Главный финансист Третьего рейха. Признание старого лиса. 1923-1948 - Яльмар Шахт

В 1905 году, когда мы с Шустером были в Нью-Йорке, старый Джон Пирпонт Морган находился в зените своей славы. Благодаря своей беспрецедентной дальновидности он вывел свою фирму на уровень колоссального богатства и влияния. Однажды я спросил его, чем он объясняет поразительный взлет своей фирмы. Ответ был характерным для этого человека, и в последующие годы работы я неизменно руководствовался им.

— Я всегда, — сказал Морган, — верил в экономическое будущее своей страны.

По внешнему виду это был широкоплечий великан геркулесовского сложения. Сын Джек унаследовал его фигуру. На его грубоватом лице особенно выделялся крупный, мясистый нос. Я видел другой такой нос лишь однажды. Им обладал Август Тиссен перед тем, как сделал пластическую операцию. Контраст между этим носом Джека, как у Сирано, и добрыми, умными глазами поражал тем более. Все, кто общался с Морганом, попадали под его обаяние.

Одним из самых любопытных примеров делового предприятия, осуществлявшегося в то время в Германии, была попытка властей Пруссии приобрести контрольный пакет акций в компании Hibernia Coal Mines. Причиной этого было, видимо, желание обеспечить железные дороги углем на условиях, исключающих колебания цен. Мюллер-Бракведе, тогдашний министр торговли Пруссии, доверительно поручил Дрезднер-банку скупить для прусской казны на фондовой бирже акции Hibernia.

Хотя поручение выполнялось в величайшем секрете и по возможности ненавязчиво, невозможно было скрыть тот факт, что имелся постоянный покупатель акций Hibernia. Цены акций постепенно росли, но без скачков. Фирма Berliner Напdelsgesellschaft, которая вела все финансовые дела Hibernia, почуяла что-то неладное. Карл Фюрстенберг был не настолько предан властям и инертен, чтобы стоять пассивно в сторонке, позволив коллеге увести компанию Hibernia. Дело было слишком важным, чтобы потворствовать в этом Евгению Гутману с его Дрезднер-банком. Поэтому Фюрстенберг вместе с другими заинтересованными банками начал скупать акции компании. Вскоре началось состязание, и нельзя было сказать, который из двух банков приобретет со временем контрольный пакет. Финансирование закупок породило затруднения, но не для Дрезднер-банка, который пользовался государственными фондами, а для Handelsgesellschaft и ассоциированных с ней банков.

Тогда Карл Фюрстенберг прибегнул к спасительной идее, которую можно счесть гениальной. Акции холдинга Hibernia его группы были обращены в ценные бумаги компании с ограниченной ответственностью Herne G.m.b.H. С помощью этих акций выпускаются облигации 4-процентного государственного займа под обеспечение Herne G.m.b.H. На выручку от займа банки Фюрстенберга смогли возобновить свои закупки.

В конечном итоге Фюрстенберг оказался победителем. Контрольный пакет акций оказался в его распоряжении. Власти смирились с провалом и закрыли дело тем, что наградили Карла Фюрстенберга орденом Красного орла 3-й степени, а герра Евгения Гутмана — тем же орденом 4-й степени.

Другая финансовая операция, в которой я принимал участие, работая в Дрезднер-банке, особенно типична. Она показывает, как в Германии того времени сотрудничали банки и промышленность для продвижения экспортной торговли.

Вопрос касался сооружения первой крупной электростанции в районе Витватерсранда в Южной Африке. В Англии создали компанию с целью эксплуатации гигантских энергетических возможностей водопада Виктория на реке Замбези и попросили Генеральную электрическую компанию (AEG) со штаб-квартирой в Берлине дать экспертную оценку проекта. Оказалось, что ставить турбины у водопада Виктория и вести линии электропередачи в район шахт близ Йоханнесбурга просто невыгодно. С другой стороны, использование больших угольных запасов Витватерсранда посредством паровых установок обещало экономические преимущества. Поэтому компания Victoria Falls заключила соглашение с берлинской компанией по сооружению электростанции, работающей на угле Витватерсранда; между тем британская компания сохранила свое привлекательное название в качестве приманки для будущих акционеров. Необходимый капитал был собран в Германии посредством займа, выпущенного Дрезднер-банком, а заказ AEG был оплачен из ее выручки. Компания сильно выросла в размерах и все еще действует как явно платежеспособное предприятие, в то время как огромные водные массы водопада Виктория обрушиваются стремглав вниз без всяких препятствий.

Несмотря на то что я, будучи пятиклассником гимназии, потратил в 1893 году непропорционально большую сумму на велосипед, моим любимым увлечением всю жизнь была ходьба. Именно благодаря таким пешим прогулкам я могу в возрасте семидесяти шести лет ежедневно курить безнаказанно свои сигары и оставаться не подверженным болезням цивилизации, порождаемым сидячим времяпрепровождением.

В третий семестр студенческой учебы я закончил свое пребывание в Мюнхене продолжительным путешествием через Альпы до Милана. Каким бы значительным мне ни казалось это героическое предприятие в девятнадцатилетнем возрасте, оно выглядит легкой прогулкой по сравнению с другим путешествием 1902 года из Владикавказа через Кавказский хребет в Тифлис, и далее в Эчмиадзин, резиденцию патриарха Армении, и снова через холодный Кавказ по горному перевалу Бечо к черноморскому порту Новороссийск.

Из трех поездок на Восток, которые я совершил в период между 1902 и 1909 годами, эта была наиболее трудной и вместе с тем наиболее прекрасной. Ее организовал Пауль Рорбах. Он собрал для нее группу из девяти молодых людей. Одним из них был Хело фон Герлах, единственный депутат рейхстага в 1896 году от Национал-социального союза Фридриха Наумана. Остальные шесть путешественников также входили в организацию Наумана. В старых номерах Die Zeit, первого журнала, опубликованного Науманом между 1901 и 1903 годами, содержится живописный словесный и графический отчет о нашей экспедиции, написанный рукой самого Рорбаха.

Паулю Рорбаху, хорошо известному журналисту и политику, было в то время тридцать три года. Он дружил с Науманом, которого я тоже знал. Фридрих Науман и его учитель Штокер были реформаторами евангелического толка, но если Штокер был консерватором, то Науман посвятил себя и свои идеи либерально мыслящим группам. После Первой мировой войны Науман оказывал значительное влияние на разработку конституции Веймарской республики. Он умер в 1919 году. Одним из переживших его учеников является Теодор Хейс, ныне президент Федеративной Республики Западной Германии (1949–1959).

Я не принадлежал к кругу соратников Наумана, хотя и был близким другом одного-двух из них. Группа, которая ставит себе целью сплотить такие разные слои общества, как промышленные рабочие и представители консервативных кругов, должна ясно себе представлять, что подобная цель несовместима с политикой «нежелания нанести обиду».

С точки зрения партийной политики трудно примирить такие конфликтующие идеи, как консервативное христианство, монархическая традиция, национальное самоутверждение, терпимость, прогресс либерального толка и социальная справедливость. Поэтому было неизбежно, что последователи Наумана очень скоро разделились на различные политические партии. Его собственные ученики распределились частью среди социал-демократов, частью среди свободно мыслящих или других более правых группировок. Лица, входившие в круг сторонников Наумана, были порядочными, благонамеренными людьми, которых было бы приятно числить среди своих друзей, но их менталитет не вызывал горячего энтузиазма.