Синдикат "Громовержец" - Михаил Тырин

— Что? — захохотал Пакля. — Дутову рассказать? Ну а дальше что?

— А ничего. Пусть сам тут ходит, нюхает. А может, нам еще какую-нибудь грамоту за это дадут…

— Ага! И значок «Юный друг милиции». Дебил ты, Пельмень. Ни ума у тебя, ни фантазии…

— А что?

— А то! У нас с тобой целая база! Ты понял? Вся наша. Мы тут все, что хотим, сделать сможем.

— А что мы хотим? — у Пельменя настороженно забегали глаза.

Пакля откинулся на бетонную стену и мечтательно уставился вдаль. В его голове бродили мысли-великаны.

— Все мы хотим, — сказал он. — Авторитет надо поставить. Это во-первых. Чтоб нас все уважали. Вот что я думаю.

— Авторитет — это как? Это — всех бить?

— Иногда и бить.

— Э-э… а зачем авторитет, — Пельмень взялся за ухо, как за спасательный круг. — Бить и так можно.

— Надо, Пельмень, надо. Поставим авторитет — все к нам будут идти. А не к Дрыну. И не на Гимназию.

— Пусть идут, куда сами хотят, — осмелился возразить Пельмень. — Мне не надо, чтоб ходили…

— Заткнись. Ты ничего не понимаешь. Дальше, знаешь, что?

— Ну? — напряженно произнес Пельмень.

— Авторитет нам на хрен не нужен, если без денег. Без них нельзя. Так и будем во дворике сидеть, да в заднице палочкой ковырять. Поэтому надо, чтоб мы всегда с деньгами были.

— Да откуда ж деньги? Хочешь, чтоб близнецы сберкассу разбомбили?

—.Да нет. Они могут и сберкассу, конечно… Но Дутов тогда сразу увидит, у кого деньги всплыли. Это нам не подходит. Надо на стороне искать.

— На Узловой?

— Это надо подумать. Вообще, мест полно, где деньги лежат.

— А может, не надо? — нерешительно возразил Пельмень.

— Выхода нет. Во-первых, мы уже наехали на Промзавод. Значит, будет война. Мы с тобой, конечно, их раскидаем, но надо укрепляться.

Пельменю не совсем понравилось, что Пакля все время говорил «мы». Не очень-то ему хотелось числиться в компании с этим новоявленным фюрером. Но поправлять он не посмел.

— Соберем под себя всех пацанов… Придумаем, откуда близнецы будут деньги приносить… — размышлял Пакля. — А потом — пусть у них батарейки кончаются.. Уже не страшно! — он сухо рассмеялся.

— Почему не страшно?

— Дебил ты! Мы уже в авторитете будем — вот почему. Ну что? — Пакля хлопнул себя по тощим ляжкам. — Ты со мной, жирная туша?

— Н-не знаю, — Пельмень поежился. Он и не подозревал, что в его старом приятеле бродят такие роковые темные страсти. — Не хотелось бы так сразу…

— Что тебе не хотелось бы, толстопузый? — с презрением произнес Пакля. — Денег бы не хотелось? Да ты «селедкам» такой аквариум купишь, что сам туда сможешь нырять с комода! Королем будешь ходить! Бабы все твои будут…

— Бабы? — Пельмень растерянно поморгал. — Бабы, да?

— Все будет, дурило! Бухло, машина, шмотки, икра черная, красная и фиолетовая… — Пакля перевел дыхание. И негромко добавил: — Близнецы что хочешь принесут. Только надо по уму… Деньги надо. Чтоб все поняли, что у нас не просто так…

— Пакля, а все-таки, где деньги лежат?

Пакля криво усмехнулся.

— Да вот… думаю в городе поискать.

— В городе?! — ахнул Пельмень. Пакля хищно поджал губы. Он ненавидел областной город. Он давно имел зуб на это далекое загадочное образование, полное огней, откуда приезжали красивые иномарки, откуда текла водка, сигареты и колбаса, куда уезжали самые красивые зарыбинские девчонки. Ни одна из них не вернулась.

Теперь, когда рядом ждали приказа безмолвные близнецы, Пакля имел возможность попробовать город на прочность.

— У меня целый план, — зловеще проговорил он. — Мы такое устроим, что все охренеют. А ты не бзди, жирный. Я все продумал. Мы еще покажем…

Пельмень не находил себе места. На фоне грандиозных замыслов Пакли он ощущал себя жидкой медузой, налетевшей на ледокол.

— Весело будет, — пообещал Пакля и сухо рассмеялся.

* * *

В наступающих сумерках по всему Зарыбинску были слышны бухающие звуки музыки. В ДК за задернутыми шторами сверкали разноцветные вспышки. В этот вечер, как и всегда по пятницам, здесь проводились танцы. И каждый, кто выходил из дома просто погулять, обязательно оказывался возле ДК, словно его вели сюда таинственные гипнотические силы.

Никаких таинственных сил, конечно, и в помине не было. Просто поболтаться в эти часы было абсолютно негде и не с кем, все торчали на танцах.

Программу вел лично художественный руководитель ДК, известный в городе под кличкой Хомяк. Он был выпускником училища культуры по классу «руководитель народного оркестра». Чернявый, толстощекий, тонконогий, в темных очках, он, возможно, и нес в своем облике печать чего-то народного, правда, чересчур экзотического.

Хомяк приносил свой магнитофон, завернутый в одеяло. Какой-то его знакомый доставлял на «каблучке» усилитель и колонки. Что касается фонарей цветомузыки, то их тоже откуда-то привозили. Так, благодаря стараниям энтузиастов, в Зарыбинске по пятницам и субботам имело место культурно-массовое мероприятие для молодежи — танцы.

Надо сказать, что все энтузиасты имели свою долю с проданных билетов. Иногда, правда, танцы отменялись. Обычно из-за того, что энтузиасты со своей техникой обслуживали чью-нибудь свадьбу.

Возле ДК бывало так же многолюдно, как внутри. Далеко не у всех имелись лишние деньги в кармане, чтобы пройти в зал и окунуться в грохочущую, слепящую, головокружительную атмосферу дискотеки. Поэтому некоторые приходили лишь покурить, повидать знакомых, поиграть в гляделки с девчонками, одним словом, как здесь было принято говорить, «пробздеться».

Кирилл сидел в самом углу танцевального зала у груды сдвинутых стульев и наблюдал за обстановкой. Мысленно он ругал себя: знал, что ему должны навешать, а все равно пришел. Но и сидеть дома, закисая в своем унынии, он тоже не мог.

Уже несколько раз он замечал на себе многозначительные ухмылки промзаводских, рассеянных в толпе. И вообще, он чувствовал, как вокруг зреет какое-то напряжение. Пока мазутники только поглядывали да перешептывались. Возможно, ждали удобного момента, чтобы собраться в злобный, орущий, остервенелый клин и, вломившись в ряды танцующих, обрушиться на жертву.

Жертва, конечно, свое получит, но в драку обязательно вмешается кто-то еще, потом еще, потом весь зал превратится в бешеную свалку, прибежит милиция", танцы остановят… А Промзавод, вволю нарезвившись, отправится в Правобережный. Там тоже сегодня танцы.

Все это было уже не раз. Только Кирилл еще ни разу не становился той самой жертвой. Он сидел здесь, сам не зная зачем, и понимал, что дает мазутникам хорошую возможность устроить показательную акцию.