Тайна булавки - Эдгар Уоллес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О Боже!.. Какой ужас!
Когда мисс Эрдферн немного оправилась от пережитого волнения, она продолжила свой рассказ.
— Как я ненавидела эти ежедневные передачи шкатулки! У меня было уже достаточно сбережений, чтобы купить себе украшения. Хотя я к ним довольно равнодушна и могла бы обойтись и без них… Но старик и слышать об этом не хотел… Он лишил меня всякой самостоятельности… Знал ли старик моего отца?.. Думаю, знал… Быть может, он встречался с ним в Китае? Так он, очевидно, узнал о моем существовании…
— И Линг?.. — продолжала она рассуждать вслух. — Знал ли он?.. Несомненно, знал!
Вдруг она схватила обеими руками руку Тэба и сказала:
— Тэб, в тот вечер, когда вы явились в мою уборную в театре, я скорее почувствовала, чем поняла, что вам суждено сыграть в моей жизни большую роль! И вот… Я не ошиблась… Но я даже отдаленно не могла предполагать, насколько эта роль будет велика!
В полицейский участок пришел высокий, худощавый человек средних лет. Костюм, явно с чужого плеча, сидел на нем мешковато.
— Мне назначил свидание инспектор Карвер, — робко сказал он дежурному и протянул свою карточку.
Тот посмотрел на карточку и ответил:
— Да. Инспектор Карвер ждет вас.
Карвер окинул посетителя быстрым взглядом:
— Присядьте, пожалуйста.
— Надеюсь… — начал посетитель, — что не произойдет никаких неприятностей…
— Для вас — нет. Но кое-кого, несомненно, ждет большая неприятность…
Через полчаса Карвер позвал к себе стенографиста в кабинет. Тот оставался у него три четверти часа.
Вскоре после ухода посетителя к Карверу зашел Тэб. Они долго говорили об убийстве в Майфильде. Однако Карвер ни словом не обмолвился о посетителе.
Позднее Карвер поехал в тюрьму, где содержался Вальтерс, и имел с ним продолжительный разговор. Затем он поехал к И Лингу. Китаец сидел в маленькой гостиной и строчил очередное послание сыну. Он отложил в сторону перо и спросил слугу:
— Этот господин пришел один?
— Один.
— Пусть войдет.
И Лингу достаточно было взглянуть на Карвера, чтобы понять, что дело об убийстве Трэнсмира и Брауна не разрешится так, как ему хотелось бы…
Инспектор не сразу начал разговор. Закурив предложенную ему И Лингом сигару, пошутил по поводу чересчур длинного послания китайца сыну, справился о здоровье мисс Эрдферн и лишь после этого сказал:
— И Линг, мне кажется, я нашел убийцу…
Ни один мускул не дрогнул на лице китайца.
— Мне нужно лишь уточнить еще кое-какие детали, чтобы передать дело в суд.
Карвер умолк и пристально посмотрел на китайца.
— И вы пришли за этим ко мне? — И Линг не скрывал насмешки.
— Не знаю… Я об этом не думал… Кстати, где бумаги, взятые вами из Майфильда в ту ночь, когда вы поехали туда с мисс Эрдферн?
Китаец встал, подошел к маленькому сейфу в углу комнаты и вернулся с толстой пачкой бумаг.
— Они все здесь?
— Все, кроме двух. Одна касается моего соглашения с Трэнсмиром о ресторане… Она у моего адвоката.
— А другая?
— Другая касается тайны, — торжественно произнес И Линг.
— Вы понимаете, что я пришел именно за этой бумагой?..
— Разумеется. Тем не менее, господин Карвер, я не могу вам ее отдать… И… если уж вам все известно, то вы догадываетесь, почему я не могу ее отдать…
— А мисс Эрдферн знает?
И Линг покачал головой.
— Она единственный человек, который не должен знать, — снова торжественно произнес он. — Если бы не она, я показал бы вам бумагу.
Карвер понял, что решение китайца бесповоротно и что он его не изменит.
— Какое значение имеет для вас эта бумага? — в свою очередь спросил китаец. — Ведь вы только что утверждали, что знаете преступника и что вам нужно только уточнить детали, чтобы предать его суду? — он бросил на сыщика вызывающий взгляд. — Но вы не знаете самого главного — как было совершено убийство, как преступник вышел из комнаты и как он положил ключ на стол… И я очень рад, что вы не знаете этого… Впрочем, если бы я даже хотел помочь вам, то не смог бы, так как ничего об этом не знаю.
Похоже, китаец говорил правду. Наступило молчание. Первым его нарушил Карвер:
— И Линг, а вы догадываетесь, кто этот таинственный «человек в черном»?
— Да, — без всякого колебания ответил И Линг. — Но опять же, какое значение могут иметь мои догадки? Я ничего не могу подтвердить под присягой… — Китаец тихо рассмеялся.
Карвер встал и глубоко вздохнул.
— Вы дьявольски хорошо рассуждаете, И Линг! Я еще никогда ни с кем не беседовал с таким удовольствием!
В тот же вечер И Линг внимательно следил за приготовлениями к обеду в зале номер шесть. Официанты сбились с ног, не зная, как угодить требовательному хозяину: он несколько раз менял и переставлял цветы, а в последнюю минуту велел накрыть заново стол.
На буфете красовался старинный китайский фарфор, принесенный И Лингом из дома. Бросив последний взгляд на сервировку стола, он подозвал к себе метрдотеля и долго заказывал ему обед.
— Сегодня И Линг превзошел самого себя!.. — воскликнул Тэб, оглядев стол.
И хотя Урсула улыбнулась, улыбка эта была немного вымученной: втайне она надеялась, что И Линг выберет другой зал.
— Какой стыд! Обедать наедине с молодым человеком! — сказала она, сбрасывая накидку. И с лукавой усмешкой добавила: — Это ужасное происшествие не попадет в газеты?..
— Неужели мы так и не увидим И Линга? — спросил Тэб во время обеда.
— Он никогда не появляется… При мне он только два раза был в этом зале…
— Но ведь это неприлично — оставлять нас вдвоем! — сказал Тэб и любовно посмотрел на руку невесты, на которой поблескивало подаренное им кольцо.
Мисс Эрдферн весело рассмеялась.
— Я просил Карвера зайти после обеда, но, к сожалению, он занят. Он прислал очень красноречивое поздравление… Удивительный он человек, иногда становится поэтом…
В тот же миг раздался стук в дверь.
— Старина! — Тэб пошел навстречу приятелю. — Как же ты узнал, что мы здесь?
— Я видел, как вы крадучись сюда вошли, — сказал Бэби с укоризной. — Разрешите вас поздравить, мисс Эрдферн, и положить к вашим ногам осколки разбитого сердца…
Тэб пригласил Рекса к столу.
— К сожалению, не могу с вами остаться. Кроме того, я угощаю сегодня архитектора… Я, кажется, помешался на своей стройке. Не правда ли, странно: теперь, когда я не нуждаюсь в заработке, я полюбил свое ремесло… И даже прощаю этому чудаку Скотту его причуды…