Сумасбродка на выданье - Виолетта Якунина

– Так его что, убили? – проблеяла я наконец.

Бочкареву фраза Ритки, равно как и моя реакция, понравились до жути, он даже ручки потер от удовольствия. А я Ритку под столом легонько пнула, чтобы она пыл поумерила. Сейчас ее развезет на всю Ивановскую, а мне потом расхлебываться. Ритка заткнулась так же внезапно, как и выступила, и уставилась на капитана преданным телячьим взором. Он еще немного подождал потока информации и, не дождавшись, развернулся в мою сторону.

– Ну, а вы что мне скажете по этому поводу?

– В смысле? – решила я играть в Безмозглого Шланга.

А для убедительности картины перебросила ногу за ногу, да так, что в разрезе юбки оголилась не только коленка, но и бедро. Бедро капитану понравилось, мое тупоумие не очень. И он, прихлебнув водички, пояснил:

– В том смысле, что вам не кажется странным тот факт, что смерть вашего шефа приключилась после того, как вы обрушили ему на голову угрозы насилия?

– Простите, но я не пойму чего-то. Вы пытаетесь намекнуть, что Жаткина убила я? Очень мило. В таком случае, я сейчас же позвоню своему адвокату и буду говорить только в его присутствии…

– Господь с вами, какой адвокат? – перебил меня Бочкарев. – Кто вас обвиняет? Просто хотелось бы услышать вашу версию вашей последней встречи с Жаткиным. Расскажите, если вам не трудно.

– В принципе, не трудно, – отозвалась я, решив быть более лояльной.

И вкратце объяснила, почему меня вдруг перестала устраивать работа в «Автопробеге» и чем были вызваны гневные слова в адрес Жаткина.

– И вообще, скорбеть тут не по ком, – подвела черту Ритка, – дерьмо, а не человек был ее бывший шеф. Вот и нашелся кто-то, кто прихлопнул его, как муху!

– Вот как, а вы что же его хорошо знали? – ласковым голосом Карабса Барабаса поинтересовался Бочкарев.

– Только по моим рассказам, – заверила я его и еще раз пнула подружку под столом.

– Но мне и этого достаточно, чтобы составить собственное суждение о человеке, – туманным взором поведя в сторону мента, заметила Ритка.

И поспешно убрала ноги из-под столешницы. Он не пропустил и ее конечностей, поелозил глазами и закручинился. Конечно, таких ног не то что у него самого, но даже у его подружки или там законной супруги и быть не могло. Это Риткин эксклюзив.

– Скажите, а когда его убили? – решила я проявить женское любопытство.

– В прошлую пятницу, то есть накануне нападения на вас, – подозрительно прищурившись, просветил Бочкарев.

– Заверяю вас, нас с Жаткиным ничего не связывало, кроме обоюдной неприязни. Причем ему не нравились толковые женщины, пусть даже и работающие на его же благо. А я терпеть не могу некомпетентных начальников с завышенной самооценкой.

– Понятно.

Что ему было понятно, я осознать не смогла, поэтому решила, что пора уже и прощаться. После моего выразительного взгляда на часы Ритка стала складывать в сумочку разбросанные по столу вещички: кошелек, телефон, косметичку. Водрузила очки на нос, взяла в руки ключи от машины и выжидательно уставилась на капитана. Тот намек уразумел и тоже засобирался, предварительно договорившись со мной, что я из города никуда в ближайшее время не уеду, а если ему понадобится, то приеду в гости и письменно зафиксирую все вышеизложенное. Я вредничать не стала и сказала, что, в принципе, не против помочь родной милиции, хотя и не вижу особой пользы от подобной информации.

– Ну что, как ты думаешь, он поверил, что мы ничего не знаем? – возбужденно спросила я, едва мы погрузились к Ритке в машину.

– Кажется, мы держались достойно, я ничуть не смущалась, а ты выглядела в меру испуганной и растерянной, как раз такой, когда тебе сообщают подобные новости. Зря только мне ноги издолбила, синяков не миновать.

– Ничего, я тебе гель дам, который синяки рассасывает, не помню, как называется, – рассеянно пообещала я и вылезла из машины.

К этому моменту мы припарковались на стоянке НИИ. Пожав друг другу руки и пожелав удачи, мы с Риткой разбежались в разные стороны. Я понятия не имела, с чего надо начинать расследование, поэтому уныло побрела по центральному корпусу, в подвале которого размещалась биологическая лаборатория. Там обитал милейший Петр Петрович со своими крысами, которого мне предстояло вывести на чистую воду. Спустившись по уже знакомой лестнице, я оказалась в тускло освещенном коридоре. Насчитав с пяток дверей по правой стороне и столько же по левой, я приуныла. Где прячется искомый объект? Где-то далеко остался летний день, и мне, в легком сарафанчике, стало холодно. Я поежилась и толкнула наугад ближайшую дверь. Она оказалась запертой. Я приободрилась, и таким методом отсекла еще две двери. А третья взяла да открылась.

– Простите? – тоненьким голоском пропела я. – Здесь есть кто-нибудь?

– А кого вам вообще надо? – ворчливо поинтересовались из глубины комнаты.

Я шагнула вовнутрь и оказалась в помещении, сильно напоминающем мой гараж: все пространство занимали полки, набитые различными предметами. А из-за самой последней высунулась голова в химических кудряшках ярко-морковного цвета.

– Здравствуйте, – с большим чувством сказала я.

Голова, отважившаяся на такой экстравагантный окрас, вызывала глубокое уважение своей смелостью.

– Зрасти, – кивнули кудряшки.

И в проходе появилась их обладательница целиком. С первого раза определить, сколько ей лет, было затруднительно – от двадцати пяти до сорока, примерно так. Дамочка была сухопара, вертлява, наряжена в голубой халат, из-под которого виднелись джинсы и кроссовки. Из косметики на лице была только помада дикого фиолетового оттенка. Конечно, такую экзотику нужно было держать только в подвале. А может, это продукт местной биологической лаборатории?

– Так чего хотели-то? – прервала она мое лицезрение.

– Я ищу Петра Петровича, – призналась я.

– А это предпоследняя дверь слева. Только его там нету, – добавила она, когда я начала поспешно сдавать задом.

– А где он? Я имею в виду, где его можно найти?

– Он на обеде. Придет минут через двадцать, так что если хотите, можете тут подождать, – гостеприимно развела руками красотка.

Я решила, что судьба посылает мне источник информации и приняла ее предложение. В уголке, где она скрывалась до этого, обнаружился стол с двумя стульями. На столе были разложены ломтики хлеба, вареной колбасы, огурцов и дымилась огромная чашка чая.

– Меня зовут Валькой, – представилась моя собеседница.

– А я – Ксения.

– Ага, чаю хочешь?

Я замотала головой.

– Ну не хочешь, как хочешь. А на кой фиг тебе Дуремар понадобился? – полюбопытствовала Валентина.

– У меня младший братишка увлекся хомячками и морскими свинками. А Петр Петрович пообещал дать справочник по разведению грызунов, – соврала я.