Как спасти царевну - Светлана Багдерина

– Везет тебе, мил человек, – вздохнул дед Зимарь в сторону Агафона.

– Как утопленнику, что ли? – неприязненно покосился на него чародей.

– Да при чем тут… Ты улететь от него можешь, не то что мы, горемыки.

– Да? – эта мысль, казалось, не приходила студенту в голову.

Он экспериментально помахал руками, попружинил коленями, предусмотрительно не подпрыгивая, хотя очень хотелось, и остановился.

– Нет. Кажется, не могу, – неохотно признался он.

– Но ведь там, в лесу, ты летал, хотя даже не знал об этом! – поддержал старика Иван.

– Ну и что. Там летал. А тут – не могу. Темно. И места мало, – вызывающе соврал Агафон, но никто его не стал уличать.

Если все пойдет так, как шло сейчас, самое большее – через несколько часов это будет безразлично.

Скорпион потоптался около Ивана, повернулся и пошел к магу.

– А… послушайте… может, я его заклинанием шибану? – нервно комкая в задрожавших вдруг руках край мешка, предложил Агафон.

– НЕТ!!! – в один голос вскричали царевич и дед Зимарь так, что даже скорпион остановился.

И, уже поспокойнее, старик добавил:

– Тут темно. И места мало. И вообще, мил человек, не копьем врага побивают, а умом. Тут хитрость нужна, коли не хотим помереть все в этом подвале каменном.

– Да как же его перехитришь! – отчаянно воскликнул Иванушка, на хитрости и в лучшие-то времена не шибко гораздый. – Он же животное! Каменное причем!

– Так кого еще и перехитришь, как не безмозглого каменного таракана, – с усмешкою, как непонятливому ребенку, сказал старик. – Тут поразмыслить надоть.

– Ну, надоть – так надоть, – передразнил его Агафон. – Давайте мыслить.

– Давайте, – согласился Иван. – Вот, к примеру, чего он может бояться?

– Камнедробилки? – предположил маг.

– Мороза?

– Почему мороза?

– От свирепого мороза, бывало, камни трескаются.

Все посмотрели на волшебника.

– Где ж я вам возьму такой мороз? – развел он руками, и тут же добавил: – Да и от такого мороза мы сами тут потрескаемся. Не подходит.

– Ну… тогда… змеи? – предположил Иван.

– Какой… змеи… – даже в мерцающем свете факела в нескольких метрах от него было видно, как чародей побледнел. В смысле, еще больше.

– Каменной, наверное? Раз он сам каменный. Скорпионы змей боятся. Я это читал где-то.

– Нам для полного счастья, Иван-царевич, только каменной змеи здесь не хватает, – угрюмо усмехнувшись, согласился с волшебником старик.

– М-да… Похоже, напугать его не получится… – вздохнул Иванушка.

– А убежать? – снова вспыхнул надеждой волшебник.

– Как? Куда? – повел перед темнотой для убедительности рукой царевич. – Ты только побежишь – он тебя догонит – и все! Ну, или не тебя. Дедушку. Потому что он медленно бегает. Так какая разница?

«Большая», – подумал Агафон, но вслух промолчал.

– Если ты побежишь, Иван-царевич, – медленно начал говорить дед Зимарь, – если ты очень быстро побежишь, то он побежит за тобой. На шум шагов. Но когда ты остановишься, он тебя снова потеряет. Как сейчас нас. Вон, стоит – словно истукан, ни спышит, ни дышит. И тогда может побежать Агафон-волшебник.

– Чтобы он ко мне побежал! – обвиняюще упер руки в боки маг.

– Ну, да, – вдруг озарило Иванушку. – Только ты чуть в сторону побежишь. А потом – дедушка. Сколько может. Мы, чтобы он промеж нас носился туда-сюда, должны бежать треугольником. Я – вершина, ты – правый угол, дедушка – левый.

– Тебе, вершина, с факелом чего бы не бежать!

– А у тебя есть кукла, – тут же придумал выход Иван. – Она уже отдохнула – пусть посветит!

– А у деда?

– А за меня не беспокойтесь, сынки. Старое полено в огне не горит, в воде не тонет. Я в темноте хорошо вижу, вашего света хватит.

– Ну ладно, – недовольно согласился Агафон.

Он был готов привести десятки, если не сотни возражений, разбить план Ивана и Зимаря в пух и прах, доказать им тридцатью пятью способами, что их задумка обречена на провал… Если бы мог предложить что-то другое. Но его худо-бедно магическая душа чуяла, что если этот план не сработает, то не сработает никакой. И он подчинился, хотя все его чувства не то, что кричали – вопили, моля его не сходить с места.

– Ну, хорошо, треугольник, квадрат, параллелепипед… – все же проворчал он. – А бежать-то куда?

– Вверх, – подсказал дед. – Все время вверх. Там – выход из пещеры, так сказал боярин Геннадий. Узкий, и скорпион в него не проходит.

– Боярин Геннадий, боярин Геннадий… – сквозь зубы прошипел Агафон. – Если я отсюда выберусь, боярин Геннадий, ты – покойник.

– Думай лучше о хорошем, – мягко попенял ему дед.

– Что я и делаю, – осклабился Агафон. – Боярин хренов.

– Боярин Хренов живет от них к северу, а они – Парадоксовы, Агафонушка, – заботливо уточнил дед.

– Да ну вас всех с этими чокнутыми гностиками, – сердито отмахнулся чародей, выудил из мешка с магическими предметами куклу и нащупал ее колпачок. – Ну что, вершина, поскакали?

И Иван, мысленно попрощавшись с Серафимой на тот случай, если он не успеет это сделать позже, побежал.

Неяркий свет факела слишком поздно выхватывал из темноты застывшие навсегда фигуры людей и животных, и ему приходилось метаться из стороны в сторону, обегая их, все это время спиной ощущая приближение каменной твари, сопровождаемое грохотом падающих и разбивающихся на куски о гранитный пол фигур.

Мысль о том, что еще несколько лет назад это были живые люди, чьи-то милые и дорогие, как бичом хлестнула Ивана, он сморщился, как от сильной боли, отвлекся, не заметил кусок давно разбитой скульптуры на полу и растянулся во весь рост, не выпустив все же факела из судорожно сжатого кулака.

Это спасло ему жизнь.

Скорпион уже почти настиг назойливый топот, оставался еще один, последний шаг и укол, как вдруг убегающее существо загрохотало в последний раз, спутывая, сбивая, смазывая все его ощущения, и исчезло. В недоумении стоял он и прислушивался всеми своими щетинками – сотрясения пола прекратились.

Прекратились здесь, но, кажется, появились в другом месте?

Скорпион не стал раздумывать, как его жертва переместилась туда, и была ли это та же самая или еще одна – каменные мозги, что бы ни говорили электронщики, не слишком приспособлены не только для умозаключений, но и для счета. И поэтому скорпион просто побежал туда, к движущемуся источнику вибраций, снова так раздражающе щекотавших его живот. Чтобы прекратить их. Прекратить навсегда.