный дом.

Дома заполярного поселка были сложены из крупных камней, щели между которыми строители замазали глиной, перемешанной с камушками помельче. Деревянными оказались только крыша да стропила. Впрочем, чего удивляться? Камней вокруг несчитано, а дерева ни одного не видать. Вестимо, и дрова, и строительный лес возить издалека приходится. Посему и пользуют его токмо там, где иначе не обойтись. Печь, а точнее — большой очаг, обложенный валунами — занимала не меньше трети жилища. Дым уходил куда-то наверх и исчезал в невидимом продыхе. Топил хозяин хорошо, жарко. Дороги дрова, не дороги — однако не жалел. Стол тоже был длинным и широким, из березового теса.

— Ты здесь за старосту, что ли? — догадался Андрей.

— Старшим считаюсь, княже, — кивнул коренастый мужик с окладистой рыжей бородой и густыми усами. Несмотря на седину в голове, выглядел он лет на тридцать, не больше. — Никитой родители нарекли, из купцов Рогиных мы.

— Баню вы что, постоянно топите? — поинтересовался Риус. — Вроде как никто париться не спешит, а жару там, ровно банный день.

— Соль мы там потихоньку варим, — пояснил старший промысловик. — Как на рыбном промысле да без соли? Аккурат перед приходом вашим воды свежей наносили. Ну а коли не рассол, так и не жалко. Еще из залива зачерпнем. Мы завсегда, коли кто с моря приходит, так его первым делом туда. Для сего дела кадки с речной водой там всегда стоят. Пока не отогреешься, оно ведь как и не вернулся, верно?

— Это точно, — согласился Зверев. — Однако мне в Москву, к государю срочно прибыть надобно.

— Нет, княже, до Холмогор ныне хода нет, — покачал головой Никита Рогин. — Лед на Белом море. Весны надобно ждать.

— Не бойся, тяглом напрягать не стану, — успокоил его князь, отлично понимая опасения промысловика. — Плачу полтину. Нужно в Холмогоры. Срочно.

— Не знаю, — задумчиво расчесал пальцами бороду старший. — Разве только лопари к Варзуге по земле вывезут? Зима ныне малоснежная, сани пройдут. В Варзуге подворье монастырское от Соловецкой обители имеется, зимник к большой земле пробит. Токмо хлипкие у них упряжки, у лопарей-то. Им всех не увезти.

— Меня с холопом одним везти нужно. Люди же прочие пусть ушкуй ремонтируют. А как сделаете, Риус, ждите тепла и в княжество идите, туда приказы новые отошлю. С ними обратно поплывете, к княгине. А может, и со мной, коли повезет.

— Сделаем, княже, не беспокойся, — кивнул за всех Риус. — Боюсь, токмо, времени сие займет немало. Коли борта потекли, так это, выходит, весь ушкуй перебирать надобно.

— Борта у вас вгладь, я видел, — вмешался в разговор купец Рогин. — Пристучать их просто киянками да стопора на шипах проверить. Ну и проконопатить да просмолить опосля. Новым от сего корабль ваш, знамо, не станет, однако же течь остановится, держаться станет крепко. На совесть исполнить, так еще лет десять-двадцать суденышко побегает. За пару месяцев управитесь, а там, глядишь, и лед на море поломает. Хоть до самой Москвы, коли не торопясь, добраться сможете. Вы угощайтесь, не смотрите на меня. Для вас сие запекалось. Я же покамест до лопарей сбегаю, о дороге проведаю.

— Благодарствую, хозяин, за лакомство, — придвинул к себе один из глиняных лотков князь Сакульский. — Пахнет соблазнительно.

Под румяной верхней корочкой в лотках оказалась целиком запеченная семга — с морковью, репой и сельдереем. Такая нежная, что таяла во рту. Гости и не заметили, как опустошили посуду.

Тут как раз вернулся и старший промысловик, легкими движениями оббил с усов сосульки, кивнул:

— Согласны лопари, двоих довезут. Полтину токмо вперед просят. Али хоть показать, что есть.

— Как повезут, так и покажу, — рассмеялся в ответ Зверев. — Что, часто обманывают бедолаг?

— Нурманы раньше часто приходили. То стада силой отберут, то обманом. Дрались с ними когда-то лопари. Столько крови пролили, сказывают, что по всей земле алые камни разбросаны. То кровь человеческая в них впиталась. Ныне же не приходят больше, пищалей наших боятся. Ан страх к чужакам в лопарях остался.