Чужая жена. Двойная сделка - Ольга Дашкова

Охрана и персонал, что встречался на ее пути, ничего не спрашивали, лишь провожали взглядом, а потом что-то говорили в рацию, но ей было все ровно. По периметру было несколько коттеджей, какие-то больше, какие-то меньше, все выполненные в одном стиле, иногда около них стояли машины, значит, там сейчас гости.

Дальше, укрытые в лесу, были небольшие домики, а вот еще дальше ее не пустили, культурно объяснив, что дальше туда лучше не ходить. Она не пошла, но природа вокруг была просто шикарная, деревья уже начинали желтеть, скоро начнется настоящее бабье лето, любимое Викино время года.

Много гостей всегда было в банкетном зале, игрались свадьбы, праздновались торжества, гремели салюты, Вика за свою жизнь столько не видела. В соседнем здании был клуб и казино, там она была довольно часто, когда шла какая-то крупная игра. Взгляды людей стали привычными, никто уже не пялился на нее во все глаза и не показывал пальцем. Как все-таки люди быстро ко всему привыкают, вот и она привыкла.

Привыкла одевать красивые платья, привыкла ходить на каблуках и не только в дорогом белье, но и в дорогой одежде, привыкла красиво укладывать волосы, привыкла к ласкам и ночам, проведенным с Альбертом. Но все никак не могла привыкнуть к тому, что Руслан, увидев ее, шарахается в сторону, отворачивается, уходит, или долго смотрит так, что потели ладони.

Нет, это был не страх, а некое непонимание ситуации и его самого, от чего становилось неуютно. Но они часто обедали втроем или ужинали, больше всех, конечно, говорил Альберт, сыпал остротами, задевал Руслана, а он только молчал. Она поймала себя на мысли, что все чаще сама разглядывает его, такого сурового, замкнутого. Огромная татуировка черного черепа с пустыми глазницами, что был вытатуирован на шее, уже не пугал, а завораживал.

За столько дней в ее комнате накопилось много рисунков, больше, конечно, Ганса, но были и те, что Вика рисовала по памяти: Альберт, выпускающий идеальные кольца дыма в воздух, разбросанные на столе карты, фишки и обручальное кольцо, как итог игры и выигрыш. Кривой крест на мускулистой спине мужчины. Руслан, с его странным взглядом, или держащийся за голову, руки с крупными венами, и ястреб, раскинувший крылья в полете.

Странное у нее было положение, непонятное самой Виктории. Кто она: любовница, заложница, выигрыш, или соучастница того, что готовится? Мужчины говорили при ней о делах, все чаще мелькали слова: бой, ставки, игра, а еще фамилия Миронов.

Альберт иногда дергался, нервно курил, матерился с кем-то по телефону, но самое интересное, с ней всегда был как в тот раз, когда он взял ее около зеркала. Настойчивый, требовательный, голодный, дарящий столько наслаждения и удовольствия, что Вика терялась.

– Ты устал? Я тоже, пойдем погуляем и попросим на кухне для тебя сахарную косточку.

Ганс, наконец, встал с места, быстро подошел к двери, вновь обернулся на Викторию, она улыбнулась, отложила рисунок, накинула теплый кардиган.

– Пойдем, пойдем, тебе надо побегать.

На улице было тихо, по понедельникам не игрались свадьбы, компании не праздновали банкеты, уже стемнело, по небу рассыпалась яркие звезды. Странно, что ни Альберт, ни Руслан не появлялись с утра.

– Пойдем здесь, Ганс.

Собака как-то странно насторожилась, но пошла следом, по узкой дорожке вдоль высоких кустов. Они прошли всего до соседнего здания, когда Вика услышала голоса.

– Ты, вообще, видела ее?

– Кого?

– Дин, ну, ты как с Луны, ей-богу.

Виктория остановилась, разговор был слышен так отчетливо, потянуло сигаретным дымом, девушка прижалась спиной к кустам, прислушиваясь. Там, за ними, было здание клуба, и разговаривали две девушки.

– Подстилка Фирсовская? Да, конечно, видела, и не раз, такая фифа, я не могу, ходит, ни на кого не смотрит, словно в упор не видит, псина эта теперь постоянно с ней.

– Сучка, бесит она меня.

– Ой, Лад, что случилось-то? Антоша теперь точно свободен, можешь дальше крутить с ним, не побежит после тебя к ней в постель.

Ганс склонил свою здоровую голову и вопросительно посмотрел на Викторию, та лишь приложила палец к губам, чтоб не издавал ни звука. Две девушки курили и обсуждали ее, ведь это именно она - Фирсовская подстилка, а Антон - ее муж.

– Да в том-то и дело, что все стало еще хуже, он словно помешан на ней, все разговоры о том, как он ее любит, какой он дурак, что она обязательно будет снова с ним.

– Да ты что? Прямо так и говорит?

– Что развода не даст, что она за все ответит, а еще Фирс с Ястребовым будут гнить в канаве, где им и место.

– Тихо, ты чего такое говоришь? С ума сошла, работу потерять хочешь?

– Ой, Дин, сама не знаю, что говорю, устала, сил нет.

– Как это он Ястребова в канаве закопает? Рус сам его порвет, руку-то сломал, и вообще, не надо мне Руса трогать, сама знаешь, нравится он мне, очень нравится.

– Ты думаешь, он будет с такой, как ты? Наивная дура. Ему вообще никто не нужен, только груша, висящая на крюке в потолке. Как ты вообще с ним трахалась, он говорят неуправляемый.

– Много ты знаешь, но мне самой наша девица не нравится. Рус почти месяц не появляется у меня, я уже на изнанку вывернулась, слушать ничего не хочет, чуть что, орет. И все это после того, как она здесь появилась.

– Дин, ты точно без головы. Влюбилась в Руслана? Он же больной на голову, убить может одним пальцем. Ты слышала про то, как он в интернате двоих в пятнадцать лет чуть до смерти не забил?

– А твой-то Антон прям золото. Но нам двоим будет выгодно, что она внезапно может просто пропасть, ну, или мало ли что с ней может случиться, территория большая.

– Что ты…

– Тихо ты, раскудахталась.

– Аааааааааа…черт…господи, фу, псина противная.

– Ганс, брысь, боюсь его, сил моих нет.

Раздался громкий рык, девушки за кустами завизжали, потом начали ругаться, Вика вздрогнула от испуга сама, быстро посмотрела по сторонам, Ганса рядом не было. Он прошёл сквозь кусты, напугал их, начал рычать, видимо, тоже устал слушать их треп.

Послышался шорох, стук каблуков по лестнице, девушки быстро уходили, вот уже хлопнула дверь. А Вика развернулась пошла обратно, кутаясь в кардиган, гулять резко расхотелось.

Странные дела, вот жила она, никого не трогала, просто хотела быть счастливой, а в один момент все изменилось, причем не по ее желанию. И теперь она не только проигранная свои мужем, а еще своим существованием мешает двум девицам. Кто они: стриптизерши, танцовщицы, проститутки?

Да пусть они подавятся и забирают всех, Антошу в первую очередь, она может сама лично собрать ему вещи и привести, куда скажут. Руслан? При чем тут, вообще, Руслан?

А еще было безумно обидно, что она, по сути, совсем одна, что нет никого, кто может за нее заступиться, кто может помочь и пожалеть, даже пожаловаться некому. Всегда одна, сколько себя помнит, с самого детства, все фантазировала, выдумывала себе в голове разные истории, как только закроет глаза, представляла картинки, пока не научилась читать.