(не) мой единственный - Ольга Которова

— Я устал, давай завтра.

— Нет, это срочно. Потому что завтра этого разговора может и не быть.

— Ладно, начинай.

Костров прошел к бару, достал бутылку с виски и пузатый бокал, плеснул в него немного золотистой жидкости, залпом выпил и снова наполнил бокал. Отставив бутылку, он направился в мою сторону и присел рядом на диван.

— Ян, ты либо говори, либо оставь меня, день был трудный, я отдохнуть хочу в одиночестве.

Сжав кулачки, я заговорила.

— Я видела тебя сегодня с девушкой, ты целовал ее и держал за руки, — как скороговорку проговорила я и стала слушать, что мне скажут в ответ. И я ожидала всего. Того, что Ярослав начнет оправдываться или отнекиваться от моих слов, но уж точно не ожидала того, что он мне ответит.

— И? — проговорил он и снова отпил из бока, а я повернулась к нему всем телом.

— Что, и? Ты целовал другую девушку, — мой голос дрожал.

— Я не понимаю, что ты мне предъявляешь. Ну, поцеловал. Что дальше-то?

— Костров, ты что? Ты совсем с ума сошел? Ты мне изменил и даже не понимаешь, что такого? Ты нормальный?

Ярослав откинулся на спинку дивана, протер ладонью уставшее лицо, допил виски и отставил стакан на журнальный столик.

— Ну я же не трахнул ее. Ян, мы живем не в средневековье, и то, что я поцеловал девушку, ничего не значит.

— То есть, по-твоему, я тоже могу целовать кого вздумается?

— Только попробуй. Я тогда и тебе, и ему голову откручу. И даже не посмотрю, кто этот целователь. — Взгляд карих глаз потемнел.

— Мне, значит, нельзя, а тебе можно?

— Я мужчина, а ты моя женщина. И только моя. Поняла?

— Костров, ты мне изменил и думаешь, что я так все оставлю?

— Твою мать, Яна! Мне на работе хватает всякого дерьма, а еще и ты меня собралась пилить дома? Как же вы все меня достали, — прошипел он зло, а я тут же пожалела, что затеяла весь этот разговор.

— Ты изменил мне, — повторила я.

Сию же секунду Ярослав оказался около меня. Я на своем лице почувствовала его дыхание. По коже пробежали мурашки.

— Ты видела, что я ее трахнул? — диким зверем зарычал он.

— Что?

— Отвечай!

— Нет, — чуть слышно проговорила я.

— Тогда о какой измене ты говоришь?

В комнате повисла секундная пауза, которую я тут же прервала.

— Я хочу уйти, — быстро выпалила, пока совсем не передумала.

— Ты, что?.. — Костров от меня даже отпрянул, заглядывая в глаза и пытаясь понять, правду ли я говорю или шучу с ним.

— Я хочу уйти. Я устала так жить. Тебя никогда нет, а если есть, то ты не со мной. Я живу как в клетке. У меня нет подруг, с родителями общаюсь только когда ты разрешишь. После института домой, никаких вылазок, даже по магазинам я постоянно хожу с охраной. Ярослав, я устала. Я хочу уйти.

Мужчина как-то нехорошо улыбнулся. Медленно, очень медленно расстегнул манжеты рукавов и закатал их до локтей.

— Ты живешь на всем готовом, у тебя все есть. Нужны деньги? Пожалуйста! Я разрешил тебе учиться. Я выполняю любой твой каприз. Ты ни в чем не нуждаешься. Любая бы на твоем месте мне ноги целовала, но не ты. Я постоянно вижу только твое недовольное лицо, а теперь еще и упреки пошли? Ты кем себя возомнила, девочка? Думаешь, можешь просто так от меня уйти, когда вздумается? А нет, ошибаешься. Если только ты попытаешься переступить порог этого дома в надежде сбежать — я тебя верну. Попытаешься скрыться за спинами родителей или будешь у кого-то другого искать помощи — я тебя верну. Даже если ты умрешь, я воскрешу тебя и верну. Ты моя, мышка, и больше ничья. Запомни это! — он ткнул указательным пальцем в мой лоб. — Выбей у себя на подкорке это. Ты моя. И больше ничья.

Я резко подскочила с места и ринулась в сторону двери.

— А ну, стой! — голос Кострова прозвучал так громко, что я на секунду оглохла, и меня схватили за руку и дернули, впечатывая в дверь спиной.

— Далеко собралась, мышка?

— Мне нужно идти, — прошептала я, а из глаз уже ручьями бежали предательские слезы.

— Ты пойдешь только тогда, когда я разрешу. Поняла меня? — Я качнула головой в знак согласия и притихла.

— Хорошо. Умная девочка. А теперь расскажи мне, что ты поняла?

Сглотнув тяжелый ком в горле, я заговорила.

— Я никуда не уйду, а если попытаюсь это сделать, то пожалею.

— Умница, быстро учишься. — Меня, словно ребенка, погладили по голове и впились губами в мои губы. Я пыталась брыкаться, кулачками била в грудь Кострова, но он меня словно не слышал. Даже когда я прикусила его губу, он не дернулся. А когда отстранился, большим пальцем дотронулся до своей нижней губы, из которой стекала струйка крови, и, облизнув палец, улыбнулся.

Вот именно в такие моменты мне иногда кажется, что он не человек. Нечто ужасное и злое, которое живет в теле красивого мужчины. Он — кто-то потусторонний, который питается чувствами и слабостями людей. Именно такого Кострова я боялась больше всего на свете. Он никогда не делал мне больно. Точнее, физически никогда не делал больно, а вот морально мог убить. После вот таких вот разговоров мне нужно было несколько дней, чтобы собрать себя в кучу. Если бы мне кто-нибудь сказал, что так будет, то я бы ни за что на свете не пошла на первое свидание. Только вот уже поздно. Куда мне, обычной девчонке, которая не имеет ни гроша за душой, тягаться с ним, с тем, кто по щелчку пальцев может управлять любым.

Вырвавшись из кабинета Кострова, я побежала в спальню и заперлась в ванной. Встала под горячие струи воды и заплакала навзрыд. Мне теперь никто и ничто не поможет. Может быть, когда-нибудь он и отпустит меня, только вот в тот момент мне уже будет все равно. Остается только жить, закрывая на все глаза. Так гораздо легче и проще.

Костров прав, у меня есть все. Я живу на всем готовом. Все, что я захочу, у меня будет.