Секира царя Колоксая - Татьяна Мирная

— Как красиво! — Хадиль взяла подругу за руку. — Правда?

— Очень, — не стала спорить видунья.

Немного отдохнув с дороги и приведя себя в порядок, гости собрались внизу за богато накрытым столом, что ещё раз подтвердило насколько им рады. За обедом Хадиль, наконец, узнала, с кем провела целую седмицу. Радомир с улыбкой слушал родственницу, которая, наплевав на этикет, сидела слева от племянника, обняв его за плечи.

— …А я знала, что ты вернёшься в Храм. Верховный тебя не отпустил бы. Ты же вон какой способный!

— Тётя Умут, дело не в Верховном, а во мне. Негоже бросать учёбу.

Женщина согласно кивнула:

— Конечно, тем более тебе там нравилось. И всё равно… Веролюб никогда дураком не был. Он знает, что ты до волхва десятого порядка в течение ближайших двух-трёх лет дойдёшь.

Огнеяра подавилась:

— Кто волхв десятого порядка?

— Радимчик скоро будет, — любезно пояснила хозяйка дома, — а пока только девятый.

Лан насмешливо хмыкнул:

— Только?.. Некоторые даже к старости дальше шестого-седьмого подняться не могут.

Видунья с недоверчивым прищуром глянула на тарса, равнодушно жующего кусок пирога.

— Ты же говорил про седьмой?

— Это у меня седьмой порядок, — вмешался миконец.

С громким бряцаньем выпала серебряная вилка из рук Хадиль. Она переводила потрясённый взгляд с Радомира на Лана:

— Вы серьёзно? Вы… колдуны?

И столько страха и разочарования прозвучало в голосе девушки! Володарович только хмыкнул на это. Ответил ей ис-Короуш:

— Да, Хадиль. Только мы предпочитаем называть себя волхвами.

— Какая разница?! — вскинулась гетайка, возмущённая обманом тех, кого считала своими друзьями. — Волхв, маг, колдун — какая разница?!

И вдруг она побледнела, глянув сначала на хмурую видунью, потом на тарса:

— Подождите-подождите! Кажется, я поняла! Тот колдун в Соляной пустоши?.. Это же ты, Рад?.. Это ты едва не убил Огнеяру?

Мужчина с такой силой грохнул кубком по столу, что все подскочили. Тётушка Умут, не совсем понимая, в чём дело, внимательно наблюдала за происходящим. Поэтому, когда Хадиль, всхлипывая, выскочила из-за стола, даже не остановила её. Женщину куда больше интересовал племянник, не сводивший тяжёлого и виноватого взгляда с рыжеволосой девушки напротив.

Хадиль бежала по огромному дому и в дверях налетела на незнакомого мужчину. Тот пошатнулся, но устоял, ещё и девушку подхватил.

— Простите! — прошептала та с такими несчастными глазами, что могла разжалобить каменную статую.

Незнакомец, всё ещё поддерживая дрожащую Хадиль, покачал головой:

— Ничего-ничего!.. Что с вами случилось? Кто вас обидел?

— Никто. Это я обидела нечаянно!

Гетаец потрясённо смотрел вслед девушке, выскочившей за двери. Услышав торопливые шаги, мужчина повернулся к спешащей хозяйке дома.

— Озгюр? — Умут кивнула своему старинному приятелю.

Тот кивнул в ответ и перевёл взгляд на рыжеволосого незнакомца, который оглядывался по сторонам, по всей видимости, в поисках той самой расстроенной красавицы.

— Умут, дорогая, что происходит?

— Скоро узнаю, — туманно пообещала гетайка, потом вспомнив приличия, махнула рукой. — Озгюр анак Дайли — мой хороший друг, а это Лан ис-Короуш — товарищ моего Радима.

Мужчины кивнули друг другу, но мысли были заняты иным.

— Приехал Радомир? — в тёмных глазах гетайца вспыхнул интерес.

— Да. Вот такой сюрприз! — женщина повернулась к Лану: — Ну-ка, сходи отыщи Хадиль, пока она не напридумывала себе не пойми чего. Мы с Озгюром будем ждать вас на веранде.

Лан только этого и ждал и почти бегом бросился за подругой. Гетаец повернулся к Умут.

— А где Радим? Я хочу повидаться с ним.

— Успеешь, Озгюр! У него сейчас идёт куда более важный разговор.

…Радомир и Огнеяра остались в обеденном зале одни. Альвийка сидела за столом, закрыв лицо руками. Мужчина тяжело вздохнул и пересел на соседний стул:

— Почему ты скрывала случившееся в Соляных пустошах?

Видунья на секунду задумалась:

— Раньше не хотела тебя радовать. Сейчас не хочу огорчать.

— Ненавидишь меня?

Огнеяра повернулась к нему.

— Нет, Радим!.. Ты же понимаешь, что такое альвийские грёзы! Это не ваши воспоминания. Тогда в лесу ты заставил меня вернуться назад, заново испытать те чувства. Но правда в том, что моя ненависть и жажда мести остались в прошлом. Сейчас я не испытываю к тебе ничего подобного!

Мужчина осторожно взял её ладони, прижался губами к тонким пальчикам и выдохнул:

— Прости меня!

Альвийка закрыла глаза. Он уже говорил «прости» раньше, но тогда это было признанием своей ошибки. Сегодняшнее «прости» сильно отличалось. Сейчас Радомир действительно раскаивался в случившемся. Девушка шумно выдохнула:

— Давно простила, Радим.

— Но ты рассказала Хадиль.

— По другой причине.

— По какой?

— Она тогда думала о смерти, мечтала умереть. А меня это всегда злит: когда люди не ценят свою жизнь и готовы отказаться от неё из-за первой же трудности. Я ещё могу понять, когда жизнью жертвуют ради кого-то. Но умирать потому, что кто-то обидел тебя, замучила нищенская жизнь или любимый выбрал другую… Это кощунство! И такая глупость!

Они сидели близко-близко. Радомир по-прежнему сжимал девичьи пальчики, ласково поглаживая их и изредка целуя. А Огнеяра боялась шелохнуться, чтобы не спугнуть эту нечаянную близость.

— …Бедно живётся — заработай золото, укради у богача, на худой конец. Обидели — прости или отомсти. Любимый отверг — так ещё непонятно кому больше не повезло: тебе или той бедняге, которую он выбрал. Ну, а если лень пальцем пошевелить — ляг, поплачь, пожалей себя. Придёт новый день — и найдётся решение, появится выход… А оттуда выхода не будет!

Володарович внимательно слушал её и разглядывал девичьи ладони в своих руках.

— Я догадывался, что Хадиль думает о чём-то подобном.

— Мне кажется, я смогла переубедить её, — выдохнула Огнеяра. — По крайней мере, теперь она думает о мести. И это придаёт её жизни некий смысл.

Радомир напрягся. Альвийка поняла, что снова вернула колдуна к их общему прошлому, когда оба жили ненавистью.

— Радим…

И замолчала, когда он в последний раз поцеловал её пальчики и отпустил.

— В таком случае не говори Хадиль, что мстить больше некому.