Соратник Орлеанской девы. Триумф и трагедия Жиля де Рэ - Александр Путятин

Французских аристократов всё это устраивало, ведь условия британцев подрывали незыблемость власти Карла VII. Они требовали от короля срочно заключить мир с Англией. Однако Карл VII понимал, что речь идёт не об условиях договора с британцами, а о суверенитете его монархической власти. Король не мог допустить, «чтобы англичане не приносили ему оммаж за владения во Франции и не находились бы в состоянии вассалитета, как другие его вассалы и подданные»[32]. Ход переговоров показал, что позиции короля и сепаратистов-аристократов вскоре должны были размежеваться окончательно. В этих условиях Карл VII никак не мог позволить себе ссоры с теми, кого числил в сторонниках монархии… То есть с анжуйским и бретонским кланами.

Они были ударной силой в борьбе с вождями Прагерии. На них король планировал опереться в будущем противостоянии с бургундским и орлеанским герцогскими домами. Чтобы сохранить симпатии анжуйцев и бретонцев, но при этом держать их под своим контролем, Карлу VII нужно было сразу после Прагерии сделать две вещи. Во-первых, надо было щедро наградить активных участников боёв и политических баталий и, во-вторых, сделать это так искусно и хитро, чтобы награда поссорила анжуйцев с бретонцами. Стандартная система сдержек-противовесов: вассалы должны любить сюзерена, а друг друга – ненавидеть… Тогда каждый будет исправно доносить королю на соперника, подсиживать, пакостить… И никто не сможет набрать чрезмерной силы.

Лучше всего на роль яблока раздора подойдёт крупное земельное владение на границе Бретани и Анжу… Такое, чтобы о нём мечтали оба герцогских дома. Кусок должен быть по-настоящему огромным, чтобы всем хватило… И чтобы каждый из участников раздела остался доволен королём, но при этом с завистью поглядывал на соседа. Такая награда ничего не будет стоить казне Карла VII, зато привяжет задействованных в интриге аристократов к королю надёжнее якорного каната…

Стоит ли удивляться, что окончание военных действия против мятежников совпало по времени с началом юридически безупречной атаки анжуйско-бретонского альянса на обширные владения Жиля де Рэ? Ведь подготовка к ней – вспомним «Сочинение наследников» и королевский интердикт о запрете на продажу ленных владений маршала – длилась уже не первый год, а сбор и фабрикация компромата подходили к завершению.

Однако не надо забывать, что Жиль де Рэ был хоть и не слишком влиятельным, но широко известным человеком. Вся Франция помнила его как ближайшего соратника Жанны д’Арк и доблестного рыцаря. Многие знали, насколько сильно был обязан своему маршалу король и как высоко он оценил в 1429 году заслуги Жиля де Рэ… А значит, анжуйцам и бретонцам следовало подготовить такие обвинения, найти или сфабриковать такие улики, чтобы у Карла VII не оставалось возможностей для политического манёвра. Преступления, в которых вскоре обвинят Жиля де Рэ, будут настолько мерзкими и позорными, а подготовка к судебному процессу – такой скрупулёзной и тщательной, что никто из соратников и друзей не сможет встать на защиту маршала… Зверские убийства и изнасилования детей и подростков обоего пола, занятия чёрной магией и колдовством, неоднократные попытки вызвать бесов и заключить договор с Сатаной – вот далеко не полный перечень обвинений, который вскоре огласит прокурор.

Но была ли в них хоть капля истины?! Ответы на этот непростой вопрос мы попытаемся отыскать во второй части книги.

Все «преступные эпизоды», которые будут фигурировать на судебном процессе в Нанте, относятся к 1432—1440 годам. Чтобы понять, насколько правдоподобны эти обвинения, нужно проследить за тем, чем занимался Жиль де Рэ в последние годы жизни.

После неудачи войск Ришмона в марте 1434 года у Силье в королевской армии маршал появляется редко. Принято считать, что виной тому – финансовые трудности. Мне кажется, причина другая. Жилю не хочется воевать под командой полководца, имеющего «редкий» дар – терпеть поражения в абсолютно выигрышной (Сен-Жак-де-Бёврон, Силье и др.) ситуации. Примерно то же можно сказать о сражениях у Грансе и Лана. Для барона де Рэ это – «чужая война»… Боевые операции, куда его насильно втягивает Тремойль. Не будем забывать, что в 1329 году маршал заключил с королевским фаворитом договор. По нему Жиль обязался участвовать во всех военных действиях Тремойля, которые одобрит Карл VII.

Маршал безропотно посылает свои войска в бой, но оплачивать их содержание – как того хочет отставной фаворит – не согласен. Тремойль тоже не горит желанием вкладывать деньги в сомнительные проекты… Результат предсказуем. Неудачи. В следующей авантюре Тремойля – Прагерии – барон де Рэ участия не принимает. Никакого. И опять же у историков это принято объяснять недостатком денег. Мне кажется, всё проще: по договору маршал обязан поддерживать Тремойля против всех, за исключением короля.

В то же время Жиль де Рэ продолжает содержать воинские отряды и вести боевые действия. Только теперь маршал, как большинство крупных феодалов, делает это там, где в защите от англичан нуждаются земли его семьи – в Пуату. В этой провинции находятся обширные владения жены Жиля, Катрин де Туар, и её бабушки, Анны де Силье. Именно здесь в 1439 году встретила маршала Жанна д’Армуаз перед своей поездкой в Париж. И именно в столице Пуату 15 августа 1434 года капитул церкви Сент-Илер де Пуатье избрал Жиля де Рэ своим светским (почётным) каноником.

Здесь необходимо сделать небольшое пояснение. Во-первых, светскими канониками капитулы обычно избирали военачальников, сыгравших решающую роль в битве за город или его окрестности. Во-вторых, церковь Сент-Илер – главный собор в Пуатье, столице провинции Пуату. К выбору светских каноников такие приходы всегда подходили с исключительной строгостью. Достаточно сказать что до Жиля де Рэ этой чести в Сент-Илер де Пуатье удостаивались лишь герцоги Аквитанские.

Таким образом, поссорившись с Карлом VII, маршал не прекратил сражаться против врагов французского государства. Оружие на своего короля во время Прагерии он тоже не поднял. И вообще – не изменил своему монарху ни разу! Кстати, это – исключительный случай. В заговорах и мятежах против короля в 1429—1440 годах были в той или иной степени замешаны все его приближённые, включая наследника престола – дофина Людовика. Многие – по нескольку раз. Жиль де Рэ – единственный, кто, однажды присягнув Карлу VII, сохранил верность ему до последнего вздоха.

Однако после ухода из армии военные действия уже не поглощали целиком дни и часы отставного маршала. У Жиля де Рэ появилась возможность уделить время тому, к чему расположена душа. Одним из этих увлечений стало церковное пение. Теперь в путешествиях его часто сопровождала собственная капелла.

Католическая церковь была в то время отличной певческой школой. При крупных церквях создавались хоры из талантливых мальчиков и молодых монахов. В XV веке появился новый распев, сложный и многоголосый. По сравнению с простой и строгой музыкой Раннего Средневековья это новшество казались ретроградам фривольностью, чуть ли ни ересью. Однако, как правило, голоса протеста терялись в потоке единодушного одобрения. В архитектуре господствовала готика – затейливые каменные кружева и рвущиеся в небеса стреловидные шпили. Соборы поражали прихожан роскошью отделки: золото, многоцветный мрамор, усыпанная драгоценными камнями утварь, роскошные одежды клириков. Светские и церковные власти не жалели средств на прославление имени Божьего и умели найти для этой идеи яркое архитектурное, дизайнерское и хореографическое воплощение.