Фу такими быть! Или мистер и миссис Фу - Кристина Юрьевна Юраш

в прошлом она — маг. Что усиливает ее мощь. У нее есть незаконченное дело… — рассуждал вслух муж. — Осталось выяснить какое. И как оно связано с идеальной семьей. Ты мне очень нравишься…

— Что? — удивилась я. Мне показалось, что мне послышалось: «Ты мне очень нравишься».

— Я сказал «тут точно не справишься», — спокойно заметил муж.

— А… — растерянно протянула я. Ничего себе, видимо, головой приложилась! Раз такое чудится!

— Если не брать во внимание то, что домомучительница не показывается на глаза, меня целиком эта версия устраивает, — рассуждал муж. — Почему она не показывается? Призраки обычно любят показываться на глаза. А эта почему-то нет… Я бы тебя сейчас поцеловал…

— Что? — повернулась я. Мне что? Снова послышалось?

— Говорю, «я бы сейчас провел ритуал», — послышался невозмутимый голос мужа. — Попробовал бы вытащить ее к нам… К тому же она скрывает свое имя. Что тоже очень важно!

Опять показалось? Я уже чувствовала, что мне пора проверить слух.

— Значит, у нее на то есть причина. Вряд ли это простое заклинание, — рассуждал муж монотонным голосом. — Создать магический интеллект еще никому не удавалось… Значит, мы опять упираемся в призрака. И заклинанием его, видимо, призвали… Я бы хотел, чтобы ты сидела у меня на коленях…

— Ты… что? — сощурилась я, тряся головой. Ничего не понимаю!

— Говорю, «я бы хотел, чтобы она засохла на гобеленах»! — заметил муж, снова невозмутимо продолжая. — Следовательно, у нее есть причина, чтобы не показываться! Возможно, как только она покажется, она станет уязвима… Как же я тебя хочу…

— Еще разочек? — спросила я, уже не веря своим ушам. — Не расслышала?

— «Как же я этого хочу»! Чтобы она показалась. Возможно, я смогу опознать ее по семейным портретам, — продолжал муж.

Я чувствовала, что мне нужен магический целитель. Я даже потерла висок, в надежде, что он отключит эти галлюцинации.

— Я так и поняла, — серьезно кивнула я, словно выступаю в огромном круглом зале магического совета. В парадной мантии с кучей бумаг и формул. А маразм какого-то старичка-чародея решил задавать мне один и тот же вопрос каждые пять минут.

В голове вертелся справочник болезней и проклятий мага. Я листала его, пытаясь вычислить симптомы. Так, пульс учащенный… Под «учащенный пульс» подходит сразу весь справочник. Слуховые галлюцинации тут же отметали половину болезней, слегка упрощая поиск. Я пыталась замерить температуру тела, вычислив ее отклонение от нормы. Пока что результат был неутешительный. Симптомы могли сойти за смертельное проклятие и за отравление любовным зельем.

Но маги обычно имеют иммунитет к любовным зельям. Иначе бы науку забросили, башни покрылись пылью, а в Великую Магическую Библиотеку ходили исключительно за новым ребенком.

Был еще «магический маразм», которого я боялась больше всего. Таких магов почетно отправляли на пенсию.

Не пройдет и месяца, и я буду бегать голая по улицам города, как магистр Фарвелл. Пока за мной будут гоняться ученики с мантией и стирать память шокированным прохожим.

Перспективы были удручающие. Скоро я буду отсиживаться в кладовке во время симпозиума, как магистр Рейвилль, мечтающий на старости лет спасти мир. Все были бы не против спасения мира. Даже за! Но магистр Рейвилль сначала предлагал погрузить его в отчаяние и мрак. И тут же разражался жутким хохотом, озвучивая свой коварный план.

Я дернулась, вслушиваясь в голос мужа.

— А еще я выяснил, что в доме есть глухие зоны. Значит, она присутствует лично, а не следит, например, при помощи магических кристаллов. Просто не показывается. Это ж надо было так довести ненавидящего тебя мужчину, что я мечтаю ловить твой стон поцелуем…

«Галлюцинация, брысь!» — сглотнула я, бесшумно выдыхая. Мне казалось, что я теперь сплошная нервная клетка. Которая от таких слов поворачивается в темноту и стискивает зубы, пытаясь поддерживать деловой тон беседы.

— Еще разок, — зевнула я беззаботно. — Я прослушала.

— Это ж надо было так довести эм…  — с досадой рассмеялся муж. — Прости, я не придумал, как это перекрутить… Ну ты меня поняла! Ай, надо ж было так…

Значит, это — не слуховые галлюцинации? Он все это время просто издевался надо мной? Хорошо! Значит, слуховые галлюцинации сейчас будут у мужа!

— Ты прав. Но у тебя есть некоторая неточность, — деловым голосом согласилась я, словно не замечая его оплошности. — Итак, что мы имеем. Мы имеем могущественное привидение, у которого есть незаконченное дело, связанное с идеальной семьей. Она хочет создать идеальную семью. И когда у нее это не получается, она злится. Есть такое предположение. Я любила тебя…

— Погоди… — заметил муж. — Ты только что сказала, что любила меня…

— Кто? Я? Тебе послышалось! Ты чем меня слушаешь? — ужаснулась я.

И тут же строгим голосом продолжила.

— Я сказала, что «есть такое предположение, она убила себя!». Или умерла насильственной смертью. Чем страшнее смерть, тем сильнее призрак. Пятый абзац, шестой параграф трактата «О призраках и духах». Так что не факт, что это древнее привидение! Оно может быть и достаточно «молодым». Два-три века. Не больше. И, наверное, люблю до сих пор…

Было тихо… Муж не переспрашивал.

— На чем я остановилась? — сухим деловым голосом, словно делаю научный доклад, продолжила я. О, знали бы, чего мне это стоило.

— Это очень хорошо. Просто твоя грудь сводит меня с ума, — послышался страстный голос. Муж подсел ко мне поближе, заставив сделать глубокий бесшумный вдох.

— Я сказал: «Она наверняка сошла с ума!» — послышался шепот возле моего уха. — Я про призрака… Но ты продолжай…

— Она… хочет… построить идеальный бр… бр… брак, — задохнулась я, чувствуя прикосновение губ на своем обнаженном плече. Искры его магии мурашками пробежали от места поцелуя и растеклись по телу волнующей дрожью.

— И… И…

— Я тебя очень внимательно слушаю… — его рука мягко скользнула по моей шее, а полотенце упало на пол. — Ты остановилась на том, что она умерла не своей смертью. Отсюда такая сила. Принимается… Что дальше?

Прядь моих волос скользнула сквозь его пальцы.

— И… И… — пыталась вернуть я нить разговора, чувствуя, как по груди скользит рука.

Я чувствовала, что начинаю тихо задыхаться. Если бы кто-то другой читал мои мысли, он бы наверняка решил, что я под действием какого-то любовного зелья или мощных любовных чар.

Но я знала, что такого быть не может. Или может? Я прервала цепочку мыслей, почувствовав нечто невероятное! Губы мужа, постанывая, целовали мои грудь и живот.

— Я так давно этого хотел… — страстно прошептали мне, придвигаясь все ближе и ближе. — Знала бы ты, чего стоит, держать себя в руках, когда в твоих объятиях стонет полуобнаженная красавица…

— Мне … кажется, — прошептала я,