Сребреники Иуды - Скотт Макбейн

Пол машинально сунул руку в карман. Пальцы коснулись монеты. Шероховатая боковина, рельефное изображение Цезаря. Та самая монета, которую подарила Хелен. Но после вечеринки он ее не видел, думал, что потерял. Откуда же она сейчас взялась?

— В тюрьме выяснили, почему дверь камеры была открыта? — спросила Сьюзенн, открывая жестяную коробку с имбирным печеньем.

— Пока нет, — ответил Пол. — Предположительно, надзиратель открыл дверь камеры Крамера по ошибке и не хочет признаваться. Но меня больше беспокоит ваше состояние.

— Со мной все в порядке. Честно. — Она беззаботно рассмеялась.

Музыка замолкла, Сьюзенн встала на колени рядом с креслом Пола, чтобы поставить на проигрыватель новый диск, и посмотрела на него, уже не стесняясь, призывно. Пол отвел глаза, но, помимо воли, снова взглянул на нее. Почувствовав острое желание, он встал.

— Я, пожалуй, пойду.

Сьюзенн тоже встала. Стройная, соблазнительная.

— Зачем?

Снова заиграла медленная, романтическая музыка. Пол на секунду прикрыл глаза, а когда открыл, то увидел исходящий от Сьюзенн свет. Насыщенный, ярко-красный. Он обволакивал его, переполняя желанием.

— Не уходи. — Она прижалась к нему.

— Но я женат. Есть ребенок.

— Я знаю. — Сьюзенн приникла к его губам. — Останься со мной.

Музыка стала громче. Она медленно расстегнула платье. Сбросила на пол. Под ним было лишь нижнее белье фасона мини. Обвив руками его шею, поцеловала, страстно работая языком. Затем отступила, сбросила лифчик, обнажив потрясающую грудь. И наконец, стащила трусики.

— Я твоя.

Пол полюбовался ее ягодицами, отражающимися в зеркале, и, больше не раздумывая, увлек девушку на постель. Через секунду Сьюзенн громко застонала.

Если бы во время этого буйства плоти Полу пришло в голову оглянуться, он бы увидел, что они не одни. В углу стояла Хелен, с довольным видом рассматривая любовников.

Сьюзенн встретилась с ней взглядом и подмигнула.

— Приедем домой, я тебя накормлю, — сказала Мэри, усаживая Рейчел в машину. — Как голова?

— Немного болит, — ответила девочка.

Мэри вывела машину с больничной автостоянки. Пол уехал рано утром, так что опять поговорить не удалось. Ладно, отложим до вечера.

— Мама, — неожиданно произнесла Рейчел, — сегодня ночью ко мне приходила женщина.

— Где? В больнице?

— Да. Она разбудила меня. Сказала, что я должна пойти с ней. Это было страшно.

— Деточка, это была сестра. Она дала тебе лекарство?

— Нет, — твердо возразила Рейчел, — это была не сестра. Блондинка в красном платье, та самая, которая столкнула меня с качелей.

— Что?! Но ты же сказала, что упала сама.

— Она сделала так, что я упала, — вскрикнула Рейчел. — Перевернула качели, когда они поднялись высоко.

— Милая, но это невозможно. Ты опять фантазируешь. Расскажи, пожалуйста, как она выглядела.

Мэри остановила машину и с колотящимся сердцем выслушала дочку. Она спокойным тоном описала ту же самую женщину, которая была тогда в ванной комнате.

— И что ты ей ответила, когда она предложила пойти с ней? — В горле у Мэри все пересохло.

— Сказала, что буду ждать маму.

— А она?

— Она сказала, что моя мамочка скоро… умрет, — буркнула Рейчел, глядя перед собой.

— Перестань! — вскрикнула Мэри. — Перестань, Рейчел. Никто тебя не будил и не говорил этих ужасных слов. Тебе приснилось. — Она наклонилась к дочке. — Ничего со мной не случится, обещаю.

Рейчел послушно кивала.

Дальше они ехали молча. Мэри не знала, что подумать. Возможно, эта женщина как-то связана с Карлом Крамером, и они что-то замышляют. Или это новая подружка Пола решила их преследовать? Неужели Пол об этом знает? «Боже, что со мной происходит? Наверное, я схожу с ума», — с ужасом подумала Мэри.

Вот и дом. Они вошли.

— Дорогая, иди поиграй в гостиной, а я пойду что-нибудь приготовлю.

Мэри зашла на кухню и расплакалась. Через несколько минут из гостиной донесся крик:

— Мамочка!

Мэри вбежала и остолбенела. У окна стояла женщина, та самая, что была тогда наверху в ванной комнате. На этот раз на ней был простой домашний халат. Облик у женщины был человеческий, но Мэри чувствовала, что перед ней неведомое странное чудовище, носитель зла. К тому же фантом не отбрасывал тени.

— Деточка! — глухо вскрикнула Мэри. — Иди ко мне!

Не откликаясь, Рейчел начала медленно двигаться к женщине, а затем вдруг взлетела на полметра над полом и пошла по воздуху. Хелен продолжала манить ее к себе.

Мэри пронзительно закричала. Фантом исчез, и Рейчел упала на пол. Обезумевшая мать бросилась к всхлипывающему ребенку.

У нее на время отнялся дар речи. Она видела невозможное, но знала, что это было на самом деле. Прижав к себе девочку, Мэри потянулась к телефону, но Рейчел ей помешала:

— Мама, не надо.

— Почему? Я хочу позвонить твоему отцу.

— Не надо ему звонить, мама. Потому что это он все и устроил.

Человеку кажется, что он вышел из дома, куда-то поехал, но это может быть просто иллюзия. Поскольку дьявол имеет исключительную власть над умами тех, кто ему сдался. Люди верят, что совершают какие-то действия, но порой это все происходит у них в воображении.

Молот ведьм

Сьюзенн заставила Пола выложиться настолько, что он заснул мертвым сном. И с ним сразу же начали происходить метаморфозы. Он ощутил свое новое тело. Старое, физическое, продолжало лежать в постели, а это было другое — призрачное и бесплотное. Он никогда не верил, что такое возможно.

Пол стоял в углу комнаты и наблюдал за собой. Из его макушки начала вытекать некая сероватая субстанция, которая постепенно принимала форму. «Привидение» — придется называть его так, потому что другими словами описать этот феномен невозможно, — полностью повторяло его облик, но было эфемерным, сотканным из света.

А затем он перестал наблюдать себя со стороны и оказался в этом теле. К нему, неведомо каким способом, пришло осознание, что новое тело дает возможность перемещаться во времени и пространстве. И ничто не требовало усилий, не вызывало усталости. Он был свободен. Абсолютно. Не знал ни голода, ни жажды, не воспоминал, спокойно созерцая себя, земного Пола, лежащего в постели. Пустой сосуд, из которого вышел дух.

Пол осознал, что находится на первом астральном уровне. Сюда привел его сребреник Иуды, но это знание для него пока было преждевременным.

Неожиданно он оказался в своем университетском кабинете. Была ночь, но такое понятие, как время суток, для него больше не существовало. Кабинет он видел так же отчетливо, как при ярком солнечном свете. Даже еще отчетливее, потому что все предметы — мебель, книги — излучали мягкое сияние.