Последнее «долго и счастливо» - Соман Чайнани

– Что?

– Ну да, ты легко бросил бы меня, чтобы отправиться искать свою пахнущую свежестью, прекрасную Софи, – не успокаивалась Агата.

– Слушай, ты никаких грибочков по дороге не ела, а?

– Давай-давай, смейся. Я знаю, ты бросил бы меня при первой возможности, нашел бы Софи, и у вас родились бы чудесные детки! Мальчик и девочка. С золотыми волосами. Вы могли бы назвать их Блонд и Блонди.

– Вот уж не знал, что ты такая ревнивая, – удивился Тедрос.

– Я?! Ревнивая?! Ну что ты! С чего мне ревновать? Только из-за того, что ты охотно целовал Софи и когда она была девушкой, и когда она была парнем? Потому что ты можешь рассказать ей о том, что такое любовь, лучше, чем я? Да? – Чем больше заводилась Агата, тем сильнее ее мучила совесть.

– Ну что ты прицепилась к Софи?

– Могу поспорить, ее одну ты бы в темной норе не бросил!..

– А мы-то считали самыми безнадежными спорщиками Твидлди и Твидлду, – раздался чужой хриплый голос.

Агата и Тедрос замолчали, увидев приближавшегося к ним гнома с седой бородой, в зеленом камзоле с вышитым на груди серебряным лебедем, в оранжевой остроконечной шляпе, с зажженным факелом в одной руке и белым жезлом в другой. Агата была уверена, что этот гном сгорел в огне, – но вот пожалуйста, он здесь, в этой норе, живой и невредимый. Чудеса! Агата облегченно вздохнула и широко улыбнулась гному.

Гном Юба в ответ не улыбнулся, оставался хмурым.

– Во-первых, вы потеряли свою учительницу, потому что не умеете защитить друг друга в минуту смертельной опасности. Во-вторых, вы все время так громко спорите и бранитесь, что переполошили весь лес. Наконец, вы настолько увлеклись своей перепалкой, что забыли произнести простейшее заклинание, чтобы осветить место, в котором оказались. Будь это не наша нора, а пещера тролля, вы давно уже расколотили бы себе головы в этой темноте. Если бы вам на помощь не пришел кролик, вы бы и до утра не дотянули, безмозглые! – Он взмахнул белым жезлом так, словно хотел ударить их. – Нет, вам не место даже в группе отстающих. Она слишком хороша для вас. Вы самые никудышные всегдашники, которых мне когда-нибудь доводилось видеть… Хуже некуда!

Агата и Тедрос смущенно опустили головы.

– Вам повезло, что вы оказались нужны Лиге так же, как она нужна вам, – вздохнул гном Юба.

Замелькали, затрещали новые факелы, освещая незнакомцев, появившихся из темноты норы, которая на деле оказалась очень просторной, размером с небольшой дом, пещерой.

– Позвольте представить вам Лигу Тринадцати, легендарный отряд Добра и Просвещения, – торжественно объявил Юба, явно расчитывая произвести на Агату и Тедроса сильное впечатление.

Но те при виде легендарной Лиги пришли в ужас.

Почему? Да потому, что все члены Лиги, которая была их единственной надеждой на то, чтобы спасти Софи и уцелеть самим, оказались… как бы это помягче сказать… очень, ну очень старыми.

Если это шутка, то очень неудачная, – сухо заметил Тедрос, оглядывая старцев.

Агата насчитала четырех мужчин и четырех женщин. У всех была покрытая старческими коричневыми пятнами кожа, дрожащие морщинистые шеи, уши с торчащими из них волосами, мутные глаза, редкие пожелтевшие зубы, высохшие тонкие руки, лысые или покрытые жиденькими волосиками головы. Двое вообще приехали сюда в инвалидных креслах, трое опирались на клюшки, еще двое едва волочили ноги, а восьмой была тучная, едва передвигавшаяся старуха, которая постоянно смотрелась в ручное зеркальце, проверяя свой макияж. Веселенькая компания, что и говорить!

И у всех у них на левой стороне груди, над сердцем, блестел серебряный лебедь – точно такой же значок, который был у Умы, Юбы и Белого Кролика. И этим старцам Каллиса решила доверить жизнь своей дочери?!

«Но была же причина, по которой она направила нас сюда, – мрачно подумала Агата. – Может быть, этот маскарад сейчас кончится, они скинут маски и окажутся непобедимыми рыцарями? Волшебным образом станут юными, как Директор школы?» Агата затаила дыхание, ожидая и молясь, чтобы что-нибудь произошло…

Ничего не произошло.

Старцы из Лиги молча моргали, как рыбы в аквариуме, и, похоже, тоже чего-то ждали. Интересно чего?

– Я же говорила, что они нас не узнают, – проворчала жирная старуха с зеркальцем.

– Узнать вас? – Агата внимательно оглядела толстуху, ее обвислые щеки, маленькие, заплывшие жиром зеленые глазки, жидкие кудряшки, которые женщина явно пыталась покрасить в каштановый цвет, но они у нее вместо этого почему-то получились голубыми. Больше всего она напоминала разбухшую от воды куклу, которую выловили со дна пруда. – Могу с уверенностью заявить, что всех вас вижу впервые в жизни, – сказала Агата, оглядев остальных стариков и старух. Она обернулась к Тедросу, надеясь, что, может быть, он заметил что-то важное, ускользнувшее от ее внимания, но принц стоял красный как рак и, казалось, в любую секунду готов был взорваться.

– Так это вы должны доставить нас к Софи? – резко спросил Тедрос, рассматривая выцветший заплеванный ковер под ногами, дрянные, обитые тканью в мелкий цветочек диваны, изъеденные молью портьеры и тринадцать жестких тонких матрасов, двумя рядами лежащих на полу. – Это что, дом престарелых?

– Как ты смеешь так говорить о Лиге?! – вспылил Юба, отталкивая Тедроса. – Ты знаешь, чего мне стоило найти их всех, чтобы собрать вместе? Может быть, ждешь, что они начнут представляться тебе, словно какие-то простолюдины? Да кто ты такой, мальчишка?!

– Я принц, который спустя пару недель станет королем! – вспылил в ответ Тедрос.

– Высокомерная козявка! С таким умением запороть любое дело ты вряд ли дотянешь до своей коронации! – парировал Юба.

– Дотяну! И стану королем! И первым делом издам указ, объявляющий всех старых гномов вне закона!

– Успокойся, – сказала ему Агата. – Моя мать знала наверняка, что Лига нам поможет. Потому она и написала им. Очевидно, мы чего-то не…

– Написала! Этим людям, которым вот-вот исполнится по тысяче лет каждому! – продолжал кипятиться Тедрос. – Мы с тобой едва избежали казни на эшафоте, мы шли дни и ночи, чтобы спасти нашу подругу, которой не повезло влюбиться в злого волшебника, мы прошли сквозь могилы, ускользнули от ходячих мертвецов и ведьм – и ради чего? Чтобы найти вот этих старцев, из которых песок сыплется? Все, пойдем отсюда. Попытаемся сами пробраться в школу…

– Она была моей матерью, Тедрос, – возразила Агата. – И я ей верю больше, чем кому-либо другому в целом свете. Включая тебя. А теперь заткнись.

И Тедрос замолк.

Агата обернулась и обнаружила, что старики и старухи с серебряными лебедями на груди больше не обращают на них с Тедросом никакого внимания, а занимаются кто чем – вяжут, читают, дремлют, перебрасываются в карты, вынимают свои вставные челюсти, чтобы съесть тарелочку манной каши. При виде такой картины ее вера в Калиссу вдруг пошатнулась.