Следующая остановка - жизнь - Татьяна Успенская-Ошанина

— Игорь, потерпи ещё два-три дня, — просит Аркадий. — Юля побудет с мамой.

— Прости, ты зашиваешься, моя бухгалтерия прибавилась к твоим ежедневным…

— Незаменимая наша! — прерывает Юлю Митяй. — Да уж без тебя полный… аврал, напряженка! — Митяй потягивается, выставив модный джинсово-маечный живот. — Уж Игорь для тебя постарается! И обязательно простит!

Совсем забыла о Митяе, а он, вот он, даже сегодня, даже при Аркадии обшаривает её жадным взглядом. Она поспешно встаёт, идёт к двери.

— Игорь, у меня есть час, хоть что-то успею!

Когда садится за свой стол и включает свой компьютер, неожиданно чувствует: она впадает в собственное место на земле, как гайка впадает в свой паз.

Юлю пустили к маме в реанимацию — по распоряжению американского хирурга.

— Юша! Слава богу, я думала, мне приснилось, а ты в самом деле со мной, — едва слышно говорит мама. А может быть, и не говорит, Юля догадывается, что мама хочет сказать.

— Это ты наконец со мной, мама. И всегда будешь со мной, как раньше. — Юля смачивает маме губы. — Вместе будем растить ребёнка. И ты пойдёшь преподавать! А сейчас спи. Врач сказал, тебе нужно спать. Закрывай глаза, мама, я здесь, с тобой, я помогу тебе. Американский хирург совершил чудо.

Те дни, что мама лежала в клинике, Юля проводила с ней по два часа утром и по два часа вечером. В промежутках они с Аркадием переезжали в новую квартиру, с Асей разбирали коробки. Ездили по магазинам — покупали постельное бельё, цветы в горшочках. Маме купили письменный стол.

Ей отдали самую красивую комнату, с телевизором и пианино. Почему-то пианино оказалось не в гостиной, а в самой изолированной комнате, наверное, кто-то занимался профессионально. Новый письменный стол поставили у окна, у свободной стены — этажерку. Выкладывать на неё мамины книги и чучела Юля не стала.

Когда комнату обустроила, пошла в школу.

Школа — во дворе.

Директором оказался плотный высокий мужчина с блёклыми глазами.

— Биолог?! — спросил он. — Нам нужен химик. Биолог есть.

— Мама — блестящий биолог.

— Когда она может выйти на работу?

— Через две недели.

— Пусть придёт.

— Есть только одна проблема. Она не москвичка.

— Тогда зачем вы меня беспокоите?

— Я беспокою вас потому, что она не только замечательный учитель, но и очень хороший человек. Она красивая и добрая!

Юля не уйдёт отсюда, пока не выбьет из директора согласие.

— Я ничего не могу сделать, даже если бы хотел. Её не утвердят в высших инстанциях.

— Ну и пусть не утверждают.

— А как я буду платить ей? Из своего кармана? Вы, девушка, понимаете, что говорите…

— Пожалуйста, придумайте что-нибудь, это очень важно, она должна работать!

— А вы не можете её прокормить?

— Дело не в «прокормить», дело — в том, что она — человек деятельный, молодой, и в том, что ей очень нужно работать, чтобы быть счастливой.

— Откуда она?

— Из Молдавии.

— Я когда-то жил в Молдавии, моя жена — из Молдавии, — сказал директор. — Пусть зайдёт. Я поговорю с инспектором.

…Генри пришёл в контору, когда Юля заканчивала очередной отчёт. Ира уже уехала домой. Мужчины — на важной встрече, собираются провести какую-то новую финансовую операцию.

— Ну и холодно сегодня!

Кончик носа и щёки у Генри — красные.

— Хочешь чаю?

— Очень.

Юля встала.

— Я слышал, завтра выписываешь маму. — Генри стоял очень близко к ней и смотрел на неё.

Она опустила голову.

— Спасибо, Генри. У меня нет слов, чтобы выразить тебе свою благодарность. Ты спас маму. Всю жизнь буду служить тебе. Только не знаю, смогу ли отблагодарить тебя.

— Ты можешь выйти за меня замуж. Я буду хорошим мужем, буду заботиться о тебе и беречь тебя.

Игра кончилась. Юля пошла из своей бухгалтерии в кухню. Генри за ней. Поставила чайник на огонь.

Яркий свет в кухне, слепящее лицо Генри, с пушистыми ресницами и бровями.

— Спасибо за чай, Юлия! Это хорошая идея. В Америке чай пьют мало, а я люблю. Значит, я немного русский, да? — Он улыбался и смотрел на неё.

Он такой же большой и такой же широкоплечий, как Аркадий. И так же необыкновенно улыбается.

— Ты молчишь. Это хорошо или плохо?

— Генри, я замужем. Я очень сильно замужем, — сказала Юля.

— Нет! Ты шутишь, правда? Ты не можешь быть замужем, ты ждёшь меня. — Лицо скривилось, как у глубоко обиженного ребёнка. — Я знаю его?

Юля кивнула.

— Аркадий?

Юля кивнула.

— Ты любишь его? — с последней надеждой спросил он.

Юля кивнула.

— Конечно, любишь. Такого парня нельзя не любить.

Юля заварила чай в самую большую чашку, положила на блюдце варенье.

— Садись, Генри, пожалуйста!

Он растерянно смотрел на неё.

— Я нравлюсь тебе? — спросил тихо.

— Очень. Ты очень нравишься мне. И если бы не Аркадий…

— Если бы ты встретила меня до Аркадия, ты вышла бы за меня замуж?

Юля кивнула прежде, чем успела сообразить, что попала в ловушку.

— Так, может быть, ты разойдёшься…

— Я встретила его раньше, и я люблю его.

— Да, конечно, — сказал Генри и пошёл к выходу.

Мальчишеский ёжик на голове.

— Генри! — позвала она.

Он остановился, повернулся к ней. Снова смотрит на неё.

Она целую жизнь ждала такого, как Генри…

— Выпей, пожалуйста, чаю, — лепечет она. — Не уходи… Прости меня. Ты особенный человек… Ты… — Она заплакала.

— Не плачь, пожалуйста. Я не могу, когда ты плачешь. Пожалуйста. — Он жалобно смотрит на неё.

— Я без тебя не могу… — вырвалось у неё. Но тут же она поправилась: — Я не могу ничего хорошего сделать тебе, любой подарок будет смешной, ты богаче меня.

— Мне не нужны подарки. Мне не нужны благодарности. Мне нужна жена. Я так хотел жениться на русской и навсегда остаться в России!

— Ты найдёшь себе здесь хорошую жену, вот увидишь.

— Нет, Юлия, я могу любить только один раз, и я полюбил тебя. Я очень полюбил тебя. Я не знаю, как жить без тебя. У меня есть дело. У меня есть деньги, я выплатил «лон», но…

— Что это такое? — машинально спросила Юля, вытирая слёзы.