Последний поцелуй на ночь - Влада Ольховская

Камилла хотела отказать, но строгий взгляд мужа заставил ее прикусить губу и передать ребенка. Нет, правда же, нет причин быть такой упрямой и настороженной! Тем более что Софи приняла малышку спокойно, чувствовалось, что обращаться с детьми она умеет.

– Ого, тяжеленькая принцесса! И такая крепенькая, уже совсем большая!

– Еще не совсем, – один из мужчин как-то странно ухмыльнулся. – Есть куда расти!

Софи его проигнорировала:

– Здоровенькая, радует маму с папой! Очень важно, чтобы дети были здоровы, это главное, что нужно для счастья.

– Она абсолютно здорова, – поспешил заверить их Антонио. – За этот год вообще ни разу не болела!

Вот зачем он так себя ведет? Чуть ли не оправдывает перед ними собственного ребенка!

Камилла, несколько раздраженная поведением мужа, забрала девочку обратно. Не слишком демонстративно, но решительно.

– Извините, нам надо поприветствовать других гостей! – пояснила она. – А делать это без виновницы торжества я не могу!

– Конечно, не смеем вас задерживать!

Другие гости у нее никакого негатива не вызывали. А эти пятеро продолжили держаться особняком, иногда подпуская к себе только Антонио. И все! Если другие гости пытались общаться с ними, они отстранялись. Это лишь усиливало чувство тревоги в душе Камиллы.

Постепенно она стала все меньше смотреть в их сторону. Не потому что привыкла, просто поняла, что ничего сейчас не сможет сделать. А раз ничего, то к чему терзать себя? Она сделала вид, что все идет замечательно.

Именно это искусственное спокойствие и позволило Софи застать ее врасплох. Камилла на время отдала Анджелин свекрови и наслаждалась одиночеством на балконе. Блондинка тоже вышла туда, прикрыв за собой стеклянную дверь.

– Тоже потянуло к тишине? – Софи выдала очередную очаровательную улыбку.

– Просто пять минут покоя…

– Да, праздники бывают утомительны. Но ваш удался. Вашей дочери очень повезло с родителями – так любят друг друга и ее! Хочу сказать, вы изменили Антонио, в лучшую сторону, конечно. Он стал более ответственным, серьезным, что ли…

Камилла не чувствовала особой признательности за этот комплимент. Но она решила использовать предлог, чтобы узнать хоть что-то:

– Я не знаю, каким он был до меня… Я его знаю только таким.

– Неудивительно. Мужчина часто становится тем, кем он является в глазах любимой женщины.

– Красиво говорите… Но вы-то знаете его давно, можете сравнивать! Кстати, где вы познакомились?

– У нас общее начальство.

– В смысле, вместе работаете?

– Не в прямом смысле. В разных филиалах, но главный босс у нас один.

Вроде бы ответила все нормально и понятно, и все же было в ее глазах что-то такое, что заставило Камиллу смутиться. Она не любила придираться к словам и искать в них тайный смысл, однако тут иначе не получалось.

Софи тем временем сама предпочла сменить тему:

– Антонио упоминал, что вы подумываете вскоре крестить кроху… Это правда?

– Да, собираюсь. Хотя сам он против – вы ведь знаете, он атеист.

– А вы верующая?

– Нет, но моя бабушка была глубоко верующим человеком. Раньше мне казалось, что это глупости. Но когда родилась Энджи, я стала сомневаться. А вдруг не глупости? Знаете, ведь если Бога все-таки нет, хуже ей не станет! А если Он есть, то пусть она будет защищена. Плохого в этом точно не будет!

– К сожалению, бывает иногда. У меня знакомая в прошлом году сына крестила, так несчастный ребенок от всех этих поливаний водой на сквозняке воспаление легких подхватил, еле спасли! Вот и скажите мне на милость: если Бог есть, разве допустил бы он такое? Я почему этот разговор-то завела… Мне запомнились слова Антонио о том, что ваша дочь еще ни разу не болела. Если ей так повезло, то не подвергайте ее напрасному риску!

– Я никогда не думала об этом с такой позиции, – призналась Камилла.

– Антонио эту историю знает, я рассказывала ему. Он ведь возражает против крестин, так ведь?

– Да…

– Вот поэтому и возражает, – заключила Софи. – Задумайтесь: может, в этом он и прав? Я-то не сомневаюсь!

– Спасибо, я… Я подумаю.

На дальнейший разговор у них просто не было времени. Сильвия объявила, что пришло время вручать подарки имениннице – для тех, кто этого еще не сделал. Намекала женщина в первую очередь на себя, и Камилле нужно было присутствовать.

То, что подарила Анджелин бабушка, мгновенно заставило Камиллу позабыть и о разговоре с Софи, и о неприятных гостях…

…От нетерпения Вика аж подпрыгнула на кресле:

– Что подарила-то? Не тяни!

– Я и не тяну. Но тут текст на странице закончился.

В качестве доказательства Агния развернула страницу дневника. Вряд ли оригинальная запись так и заканчивалась, просто неизвестный составитель не удосужился добавить последнюю часть.

– Издевательство какое-то! Дальше точно ничего нет?

– Из дневника – ничего, тут дальше какая-то газетная вырезка идет. На английском. На вот, сама почитай.

Заметка была совсем короткой, на состарившейся от времени бумаге. В ней сообщалось, что модельер Сильвия Карье сделала своей годовалой внучке неслыханный подарок – эксклюзивное украшение под названием «Щелкунчик». Кулон в виде грецкого ореха в натуральную величину – только из чистого золота. Но самым дорогим в нем было не это. Одна из половинок ореха была надколота, изнутри на мир смотрел чистой воды бриллиант.

Снимок в газете был скромным и не слишком впечатляющим. Однако если прикинуть стоимость такого украшения, то можно было найти немало людей, готовых за него убить…

* * *

Максим понимал, что пора бы уже свыкнуться с ролью «хозяина жизни» – «сильного мира сего», или как там это называется? Но у него это не получалось. Слишком уж хорошо в память впились тернии, через которые пришлось пройти к этим звездам. Поэтому в огромном прохладном коридоре больницы он чувствовал себя скованно. Словно он вот-вот привлечет внимание санитаров, они скрутят его и отправят за одну из ободранных, но таких крепких дверей!

Вздор, конечно. Здешние пациенты редко просто так ходят по коридорам, и вообще они специфическая публика. Дорого одетого молодого парня вряд ли кто-то спутал бы с одним из них. И все равно атмосфера этого места давила, хотелось побыстрее выбраться отсюда.

А может, и не в месте было дело… Он ни на секунду не забывал, ради кого сюда пришел. Максим бы никому не признался в этом, но страх по отношению к ней все еще оставался в его душе. За несколько лет сводная сестра стала для него воплощением всего худшего, что может случиться в жизни, – предательства, боли, страдания и унижения. Он обещал себе никогда не пересекаться с ней, не смотреть больше в ее глаза… А вот не получилось.