Гибельная пучина - Сергей Зверев

Предположение подтвердилось. Остров состоял из сплошных камней. Весь он был застроен обычными для здешних мест невзрачными серыми домишками, среди которых заметно выделялась средних размеров вилла.

Первым, кого Голицын увидел, сойдя на берег островка, был Глок. К счастью, гигант смотрел в противоположную сторону. Поручик укрылся за углом длинного строения, стоявшего тут же, у причала, и обратился к Лысому:

– Слушай, где тут у вас можно малую нужду справить? Прямо в море?

– Прямо по коридору, – недовольно проворчал тот. – Давай быстрее и догоняй. Обоссались вы все, что ли?

– Не надо было пивом угощать, – буркнул Поручик.

Кто такие «все», он узнал очень скоро. В туалете, который размещался в конце коридора, возле писсуара приплясывал черный фэбээровец. Других посетителей как будто не было. Поручик пристроился у крайнего прибора, принял самую безобидную позу и нейтральным тоном, как бы между прочим, заметил:

– Привет! Узнал меня? Мы встречались в аэропорту. Я помешал вам взять Бараку. Честно говоря, сейчас я бы так не сделал. Ты в курсе, что твой напарник погиб? Я случайно прочитал его сообщение. И вот я здесь. Значит, вы оба из ФБР?

На черном лице отразилась напряженная работа мысли.

– А ты?

– Я нет, – честно признался Голицын. – Что такое «Ковчег Мусы»?

Вероятно, черный агент решил, что дозированная правда будет менее опасна, чем игра в секреты.

– Если мы имеем в виду одно и то же, тогда это – компактное ядерное устройство, – сообщил он. – Устройство находилось на «Дайане» среди прочего оружия, потом куда-то исчезло.

– Думаю, что теперь его прячут где-то здесь, – убежденно сказал Голицын. – Кстати, а куда это нас, собственно, занесло? В сиротский пансион для подводных диверсантов?

– Это база террористов под вывеской фирмы «Дип уотер», – сообщил агент.

– И какие у тебя планы, если не секрет? – поинтересовался Голицын.

Агент ФБР пожал плечами:

– Поскольку я остался один, остается внедриться и ждать.

– Во-первых, ты не один, наша группа тебя поддержит. А во-вторых, я ждать не собираюсь. Я узнал то, что хотел, и ухожу. Глок меня хорошо знает и сразу вычислит.

– Он и меня может узнать.

– Ну, это вряд ли, – отмахнулся Поручик. – Я тоже хорошо знаю Глока, для него все черные парни на одно лицо.

Агент пустил воду и принялся мыть руки. Забрызгал, что ли?

– Как ты думаешь уходить, если не секрет?

Голицын не стал скрывать своих планов:

– Элементарно. Вплавь.

Агент снова задумался, прикидывая в уме.

– Отсюда до ближайшего берега километров пятнадцать. При необходимости, конечно, можно преодолеть вплавь. Правда, течение и акулы…

Голицын усмехнулся:

– По сравнению с боевыми дельфинами это ерунда. Ладно, оставайся, желаю удачи. Возможно, мы еще встретимся. Я записался у Лысого Смитом.

– А я Джонсом, – ответил агент.

Так они и познакомились. Из туалета Голицын проделал обратный путь к причалу, спустился к воде в укромном месте и поплыл. Впереди ему предстояло несколько приятных часов умеренной физической нагрузки.

* * *

А на борту захваченного пиратами сухогруза «Дайана» страсти все больше накалялись. Но внешне все выглядело на редкость спокойно.

На капитанском мостике Шариф слушал с непроницаемым лицом, а Наход Али говорил ровным голосом.

– Как только я получу выкуп, сразу уйду! Меня уже достала ваша «Дайана». Если это продлится еще неделю, я и выкупа ждать не стану, просто все брошу и уйду вместе со своими людьми. Только заложников заберу с собой. Это и будет моя доля. А вы оставайтесь и делайте что хотите.

Пираты на судне изнемогали от безделья. С провиантом было плохо, с водой еще хуже. Зато в изобилии был кат. Но и его без воды особенно не пожуешь. Вся палуба покрылась засохшими зелеными плевками. Как выживали заложники, никто не знал и не хотел знать.

Пираты после ката ходили бледные. Сероватая кожа, тошнота, головная боль, прострация и потеря контроля. Особенно часто проявлялась последняя. Участились драки между пиратами по самому ничтожному поводу.

Наход Али нутром чувствовал, что добром эта история не закончится. Он давно уже пожалел, что связался с арабами. Если честно, то хотел по-легкому деньжат срубить. И вот влип. Хуже всего было то, что сейчас он не был уверен в своих людях. А арабов на судне становилось все больше и больше. И если его сомалийцы как приплывали, так и уплывали обратно на берег, то арабы приезжали и оставались.

Что с ними делать, Наход Али не знал. Они считались союзниками. Друзьями. Но он хорошо знал цену такому союзу и такой дружбе. При первом удобном случае Шариф не упустит возможности перерезать ему горло.

Еще больше подозрений вызывала подруга Шарифа – Барака. Она напоминала Находу Али африканскую кобру. Даже, скорее, не африканскую, а азиатскую. Наход Али слышал, что они более ядовиты. Сейчас, когда Бараки не было на борту «Дайаны», Наход Али чувствовал себя более или менее спокойно.

Не нравился ему и белый гигант по кличке Глок. С каждым днем у Находа Али крепло одно желание. Он мечтал собрать их всех на борту сухогруза и утопить вместе с проклятым грузом.

Снаружи послышался шум. К судну приближались несколько больших катеров с людьми. Из криков Наход Али понял, что приплыла Барака со своими бандитами. Ему стало тревожно. Теперь численный перевес будет на стороне арабов, и, если возникнет конфликт, они смогут диктовать сомалийцам свою волю.

В рубку управления вошел Шариф, отодвинул плечом стоявшего у руля помощника капитана и двоих пиратов-охранников. Затем обратился к Находу Али:

– У меня важные сведения. Нам надо поговорить без лишних ушей.

И направился на выход. Наход Али нахмурился, но последовал за арабом.

– Пройдем в радиорубку, – предложил он.

В конце коридора послышались шаги. Наход Али напрягся. Так и есть, к ним направлялась Барака. И почему она так на него влияет? Ведь не боится же он ее! А может быть, она просто колдунья? Лучшее средство борьбы с колдуньей – забить ей в задний проход несколько заостренных колышков и бросить в пустынной местности медленно умирать. Но ведь тут под рукой нет ни колышков, ни пустыни.

Бараку сопровождал отец Абдуллы, Тахир Муса. Странный человек. Если раньше Наход Али считал его почти родственником, то сейчас готов был записать в лагерь противника. Он уже было подумал, не вызвать ли кого-нибудь из своих людей, но передумал. Зачем терять авторитет без особой необходимости? Если его люди поймут, что он чего-то или кого-то боится, Али потеряет всякое уважение.

К тому же он всюду ходил с пистолетом и автоматом, а арабы были демонстративно безоружны. Тахира Муса он вообще за бойца не считал.