Инферно - Анна Штогрина

— Зачем я здесь?! — похолодев от ужаса, спросила девушка. Морозная испарина сжала виски, а сердечко бедняжки казалось перестало удерживать свой ритм. Замирало и падало ниже в грудную клетку.

— Какие люди! Степан…красавица…рад вас видеть в моей приемной Гиппократа, — неожиданный возглас привлек внимание девушки. Она вздрогнула и обернулась на звук голоса с заграничным акцентом. Коренастый мужик в халате и белом чепце вошел следом за Ниной с ректором в операционную.

Зрачки хирурга напоминали зимнее озеро, скованное льдом беспринципности и жестокости. Его лицо вроде улыбалось и даже губы растянулись до складок на щеках. А вот глаза…могильник! Мертвенная пустота и обещание безжалостной казни.

Нина резко выдернула руку из влажной лапы ректора и отшагнула на шаг подальше.

Наивная овца слишком поздно поняла, что попал на ритуал жертвоприношения. И главная роль уготована ей! Только Оскар дадут максимум посмертно…

— Это Нина, моя студентка, — широким жестом Степан Самуилович указал на девушку. Та боязно обняла руками плечи, когда пристальное внимание опасных мужчин обратилось на ее хрупкую фигурку.

— Нина только по работе или можно сначала развлечься? — тише спросил хирург, потирая руки привычным жестом, будто на них была капля антисептика.

Ректор усмехнулся шире, а для Нины обреченнее:

— Обижаете, Петр Васильевич. Такой симпатичный экземпляр я неспроста нам привел. К тому же Нина послушная девочка. Лучшая студентка на потоке, очень старательная и исполнительная, — мерзкий мужик в который раз лизнул свои толстые губы.

— Я…мне пора домой, — пискнула Нина и зашагала к выходу, громко цокая каблуками по глянцевому кафелю.



Запах медицинских препаратов и порочные взгляды мужчин заставили ее совершить тщедушную попытку к бегству.

Шрайвер сделал резкий выпад в ее сторону и подхватил девчонку поперек талии, прижимая к себе спиной. Склонился к ее затылку и шумно втянул запах волос.

От этого у девушки вырвался истошный крик

— Пустите, нет. Нет!

Ректор подешел к ней спереди и с силой сжал лицо пальцами.

— Ты что ж творишь, сучка?! Решила меня опозорить перед важным человеком?! — взревел он, а свиные глазки налились яростной кровью, — Будешь визжать, я быстро тебя спущу с небес на землю и исключу из университета. А трахнем мы тебя сейчас в любом случае. Только тебе решать как это будет. Ласково и с огоньком. Или жестко и с ударами по глупой морде. Ну же, Ниночка, ты вроде умная девочка.

Извращенцы притирались к бедняжке все ближе. Опутывали своими лапами, как пауки сетями липкой паутины.

Нина трепыхалась недолго. Против здоровых бугаев ее силенок не хватило бы избежать плачевной участи.

Слезы сами посыпались соленым градом, когда ректор подхватил подол платья и потащил его наверх. Следом за ним последовали и бюстик с кружевными трусиками. Нина Ткаченко оказалась полностью обнаженной между двумя мерзавцами. Иностранный светило медицины, оказался настоящим мудаком и сразу распахнул халат, высвобождая полувялый член и утыкаясь им в бедро девчонки.

— Петр Васильевич, с Ниной можно и поиграть. Она покорная и в нашем распоряжении на сегодняшнюю ночь, — кивнул на хирургический стол ректор.

— Чудесная новость, Степан Самуилович. Вот умеете вы поднять настроение товарищу. Ну что ж, Ниночка, взбирайся на подиум. Сегодня у тебя дебют. Зал будет полон, двое зрителей для тебя аншлаг, — с адским блеском в глазах скомандовал хирург, — Продолжим шоу?!

— Пожалуйста, пожалуйста, — захлебываясь слезами, молила девушка.

Ее легко подхватили две пары рук и поставили на четвереньки на холодный металл столешницы.

— О, вид потрясающий. Вы только гляньте, Петр Васильевич. За что я люблю свое место работы, так это за яркое освещение, — врач шлепнул девочку ладонью по голой промежности. Нина взвизгнула и попыталась слезть со стола.

Ректор схватил ее за волосы и вывернул заплаканное лицо.

— Степан… не надо, мне больно, — взвизгнула девушка, когда к промежности прикоснулся ледяной металл скальпеля.

Паника завладела сознанием жертвы. Брызжа слюной, ректор прошипел ей на ушко:

— Не дергайся, Ниночка. Петр Васильевич профессиональный хирург. Будь послушной, чтоб он случайно не вспорол тебя, по привычке.

Нина замерла, как мраморное изваяние. Сумасшедший хирург водил скальпелем плашмя по полушариям ее попы. Очертил изогнутую линию позвоночника и задержался у лебединой шее.

— Умница. Видишь, мы еще даже не начали, а ты уже усвоила первое правило нашей игры. Грандиозной и масштабной. Нина, ты знаешь что такое "Инферно"? — с садистким азартом спросил Шрайвер. Отголоски его немецкого акцента делали слова рычащими. Гребанный извращенец приставил затвердевший член к промежности девушки.

Громко захрипел в предвкушении, провел головкой по сухим половым губам. Удерживая лезвие скальпеля в опасной близости от яремной вены бедняжки, толкнулся бедрами вперед.

Нина заскулила сквозь зубы, когда тернистая дубина начала вспарывать неподготовленное лоно.

Боясь пошевелиться, чтоб не порезать себе горло, она лишь сжала пальчики в кулаки и поджала сильнее бедра.

Первые толчки были ужасными. Врач смачно сплюнул на ствол члена. Пошло легче и быстрее.

Степан Самуилович с вожделением наблюдал насилие над рыдающей малышкой. Нетерпеливо приспустил штаны, высвобождая свой кривой отросток.

— Сдавай зачет, студентка, — сипло прозвучал его голос. Он уперся влажным членом Нине в щеку. Болезненно выворачивая ее голову, заставил открыть рот и впустить в себя второй член. Девушка давилась от приступов тошноты. Кашляла и хрипела, пока развратные ублюдки делали свое черное дело…

Стоила ли ее мечта — стать независимой и состоятельной, того, что делали похотливые кобели с ней дальше?!

Хрусталь мечты и наивной надежды взорвался миллиардом кривых осколков и ранил малышку во всех интимных местах.

В ту ночь бедняжке пояснили доходчиво через какие унижения лежит путь к успеху в столице.

Спустя несколько часов извращенных пыток Нина лежала свернувшись в позе эмбриона. Она больше не плакала и не стонала. Смотрела стеклянными глазами в одну точку. На идеально белоснежной стене операционной она заметила розетку и сконцентрировалась на ней.

Гулкая тишина в голове оглушала. От радостной девчонки, что думала беспечно жить за счет богатого престарелого спонсора, осталась выпотрошенная оболочка жертвы беспощадного насилия.

По хромированным ножкам операционного стола стекала и капала на кафель сперма с прожилками алой крови.

А Нина пыталась понять, есть ли в ее теле место, не пульсирующее адской болью после всего того, что с ней вытворяли и что в нее засовывали.