Два сына одного отца - Марина Болдова

…Богатого опыта общения с мужчинами у нее не было. Да и мужчин в жизни Тони Ворониной было всего трое. Замуж вышла, будучи студенткой. Любовь и жалость к совсем неприспособленному к жизни профессорскому сынку толкнула ее к нему в постель. Она хотела просто утешить его после очередной неудачи: в тот раз он провалил экзамен, и даже мамины старания не помогли. Получилось то, чего не ожидалось: она забеременела. Сразу. Мамочка любимого, вопреки здравой логике, обрадовалась известию о будущем внуке. Развернув бурную деятельность, быстро организовала свадьбу, выделила молодым две смежные комнаты в профессорской квартире и, скинув на молодую жену заботу о непутевом сыночке, спокойно вернулась к любимым крыскам и мышкам: биологом она была известным, по ее учебникам учились тысячи студентов. Работу по дому выполняла Искра: не поймешь, девушка или старушка. Она приехала в город из глухой волжской деревушки и была столь непомерно толста, что жировые складки на лице вполне можно было принять за глубокие морщины. Кто в ее захолустье дал ей такое чудное имечко, она не говорила, только краснела и смущалась. Антонина, сама выросшая в небольшом городке на Каме, жалела ее и старалась особенно не нагружать. Так получилось, что Искра стала единственной близкой подругой Тони, беременность которой протекала очень тяжело. Жалея друг дружку, они возились на кухне, ходили на рынок за парным мясом и свежими овощами. По-крестьянски честная и экономная, Искра вела хозяйство отменно, время от времени складывая в коробку из-под печенья оставшиеся рублики. Копила не для себя, так, на черный день «хозявам», как она называла профессоршу и ее, Тоню. «Мужика-то нет у вас, мало ли что!» — рассуждала она. Тонин муж мужиком не считался. «Валерик чисто дитя, как ты за него пошла, не знаю!» — сокрушалась она, жалостливо глядя на растущий Тонин животик. Искра же и открыла ей глаза на мужа: оказалось, тот пил водку чуть ли не со школьной скамьи, периодически попадая в клинику для поправки здоровья. И папаша его умер, хлебнув некачественного пойла. Вот так. Размеры катастрофы Тоня поняла после родов: мальчик родился с ДЦП. Отдать сына в спецзаведение Тоня отказалась, взвалив на себя еще и заботу о больном ребенке. Об учебе пришлось забыть. Муж пил, неделями не показываясь дома, свекровь еще больше ударилась в работу, а Тоня с Искрой по очереди возились с малышом, который был так хорош собой, словно ангел со старинной открытки. Слава богу, денег в семье было достаточно — свекровь, видимо понимая, что ничем другим не может помочь невестке, все заработанные деньги отдавала ей. Однажды, когда в очередной раз Валерик, высохший телом и с зеленой физиономией, появился в дверях маминой квартиры, та его прогнала. «У меня нет сына, только дочь и внук!» — бросила она ошарашенному парню, закрывая перед ним дверь. После этого она позвала к себе в кабинет невестку и Искру и, тяжело опустившись в кресло, начала нелегкий для нее разговор. Тоня и Искра, замирая от ужаса и жалости, узнали, что та больна и жить ей осталось всего ничего. Это были последние ее наставления, она все продумала и решила за двух неопытных подруг. «Я не ошиблась в вас, девочки», — сказала она им, прощаясь. Валерик, узнав о смерти матери из некролога в газете, явился на похороны в стельку пьяным. А после поминок исчез. Больше они о нем ничего не слышали долгие пять лет. Девушки выполнили все, что завещала его мать. Антонина окончила медицинский институт, Искра — курсы парикмахеров. Они продолжали жить в этой огромной квартире, ухаживая за мальчиком, играя с ним и по мере возможности обучая. Васятка рос спокойным, улыбчивым и терпеливым: болел он часто, можно сказать, что здоровым был всего несколько месяцев в году.

Черная полоса в жизни Антонины началась со смерти мужа. Однажды к ним пришел участковый с известием, что за городом, в дачном массиве, нашли его тело. По иронии судьбы он умер, как и его отец, от «левой» водки. Заболел менингитом Васятка. Антонина съедала себя поедом, что не смогла вытащить сына: он умер во сне, заплатив своей жизнью и смертью за грехи отца и деда. Антонина с Искрой остались одни. Они почти не разговаривали, словно не хватало на это сил. Антонина после интернатуры устроилась на работу в военный госпиталь, беря в нагрузку дополнительные дежурства, только б пореже находиться в квартире. Искра, напротив, принимала клиентов на дому, зарабатывая стрижками и укладками. Она немного похудела, стала покупать себе вещи «с талией» и перестала стесняться низкого декольте. Все еще надеясь устроить свою бабью судьбу, она обзавелась новыми подружками, такими же незамужними, как и сама. С ними ходила в клуб «Кому за тридцать» на танцы. Однажды ей улыбнулась удача: ее пышными формами соблазнился командировочный с Севера, мужик здоровый и при деньгах. Девочку Искра родила крепенькую, на четыре с половиной килограмма. А вот мамочку спасти не удалось. Отдав все силы ребенку, она вздохнула последний раз, с мольбой глядя на Антонину, присутствующую при родах. И опять Тоня корила себя — на этот раз в смерти подруги: у Искры оказалось слабое сердце, просто та никогда не жаловалась. Конечно, девочку Антонина удочерила, дав ей простое деревенское имя, как и пожелала Искра, — Фрося. Записав своего бывшего мужа в отцы, она получила на Ефросинью Валерьевну Воронину метрику и стала растить ее как родную дочку.

Когда Фрося заявила, что станет моделью, Антонину просто заклинило: впервые она накричала на бедную девушку. Фрося, забыв от страха обидеться на мать, побежала к аптечке накапать чего-нибудь успокоительного. Потом они весь вечер проплакали, по очереди утешая друг друга. «Это не профессия, ты не сможешь себя прокормить, бегая по «языку», — твердила Антонина. Она видела то, чего не хотела замечать девочка: худоватый подросток ростом метр семьдесят пять со временем может превратиться в пышку. Вспомнив Искру, она тогда решила, что должна все рассказать дочери о ней. Фрося долго смотрела на фотографии родной матери, веря и не веря тому, что услышала. Отцом она не поинтересовалась, а Антонина сочла за благо промолчать. Моделью Фрося все ж таки стала: изнуряя себя диетами и шейпингом. Первый показ в Падуе оказался последним: в нее с ходу влюбился местный ресторатор. Забросав девушку комплиментами и подарками, он добился ее согласия на брак, поставив лишь два условия: она бросает подиум и немного прибавляет в весе. Родив Лусию, или Люську, как называла ее Антонина, Фрося обзавелась лишними десятью килограммами. Муж просто таял от счастья, обожая свою пышечку жену и пухляшку дочку…

— Ну… что ты там намерила? — Дубенко с подозрением скосил глаз на Антонину.

— Все хорошо.

— Что может быть хорошего, если я тут валяюсь?

— А чего ты хотел? — раздражаясь, Антонина опять перешла на «ты».

— Ты говорила, что поставишь меня на ноги! — в голосе Дубенко слышались просящие нотки. Антонина с удивлением посмотрела на него.

— По-моему, я сказала, что это зависит и от тебя.

— Я денег тебе дам. Много.

Антонина окончательно взъярилась.

— Ну что ты за человек, а, Дубенко? Что ты все на деньги меряешь? А просто человеческое отношение тебе недоступно?

— Не от большой же любви ты со мной возишься?

— Да, не от большой. От большой люди только глупости делают.