Остров ее любви - Мэхелия Айзекс

— Нет!..

Она не могла позволить Айви сделать это. Во всяком случае, до тех пор, пока он не узнает о поступке деда. Каково ей придется, если после этого Айви отвернется от нее? Об этом не хотелось даже и думать.

— Сидни…

Теперь в голосе его звучала мука, но Сидни ничего не могла поделать.

— Дай мне еще немного времени! — взмолилась она, все еще надеясь на то, что он будет к ней снисходителен. — Я… сейчас я просто не могу оставить твою мать и должна быть рядом.

Айви закрыл глаза, как будто ее вид оскорблял его чувства. Но когда он вновь открыл их, там не было гнева — как, впрочем, и каких-либо других эмоций. Лицо его было абсолютно бесстрастно.

— Я думал, что ты другая, Сидни, — сказал он, и хотя голос его звучал напряженно, в нем не слышалось осуждения. — Но ошибся. Тебе не нужны никакие привязанности. Кем я для тебя являюсь? Средством излечения от болезни? А может быть, я льщу себе и просто-напросто послужил тебе партнером на одну ночь?

Допив остатки пива, Айви поставил бутылку рядом с другими на кофейный столик матери. К его отвращению, там стояло уже не меньше полудесятка, а он был далеко не столь пьян, как хотелось бы.

Не надо было принимать приглашения матери на этот ужин! Со времени смерти деда прошел месяц, и весь этот месяц ему удавалось избегать встреч с ней. Конечно, он знал, что рано или поздно все равно придется иметь дело с матерью, но сейчас ему лучше было бы побыть одному. Его раны еще не зажили, и Айви понимал, что потребуется еще немало времени, пока он вновь сможет спокойно общаться с ней.

Надо выпить еще пива — или чего-нибудь покрепче. В любую минуту мать может войти в комнату и будет ждать от него прежнего отношения к себе, но это было выше его сил. По крайней мере, без чего-нибудь горячительного.

Понимая, что впадает в пьяную раздражительность, Айви поднялся и вышел на террасу, но музыка и смех, доносящиеся из ресторана, только усилили его тоску. Боже, когда же наступит облегчение? Когда он наконец окончательно поймет, что Сидни не вернется?

Каким же я оказался идиотом! — с горечью подумал Айви. Тогда, месяц назад, он решил, что после похорон, после того как мать примирится со смертью деда, ему останется лишь высказать Сидни свои чувства — и все будет хорошо. Должна же она понять, что его гнев был вызван просто горем! И ревностью — честно признался себе Айви. Ревностью к тому, что чувства матери оказались для нее важнее, чем его.

Но вышло совсем по-другому, и винить в этом надо было только мать. Как только Джоханна узнала, что ее отец оставил Сидни десять процентов акций отеля, с ней случилась истерика. А к тому времени, как она немного успокоилась, Сидни уже собирала чемоданы.

Главное, что все это было бурей в стакане воды! Норман оставил дочери и внуку по сорок пять процентов акций, так зачем нужен был весь этот шум? Сидни даже не имеет возможности на что-нибудь влиять. Но мать не интересовали ничьи чувства, кроме своих собственных: ее совершенно не беспокоило то, что Сидни оскорбилась. Айви был уверен в том, что она просто хотела выжить Сидни из отеля, — и ей это удалось. Да и кто бы захотел остаться при таких обстоятельствах?

Впрочем, он сначала даже не поверил, когда оказалось, что Сидни уехала, не повидавшись с ним. В тот вечер Айви покинул отель с твердым намерением встретиться с ней на следующий день. Но помешала работа, и, когда он приехал в «Паркер-Рич», был уже вечер, а Сидни уехала в аэропорт к дневному рейсу.

Но и тогда еще Айви не сомневался в том, что она свяжется с ним, и даже предупредил Деллу: когда позвонит мисс Дивер, его надо немедленно соединить с ней. Даже на случай, если он будет в это время в суде, секретарша получила приказ любым способом известить его о звонке.

Но Сидни не позвонила, а когда три недели спустя он проглотил свою гордость и позвонил ей сам, то у Сидни никто не ответил. Позвонить ей в офис Айви не мог: у него даже не было ни малейшего понятия, как называется их с Грегом фирма. Конечно, мать должна была это знать, но он не желал говорить с ней о Сидни.

Теперь прошло уже четыре недели, и это сводило его с ума. Именно потому он поддался на уговоры матери и приехал сюда с твердым намерением спросить, не знает ли она, как связаться с Сидни. А если это приведет к ссоре — что ж, так тому и быть. После того как мать поломала ему жизнь, это не имело никакого значения.

— Айви?

Услышав донесшийся из гостиной встревоженный голос матери, Айви понял, что та беспокоится, не ушел ли он.

— Я здесь. — Он подошел к двери в комнату. — Решил подышать свежим воздухом.

— Неудивительно. Тебе сейчас это просто необходимо, — последовал резкий ответ, но поняв, что ступила на шаткую почву, Джоханна прикусила язык. — Извини, что задержалась. На сегодня у нас заказано девяносто пять столиков, а две печи барахлят.

— Плохо дело. — Айви пожал плечами. Губы Джоханны сжались.

— Пора бы мне знать, что тебя это совершенно не интересует. — Она распрямила плечи. — А ведь твой дед рассчитывал на то, что мы будем работать вместе.

— Интересно, не оставил ли он долю Сидни для того, чтобы она выступала в роли буфера? — язвительно заметил Айви, входя в комнату. — Он знал, что мы с тобой никогда не сработаемся.

Джоханна пропустила его дерзость мимо ушей.

— Именно об этом я и хотела поговорить с тобой. — Она закусила губу. — Сегодня мне позвонил адвокат Макферсон. По всей видимости, Сидни хочет отказаться от своей доли.

— Нет! — невольно вырвалось у Айви: он понимал, что может никогда больше не увидеть Сидни, если она откажется от акций.

— Боюсь, что это так. — Мать осторожно отодвинула в сторону пустые бутылки и поставила на столик свой бокал джина с тоником. — Я знаю, ты все равно не поверишь, Айви, но это только подтверждает мое мнение. Ты ее придумал!

— Неужели ты все еще веришь в то, что она обманула старика? — Айви криво усмехнулся и покачал головой. — Это же чушь, и ты это прекрасно знаешь. Дед никогда и ничего не делал опрометчиво, не подумав. Он знал, что у нас с тобой ничего не получится без посредника, поэтому и дал Сидни право голоса.

Джоханна явно не желала спорить с сыном.

— Что ж, как бы то ни было, Сидни отказывается от этого права, — заявила она, усаживаясь на софу, и похлопала ладонью рядом с собой. — Садись, дорогой. В любом случае, твой дед не мог желать, чтобы дочь Марка Дивера встала между нами.

— Но все-таки это случилось, — спокойно сказал Айви. Игнорируя неодобрительный взгляд матери, он подошел к бару и взял из него очередную бутылку пива. — Пора бы тебе узнать, мама, что мы с Сидни были любовниками. Только она очень боялась обидеть тебя этим признанием.

— Нет! — Джоханна вскочила на ноги. — Ты говоришь это только для того, чтобы причинить мне боль. — Она стиснула руки. — Как ты можешь быть таким жестоким?! Ведь вы с Салли Лу…