Я охочусь на убийц - Барри Лига

Он раскрыл свой бумажник и принялся рассматривать фотографии. Он отложил снимок Конни, затем еще один, сделанный на школьном карнавале в прошлом месяце, где Хоуви своими длиннющими ручищами обнимает сразу и Конни, и Джаза. Все трое улыбались в объектив, и Джаз каждый раз с удивлением смотрел на счастливого себя.

В бумажнике находилась еще одна фотография, с которой смотрела его мать.

«Да-да, мистер Фултон. Я тоже потерял любимого, дорогого человека. Да, мне было совсем не все равно».

Это был оригинал, а на стене дома под номером восемьдесят три у него висела увеличенная копия этого снимка. После того как мама ушла (или исчезла, или сбежала, или была убита), Билли как ненормальный обежал весь дом, собирая вместе все, что могло напоминать о ней, и сжег на одном гигантском погребальном костре. Эта фотография, которую маленький Джаз прятал у себя под подушкой, сохранилась чудом. Впрочем, это была единственная память о матери.

Люди, опасные для общества, как правило, заботятся только о себе. Или по крайней мере так утверждается в научной литературе. Значит, если ему была не безразлична мама (или хотя бы память о ней), если он дорожил отношениями с Конни и Хоуви, получается, что он…

Но нет. Не все так уж просто. У преступников живут собаки и кошки, и они о них заботятся. Они могут иметь семью и внешне походить на добропорядочных граждан. Кроме того, серийные убийцы часто бывают настоящими барахольщиками (правда, сам Джаз старался об этом не думать, вспоминая, сколько разного хлама он собрал в Убежище).

И все же у Джаза оставался вопрос: на самом ли деле он так заботился о Конни и Хоуви или просто считал, что заботится о них, что они ему совсем не безразличны? Это была старая философская дилемма: откуда мне известно, что то, что я вижу, — синее и что ты видишь его точно таким же синим, как и я?

Ответ: Это никому не известно. Мы просто принимаем это на веру.

Стал бы настоящий убийца и психопат так волноваться о подобных вещах, если его привязанность была искренней? А потом еще волноваться за свое волнение? Джаз не знал ответа и на этот вопрос, хотя при этом понимал, что убийц заботит очень многое. Билли, например, был просто помешан на своей лужайке и без конца подстригал ее и подравнивал. Он почему-то считал, что весь город начнет шушукаться и сплетничать о нем, если только трава на лужайке окажется не в меру разросшейся. Но почему человека, погубившего сто двадцать четыре невинные души, беспокоили городские сплетни, Джаз никак не мог взять в толк. Впрочем, это не остановило в свое время и Билли.

Джаз сидел в своем кресле-мешке, уставившись на фотографию, в течение целого часа. Время шло, но он этого не замечал. Внезапный шум заставил его вздрогнуть. Он повернулся и увидел, что дверь чуть-чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель заглядывает Конни.

— Я так и знала, что найду тебя здесь, — заявила она.

— Ты все еще сердишься? — осведомился он, когда девушка вошла внутрь.

— Нет. — Они обнялись. — Я тебя простила.

— Но при этом ничего не забыла.

— Я вообще никогда и ничего не забываю. Сама не знаю, почему у меня так получается.

Он кивнул. Что ж, по крайней мере честно.

— Но ведь я только хотел помочь полицейским. Я до сих пор считаю, что действовал серийный убийца. Шериф ошибается. И поэтому еще несколько человек погибнет.

— Это не твоя забота. Это дело шерифа, и он им занимается. Пусть и доводит его до конца. А это что такое? — спросила она, увидев раскрытый бумажник Джаза и фотографию, с которой на Конни смотрела незнакомая женщина.

— Ничего. Это так…

Конни внимательно посмотрела на снимок, потом перевела такой же испепеляющий взгляд на Джаза.

И Джаз решил уступить ей. Не из-за ее пристального взгляда, просто так ему было легче. Он рассказал ей о своей второй встрече с Фултоном.

— И после того как я уехал, я начал думать… о самых разных вещах, — довольно туманно пояснил он.

— О каких еще вещах? — Они оба устроились в кресле-мешке, при этом Конни уселась ему на колени и положила голову на грудь. Ее волосы щекотали ему ноздри. И он отреагировал на ее близость именно так, как и должен был отреагировать здоровый молодой человек его возраста.

— Ну, ты понимаешь. О самых обыкновенных вещах.

И тут, сам не зная почему, он рассказал Конни то, чего никогда не открывал ей раньше. Он описал ей свой сон, свой кошмар о ноже и голосах.

Джаз понимал, что это напугало бы большинство обычных девчонок. Они бы, наверное, теперь только и думали, как бы поскорее сбежать отсюда, из этой хижины. А потом и вовсе прочь из его жизни. Но Конни только крепко сжала его ладонь и внимательно заглянула мальчишке в глаза.

— Это не должно ничего означать. Это только сон.

— Но он постоянно снится мне.

— Если учесть, в каких условиях ты вырос, это еще нормальный сон. Можно сказать, детский.

Джаз некоторое время еще колебался, но потом решил пояснить, что именно, по его мнению, должен был означать этот сон.

— А вдруг это вообще не сон?

Она посмотрела на него далеким, пустым взглядом.

— То есть… — Ему было трудно говорить, но он продолжил: — Я хотел сказать, вдруг то, что мне теперь снится во сне, когда-то происходило наяву?

— Джаз…

— А вдруг отец действительно когда-то давно вложил этот нож в мою руку? А что, если он и вправду достал его тогда из раковины?..

— Джаз…

— …вложил мне его в ладонь и заставил меня…

— Джаз, ничего подобного…

— …заставил меня зарезать кого-то. И при этом объяснил мне, что это легко, как будто режешь курицу. И он заставил меня…

— Перестань убеждать себя в этом. Прекрати!

Но он уже не мог. Он так долго держал все это внутри себя, что теперь слова так и вылетали из него. Как будто он вскрыл в себе некую артерию памяти, и теперь кровь воспоминаний так и хлестала наружу, заливая все пространство вокруг него.

— А вдруг это была моя мать? И я слышал ее голос, а он заставил меня зарезать ее, мою собственную мать? Он все сделал так, чтобы я убил ее…

— Замолчи! — Она взяла его лицо в свои ладони. — Прекрати. Этого никогда не происходило, ты меня слышишь? Не было этого, и все.

— Тогда почему я могу все это так подробно описать? — жалобно произнес Джаз. — И почему я все это так отчетливо чувствую? Как будто я знаю, как надо резать людей. Если этого никогда не было, почему это происходит во сне? Откуда мне это может быть известно?

Глаза у Конни забегали, она судорожно искала в голове достойный ответ. Наконец девушка заговорила:

— Людям часто снится во сне то, чего они никогда не делали в жизни. Например, во сне люди прекрасно летают. Или занимаются сексом с какой-нибудь супермоделью. Или катаются на дорогой спортивной машине. Да что угодно! Может быть, этот голос был прав. Может быть, это точно так же, как будто режешь курицу. Просто ты думаешь об этом, вот твой сон постоянно и повторяется.