Поп-звездные войны - Сергей Ермаков

– А этот Кирилл, брат Марины, как он теперь? – спросила, разговаривая сама с собой, Татьяна. – Он-то не узнает, что Марина в аварию попала, он же к Бальгану не пойдет и нам ему ничего не сказать, потому что мы не знаем где его искать.

– Мне показалось, что я его видел только что, – поведал Краб, – на той стороне дороги, куда Марина побежала. Но это не точно я могу утверждать, ведь мне так и не удалось разглядеть и запомнить его лицо. При первой встрече он сидел к нам спиной, а когда мы его у армян отбили, он окровавленный платком нос утирал – тоже я его не запомнил. У него кстати, отличная внешность для шпиона – сразу не запоминается, хотя у меня на лица память неплохая, жаловаться не на что.

– И я тоже его не запомнила, – согласилась Татьяна, – мне его покажи, я бы его даже не узнала. Наверное, тебе показалось, что это был Кирилл. Что ему там делать-то на месте аварии? Или ты думаешь, что он с Мариной ехал. Но ведь следователь сказал, что в машине она была одна. Ничего не понятно – зачем она выскочила из машины.

Церемония награждения победителей конкурса "Хит эфира" проводилась в месте Крабу незнакомом, а поскольку ехали они на нее на зафрахтованном Бальганом лимузине, то за дорогой он и не следил. На Татьяне было вечернее черное платье, а продюсер и отец певицы были одеты в смокинги на поиски и подбор которого для Краба был потрачен весь день, после того как Татьяна вместе с отцом утром съездили в больницу к Марине.

Состояние жены Бальгана и правда было плачевным – жизнь в ее теле держалась на тонком волоске, но после ночной операции, проведенной врачами этот волосок все-таки стал более прочным. Она не приходила в себя и не была на себя похожа. Марина лежала в отдельной палате окруженная приборами, капельницами и медперсоналом, которым Бальган насовал в карманы зеленые купюры, чтобы дело двигалось побыстрее.

Татьяна посидела возле Марины, держа ее за руку и не получая никакого отклика – ни один пальчик женщины не шевельнулся и веко не дернулось несмотря на то, что Татьяна звала ее. Подошел врач и сказал, что Марину пока не надо беспокоить – все самое опасное осталось позади, а теперь ей нужен только покой и еще какое-то время чтобы поправится. Краб и Татьяна покинули больницу и поехали выбирать смокинг для церемонии "Хит эфира" для отца, а потом созвонившись с Бальганом дождались лимузина и сели в него. В шикарной машине царила гробовая тишина. Татьяна не общалась с продюсером, сидела отвернувшись к окну и потягивала из тонкого бокала коктейль. Бальган тоже был подавлен и на обиду Татьяны не обращал никакого внимания – у него и без того появилась куча проблем – все шло кувырком.

Они подъехали прямо к широкой ковровой дорожке, огражденной с обеих сторон металлическими ограждениями и живой цепью охраны, за которой стояли поклонники артистов, прибывающих на церемонию. Милена Дольская приехала на длинном белом лимузине вместе с телеведущим Андреем Вальшем.

Поговаривали, что она бросила своего стриптизера и теперь у нее новый роман. Приезжали рок-звезды и поп-звезды, киноактеры, молодые "даровитые" режиссеры, несущие знаменитые папины фамилии, как флаги, прибывали музыканты-аранжировщики, продюсеры с приметами одной национальной принадлежности, впрочем и знаменитые артисты, которые, если были не той же национальности, что и продюсеры, то тогда в основном узконаправленной сексуальной ориентации.

– Ну и помойка, – сказала Татьяна, выглянув в окошко.

– Нам нужно здесь быть, – твердо произнес Бальган и добавил, – и нужно улыбаться. Никого наши проблемы не волнуют.

И он улыбнулся широкой улыбкой своих вставных зубов – свои зубы он потерял пока бедствовал, пробиваясь к вершинам славы, ел всякую дрянь и не мог себе позволить посетить зубного врача. Татьяна ответила, что если Бальгану угодно улыбаться, то пусть он и улыбается, а она не будет скалиться этим лживым мордам. Подъехав, они вышли на ковровую дорожку – сначала отец, приоткрыв дочери дверь, потом Татьяна, а за ней Бальган. Увидев любимицу публика пришла в восторг и коридор из живых людей взорвался аплодисментами, криками: "Браво!", на дорожку полетели цветы. Татьяна слова не сдержала, увидев своих поклонников, улыбнулась и помахала рукой и правой стороне, и левой. Они пошли по направлению к зданию, Краб шел позади и по ходу подбирал брошенные поклонниками букеты.

Они вошли в фойе, где уже толпились знаменитости. Возле фуршетного стола рыскали популярные журналисты, сильно падкие на халявную жратву, поглощали бутерброды с икрой, запивая их красным вином и водкой. Звезды первого ранга к фуршетному столу не подходили, от предложений официантов "выпить-закусить" отказывались, не поворачивая головы, держа свой статус на высоком уровне. Крабу показалось, что он очутился среди каких-то небожителей – сплошь и рядом попадались лица, которые он хоть раз да и видел по телевизору. Встретив на рауте подобного себе по рангу, "звезды" выдавливали на лице радостную улыбку, аккуратно, чтобы не попортить костюм, обнимались и целовали друг друга в щеку без различия полов.

Крабу почему-то вспомнилась песня дочери: "Ты целуешь меня, но это губы не твои, ты целуешь меня поцелуем змеи". Очень похоже было. Если к "звезде" подходил и здоровался какой-то малораскрученный артист, то на него внимания не очень обращали, а он и сам был рад повилять хвостиком перед знаменитостью. Татьяна ни перед кем не лебезила, мало с кем обнималась, ушла в самый угол и присела на диван. От предложенного ей коктейля не отказалась. Отец посмотрел на нее укорительно – это был уже третий алкогольный коктейль за сегодняшний день. Татьяна взгляд заметила и сказала:

– Не осуждай меня, папа, тошно мне тут как не в своей тарелке. Не дадут они мне долго на плаву держаться. Посмотри, здесь же сплошное кумовство – папы, мамы, дочки, племянники, в этой тусовке все меньшинства собрались – и национальное, и сексуальное – и стали "большинствами". Хорошо, хоть зоофилов пока нет. Я здесь чужая.

– Может быть, поэтому тебя и хотят убить? – спросил отец подсаживаясь.

Татьяна пожала плечами. Зато всеми здесь любимый Бальган был явно в своей тарелке. По его довольному лицу нельзя было сказать, что у него вчера чуть не погибла жена. Он со всеми обнимался, целовался, выпивал и хохотал, прихлопывая в ладоши. Прикладывался и к спиртному. Фуршет затянулся – выступали какие-то люди, кто-то пытался петь, брали интервью. Подходили и к Татьяне, но она от интервью отказалась, а одного назойливого папарацци Крабу пришлось вытолкать из закутка, где они с Татьяной примостились, взашей. Наконец, всех пригласили в зал.

Церемонию вел вездесущий Андрей Вальш – он был натужно весел и бодр, стараясь расшевелить зал. Но в зале сидели одни "амбиции" и "самомнения", поэтому веселого не получалось – зал на шутки Андрея реагировал слабо. Сначала начали оглашать спонсоров конкурса, которые поднимались в зале и раскланивались, потом оглашали победителей в разных номинациях. На сцену выходили артисты, а призы – позолоченные статуэтки, крайне непохоже изображающие морскую позолоченную волну, а более похожие на большой рыболовный крючок им вручали то спонсоры, то "старшие товарищи" – мэтры российской эстрады. Дошла очередь и до Татьяны. В номинации "Самый стремительный прорыв" ведущий назвал ее имя и пригласил выйти на сцену.