Пленница чужого романа - Екатерина Вострова

Неудовлетворенность и возбуждение нетерпеливым зудом отзывались во всем теле. После нескольких минут близости слабость, оставленная ритуалом и перемещением из тела в тело — прошли, словно ничего и не было. Приподнялась на локтях, потрясла головой — она больше не кружилась, а неосторожные движения не отзывались тошнотой и рвотными позывами.

Поднялась с кровати, удовлетворенно отметив, что действительно способна передвигаться самостоятельно. Что ж, в таком случае следовало принять душ и привести себя в порядок.

А потом придумать, как отомстить магу за то, что распалил меня, а затем сбежал.

Салландара открыла глаза.

Потолок был высоким, с незнакомой лепниной по периметру. Она моргнула и, перевернувшись на бок, села. А затем с ужасом осмотрела себя.

Она в брюках! В черных брюках и в черной рубашке. Мужской рубашке, да еще и самого простого покроя, принадлежащего явно низшему сословию. Что за чертовщина?

Последнее, что она помнила, это как собралась провести ритуал, согласно случайно найденной инструкции, написанной маминым подчерком.

— Рад, что вы очнулись, Миледи, — на секунду в душу прокрался липкий страх.

Она обернулась на низкий раскатистый голос, эхом прокатившийся по огромному залу. И тут же выдохнула от облегчения.

— Янош — это всего лишь ты. Безымянного ради, чего пялишься? Помоги! — она сердито приподняла руки, показывая, что ожидает, когда он подойдет к ней и поднимет.

Мужчина неторопливо двинулся с места и направился в ее сторону. Слишком неторопливо. Все время пока он шел, Салландара считала про себя, чтобы не сорваться и не накричать на него. Она, очевидно, упала в обморок, а к ее состоянию нет должного трепета! Вот придет отец, она ему нажалуется. Давно нужно было сменить управляющего. От этого отребья никогда не добиться должного почтения. Да и что может понимать сын кухарки в управлении хотя бы поместьем?

— Прикажи позвать отца! — отдала она указание, как только мужчина помог ей встать. — И что за странное место. Это где-то в заброшенном крыле? Я никогда не была раньше в этом зале…

— Мы в моем замке, — спокойно ответил Янош.

— Что? Каком еще ТВОЕМ замке? Здесь нет ничего твоего, ублюдок! Здесь все наше с отцом! Где он? — кипя праведным гневом, Салландара скрестила руки на груди и смерила мужчину взглядом, полным презрения.

Жаль, что на ней надеты эти непонятные тряпки — в них ее поза не кажется такой эффектной, но с одеждой она разберется чуть позже.

Управляющий отца тяжело вдохнул и закатил глаза:

— Безымянный, дай мне сил и терпения, — еле слышно прошептал он, а затем, уже обращаясь к ней, громко произнес, — я доставлю вас к вашему жениху, Миледи, а потом уже…

— К жениху? — Салли почувствовала, как кровь стынет в жилах от ужаса, а руки и ноги леденеют, — В таком виде? Нет, мне надо переодеться, привести себя в порядок, я не могу так…

Мортимер не должен видеть ее в таком виде! Это же будет позором! Ей срочно нужно достойное платье, и да… что у нее с волосами?

Она ощупала голову и ужаснулась, поняв, что волосы просто-напросто по-плебейски стянуты на голове лентой.

Янош полез в карман платья и вытащил оттуда маленькое острое шило.

— Это еще что? — подозрительно уставилась на него Салли.

Но он не ответил; вместо этого, не обращая внимания на девушку, проколол себе палец и тут же потянулся, чтобы вытереть выступившую капельку крови о надетую на нее рубашку.

— Ты что себе позволяешь, ублюдок?! — Леди Салландара никогда не отличалась смиренным нравом, а потому, недолго думая, замахнулась, чтобы отвесить смачную пощечину посмевшему вытирать об нее руки отребью.

Вот только Янош перехватил руку, больно сжав запястье. Она вскрикнула, уже собираясь разразиться бранью, подслушанной у отца, когда тому упало бревно на ногу. Но замолчала, издав лишь сдавленный звук, когда рубашка на глазах преобразилась, превратившись в изящное платье.

— Безымянный покарай, это что — магия?! — восторженно взвизгнула она, увидев рюшечки и бабочек на подоле.

Принц Мортимер тоже был магом, и судя по слухам, ее мать — тоже. Вот только откуда подобная сила у сына кухарки?

— Магия, магия, — хмыкнул Янош и, по-прежнему не разжимая ее запястья, щелкнул пальцами.

Взвились огненные всполохи, и стоило только моргнуть, как они оказались в совсем ином месте.

Небольшая, богато украшенная комната, на стенах — портьеры, на полу мягкий ковер, в котором утопают ноги. Она подняла взгляд, и сердце пропустило удар, а меж лопаток сильно зачесалось.

На изящном, обитом тяжелыми тканями диванчике сидел самый прекрасный мужчина во Вселенной. Светлые кудри чуть прикрывали уши, голубые глаза сияли, гармонируя с отделкой на мундире. Волевой подбородок, высокие скулы.

Увидев их, Принц расплылся в довольной улыбке:

— Что ж, бастард, я не сомневался, что с тобой можно иметь дело.

— Ваше Высочество! — Салландара кинулась было к жениху, но проклятый ублюдок держал ее крепко. — Пусти!

Но мужчина и бровью не повел. Даже не смотрел в ее сторону. Да что это такое, в самом деле?

И почему факт магического перемещения не вызвал у принца удивления? Их ждали?

— Ваше Высочество! — уже громче воскликнула она, пытаясь привлечь внимание к тому вопиющему факту, что безродный держит ее за руку прямо в присутствии жениха.

— Ваше Высочество, — чуть насмешливо повторил Янош вслед за ней, — докажите мне, что и с вами можно иметь дело.

Принц несколько секунд с интересом разглядывал их, а затем чуть приподнял руки и хлопнул в ладоши.

Дверь открылась, внутрь вошел слуга, одетый в форму красных оттенков, официальных цветов королевского двора.

— Веди, — коротко бросил Мортимер.

Слуга, не глядя на Салландару и Яноша, поклонился господину и сразу вышел.

— Нервничаешь? — вновь обратился Мортимер к отцовскому управляющему.

— Предпочел бы встречаться на нейтральной территории.

— В Фазендоре нет «нейтральной территории». Королевство принадлежит моей семье.

— Слишком самоуверенно.

— Всего лишь факт констатирую.

Салландара переводила взгляд с одного на другого. О чем это они вообще? С того момента, как она очнулась непонятно где в мужской одежде — все шло кувырком.

До этого она лишь помнила, что решилась на ритуал, записанный на листке маминым подчерком, а потом… Последующие события помнились смутно.

Дверь комнаты отворилась, и слуга вновь вошел, ведя за собой старуху с осунувшимся лицом и спутанными волосами. Что еще за чучело сумасшедшее? Она смотрела перед собой невидящими глазами, шарахаясь посторонних звуков и активно шевеля губами.