Боевая магия для травницы - Евгения Решетова

И я замерла, осознавая, что такого просто не может быть.

— Нет, — улыбнувшись, покачала головой. — Господин Фильго с супругой еще до заката отбыли в театр.

— С чего ты это взяла? — я вдруг поняла, что Ти Лайат уже давно говорит мне «ты», а я даже не пытаюсь его одернуть.

— Я видела, — спокойно сообщила. — И Манс тоже. Мы три часа ждали, когда они уйдут, чтобы не попасться господину Фильго. Я знаю, что он больше всего любит… любил свою оранжерею, — слова дались нелегко. — Они с женой вызвали экипаж и уехали, и только после этого мы вошли внутрь. Я знаю, что я видела…

— Как они выглядели?

— Хм, обычно, наверное. Я с ними не знакома. Да и погода такая… Просто знаю, что из ворот вышли две замотанные в плащи фигуры — мужчина и женщина…

— Занятно. Никому об этом не говори. Господин Фильго и его супруга погибли в результате одного древнего ритуала, и сейчас у нас только два свидетеля. Ты и твой друг. Поэтому, Лета, постарайся сидеть в академии, как тебя и просили.

— Просили? — невинный взгляд не сработал, и я сникла.

— Я уже связался с Теренсом, и он зол. Очень зол. И я тоже, — скривил губы в улыбке Ти Лорби. — Объясни мне, Лета, зачем это все было нужно, если тебе попросили лишь об одной вещи, и ты ее нарушила?

— Ну, это казалось безопасным…

— Только казалось!

— Зато не сделай я этого, то завтра точно отправилась бы на тот свет!

Вскочила, выпалила это и замерла, осознав, что только что выдала свой секрет, которым не собиралась делиться ни с кем, кроме близких друзей. Из-за которых, в принципе, и попала в эту историю!

— Вот как?

Я попала. Теперь точно и окончательно, потому что главный сыскарь взял след и точно его размотает до конца.

Плюхнулась на стул и хмуро произнесла:

— Больше ничего не скажу.

— Лета, мне бы не хотелось применять к тебе действенные методы допроса. Мне самому будет это неприятно, да и Теренс не одобрит такого по отношению к любимой племяннице. Я слушаю.

— А я молчу.

И затихла, осознав, что именно сказала. Теперь точно накажет или отправит в пыточную.

Но Ти Лайат рассмеялся.

— Рассказывай, и я пообещаю, что не расскажу никому о том, что вынудило тебя пойти на столь вопиющее нарушение правил и закона.

Прозвучало как насмешка. Но что я теряю? Доброе имя? Так оно и у меня все равно не свое и уже качается на краю пропасти.

— Я учусь в академии, где одни парни, — тяжело вздохнула.

— Мне известен этот факт твоей биографии.

— Не перебивайте. Пожалуйста. Я учусь. И парни… тоже учатся.

— Они к тебе пристают? — вдруг напрягся Ти Лайат. — Позволяют… лишнее?

Я обреченно посмотрела на него. Заплакать что ли? Не оценит, пяткой чувствую, что не оценит.

— Ко мне никто не пристает. Обычно. Я и сама могу объяснить, что меня не интересуют романтические или какие бы то ни было другие отношения, — вздохнула тяжело. — Но вот девушкам этого никто объяснить не может!

— Девушкам? — вот теперь я удивила Ти Лайата. Он даже на спинку стула откинулся и бровь приподнял.

— Да, девушкам. Вы знали, сколько у студента боевой академии в среднем девушек?

— Нет, — покачал головой мужчина, и я увидела, что теперь он прячет улыбку.

Ага, ему смешно. И я бы даже порадовалась, но вот беда — мне совершенно не до веселья!

— Три, — обреченно выдохнула я. — Одновременно три! Одна городская, одна из пансиона для благородных и одна магичка! Чтобы вдруг не пересеклись, а то мало ли… Нет, я этого понять не могу, но не лезу. И парни ко мне не лезут, раз уж дружим, то дружим. Но почему-то до этих девушек не доходит, что я не претендую! Я не собираюсь отбивать у них гипотетических женихов. Да зачем мне целая академия женихов! Что мне с ними делать-то? — я уставилась на Ти Лайата.

На мгновение мне показалось, что он ответит, даст совет, скажет что-то очень важное… Но нет, только и успела заметить слишком веселую для ситуации улыбку. Была — и нет, не присматривалась бы — не заметила.

— А цветы? — кивнул он, наконец, на рассыпанную незабудку.

Я поспешно сгребла наворованное обратно в карман, заслужив еще один насмешливый взгляд.

— С их помощью можно сделать универсальное и очень сильное противоядие.

— Противоядие?

Ага, а теперь ему не смешно. Но я уже не остановлюсь, раз начала рассказывать, договорю.

— Меня пытались отравить, а это, знаете ли, очень способствует желанию жить.

— И ты нашла того, кто сделает тебе это противоядие?

— Сама сделаю, — дернула плечом и вздохнула. — Ничего сложного. Но только… Я ведь не знаю, какие у этих девиц таланты. Так что только могу надеяться, что мои умения и знания помогут избежать катастрофы.

— А студенты? Те, чьи девушки…

— Так я же не знаю, чьи именно! — подпрыгнула на стуле. — Знала бы, косы повыдергивала, чтобы неповадно было. Но эти дурочки прячутся, я так и не поняла, как они вообще в академию попадают.

— Было бы желание, — хмыкнул Ти Лайат. — Хорошо, Лета, я понял и принял твои опасения, и могу предложить тебе действенный вариант их решения.

— Какой же?

Меня спасет лишь чудо.

— Тебе стоит выйти замуж.

Точно. Чудо.

Губы сами растянулись в улыбке. Я пыталась сдержаться, но это предложение оказалось слишком… Невероятным? Нет, не то. Пугающим? Глупым! И нелепым. Так что мой смех был вполне оправдан.

— Лорд Ти Лайат, — я даже не стала притворяться, что не помню о том, кто он по положению, — как вы себе это представляете?

— Лета?

— Нет, я не собираюсь в свои проблемы вмешивать Теренса, у него и без меня их до Небес. Сами подумайте, как трудно мне придется, если он узнает. А он не узнает, — почему-то внимательно посмотрела на Ти Лайата, словно пыталась угрожать, хотя это и было наиглупейшим поступком. — Не узнает же? — уточнила.

— От меня не узнает, — подтвердил он, и я облегченно выдохнула.

— Спасибо. Но вот озвученное вами предложение… Мне нужно просто прийти к дяде и сказать, что я хочу выйти замуж? Не важно за кого, зачем, главное, побыстрее? Не думаю, что он будет в восторге, а мне все равно придется объясняться, а это уже будет огорчать меня точно так же, как и нынешняя ситуация. Но с ней я, по крайней мере, могу бороться!

— Воруя ингредиенты для зелий?

Сощурилась. Вспомнила, что нас с Мансом застали на месте преступления, и выдохнула, грустя еще больше.