Укрытие - Трецца Адзопарди

Селеста отказывается спускаться, кричит Роза, открывая дверь. Она говорит, свадьбы не будет, у нее на голове черт-те что. Фрэн! — вдруг истошно вопит она и отталкивает маму, которая загораживает Фрэн.

И что теперь? — стонет мама. Она подходит к лестнице и кричит:

Селеста! Твоя сестра приехала! Фрэнк! Фрэнк!

Он ушел на рынок, сообщает Роза, уперев руки в боки. Фрэн медленно подходит к каминной полке, берет фотографию Селесты на первом причастии.

Что у нее с волосами?

Пиппо не разрешает их стричь, говорит Роза. Вот она и пошла в «Плюмаж», чтобы их… — она подыскивает нужное слово — накрутить.

Ой, говорит Фрэн, проводя рукой по медному колокольчику.

Где Бэмби? — спрашивает она, ища глазами керамическую фигурку олененка.

Не спрашивай, отвечает Роза, но потом все-таки сообщает: ее папа разбил.

А-а, говорит Фрэн. Роза ухмыляется.

А что у тебя в чемодане? — спрашивает она, щелкая замками.

Фрэн открывает крышку. Там две пары панталон, майка, свернутая в шарик пара белых носков, Гидеонова Библия,[10]кремового цвета карточка с написанной на ней мелким почерком молитвой и четки.

Что это? — спрашивает Люка, надевая их на шею. Бусы?

Это называется розари — четки, говорит Фрэн.

Смотри, Роза, говорит Люка, это розочка.

С ними молятся, говорит Фрэн. Папе не показывайте.

Люка прячет четки под свитер, и тут входит отец. Он ставит на пол здоровенную коробку и стоит, глядя на Фрэн. Руки его распахнуты для объятий, но она словно приклеилась к линолеуму. Мы все затаили дыхание.

Раздается покашливание. Это мама вышла из кухни.

Ты папу-то обнимешь? — спрашивает она. Фрэн обходит коробку и предстает перед отцом. Он наклоняется поцеловать ее, и она отворачивается. Глаза у нее каменные.

Ты принес Фрэн подарок? — говорит Люка, разглядывая коробку. И перебирает пальцами — ей не терпится коробку открыть. Мама бросает взгляд на отца. Он глядит на нее, пожимает плечами.

Нет, это на завтра, говорит мама и обходит Розу, чтобы забрать коробку. Она наклоняется, хочет ее поднять, но в коробке что-то скребется.

Ох, Фрэнк! Там что-то живое?

Он снова пожимает плечами и не успевает остановить Люку, которая открывает ее и заглядывает внутрь. Я знаю, что там. Господи, ну пусть там окажется что-то другое, твержу про себя я. Люка снова наклоняется и откидывает вторую крышку; выглядывает черно-белая головка.

Гляди, Фрэн! Папа тебе кролика купил! — кричит она.

* * *

Машина незнакомая, арендованная. На водителе серый шерстяной костюм в широкую белую полоску — модный, пижонистый, но дешевый. Проезжая мимо витрин магазинов в старом городе и Дома Моряка, он притормаживает. В это время здесь открыты только бары.

Рад, что вернулся? — спрашивает он.

На это Джо Медора не отвечает.

Удиви его, говорит он. Скажи, что дело буду вести я.

Паоло проезжает «Лунный свет» и останавливается за первым поворотом.

На вечеринку не заглянешь?

Джо протягивает руку за ключами. Паоло либо окончательно глуп, либо ведет свою игру.

Это бизнес, говорит Джо подчеркнуто твердо. У меня дела. С Фрэнки.

Паоло выходит из машины, идет легкой походкой по тротуару. Он чувствует на себе взгляд Джо.

Нет, босс, говорит он чуть слышно, это у меня дела с Фрэнки.

* * *

Фрэн сидит, натянув юбку на колени, и греется у огня. Она сняла чулки, чтобы мама их заштопала, и я вижу ее голые икры в тоненьких прожилках. Фрэн держит на коленях кролика, гладит его мягкий белый живот, меховые подушечки лапок. Он лежит неподвижно, с закрытыми глазами, склонив голову набок. У нее никогда не было кролика, своего собственного: другие — которые жили в клетке в саду — не в счет. О них она не хочет думать, поэтому сосредотачивается на том, чем кормить этого. Можно сходить в лавку Эвансов и попросить их отдавать ей подгнившие овощи. Тут она вспоминает, что лавка сгорела, а ей все равно надо будет возвращаться в монастырь. Мать-настоятельница не разрешит ей держать там кролика, да и большие мальчишки наверняка придумают какую-нибудь гадость, как уже было с той кошкой. Кролика придется оставить здесь.

Ему нравится, говорит Ева, зажав губами шпильки. Она закалывает Селесте волосы, крутит ее голову во все стороны, но глаза ее устремлены на Фрэн.

И как же ты его назовешь?

Джоуи, говорит Фрэн, водя пальцами по лапкам. Селеста издает громкий вопль: Ева, вздрогнув, нечаянно уколола ее шпилькой.

Извини, радость моя, говорит она и откашливается. А может, Флаффи? — предлагает она. Или Флопси?

Джоуи! Джоуи! Джоуи! — Люка, подпрыгивая на стуле, кричит так громко, что в дверях появляется мама. За ней следом отец.

А ну, прекратить голосить! Немедленно! — орет она на Люку. А ты, мама оборачивается к Фрэн, унеси его во двор.

На отце лучший костюм. Он не улыбается. Его рука ползет вверх, по маминой шее, туда, где волосы мягкие и тонкие, и тянет их вниз. Костяшки его пальцев побелели от напряжения. Я нутром чувствую, как из нее выходит воздух, но больше смотреть не могу; не могу смотреть ни на кролика, ни на маму, ни на отца, ни на Фрэн. Так мне скоро вообще некуда будет смотреть.

Ну вот! — говорит Ева Селесте. Теперь ты как картинка!

Селеста встает со стула и разводит руки в стороны. Она смотрит в зеркало над камином — склоняет голову набок, опускает ее, задирает подбородок. Затем оборачивается, берет пудреницу с зеркальцем, чтобы увидеть, что у нее сзади.

Очень здорово, Ева, говорит она. Ты меня спасла.

Только учти, завтра придется все повторить. Ночь прическа не продержится.

Ева ухитрилась при помощи невидимок, шпилек и атласных бутончиков сделать то, что не сумел весь персонал «Плюмажа». Селеста похожа на Золушку из моей книжки волшебных сказок. Настоящая принцесса. Пиппо в обморок хлопнется, когда ее увидит. |

Рот у Селесты приоткрыт, глаза суровые. Она оборачивается к маме и отцу.

Что скажете? — спрашивает она.

Отец равнодушно кивает.

Вылитая мать, говорит он.

На комплимент это не похоже. Мама высвобождается из-под его руки.

Что ж, леди, говорит она Фрэн. Унесите его.

Фрэн сует босые ноги в сандалии и проскальзывает мимо отца. Он берет со стола шляпу и нахлобучивает ее на голову.

Фрэнк, говорит мама, кивая на кролика. Помни, о чем я сказала.