Яблоневый сад для Белоснежки - Наталья Калинина

Я всегда относилась отрицательно к суициду. Пусть и не была особо верующей, но самоубийство считала страшным грехом. Никогда бы я не решилась на такое, находясь в здравом уме и твердой памяти. Но сейчас насчет «твердой памяти» я сомневалась и, если уж начистоту, то и «здравого ума» – тоже. Так что не знаю, что я могла вчера выкинуть. Не знаю.

Я переоделась в своей комнате в джинсы и любимую толстовку и бегом спустилась вниз.

– Роза! – громко крикнула я. И, не услышав ответа, вновь позвала домработницу. Но она не отозвалась. Я вошла на кухню, посмотрела на настенные часы – почти девять вечера. Роза, видимо, сделала свои дела и ушла, не дожидаясь ужина. Я прошла к плите и приподняла крышку оставленной на ней кастрюли. Какой-то рыбный суп, очень ароматный и еще горячий. От такого аппетитного запаха у меня закружилась голова, и я решила не ждать Антонио и поужинать прямо сейчас. Тем более что за весь день ничего не съела, и вчера тоже, если не считать принесенного мне мужем сока. Поэтому я с чистой совестью налила себе пиалу супа и, взяв большой ломоть свежего хлеба, принялась жадно есть. Роза – отличная кухарка, и при всей моей несимпатии к ней, я была ей очень благодарна за такую вкусную и питательную еду.

Насытившись, я решила выйти во двор подышать воздухом. К тому же оставаться одной в доме больше не хотелось. Но когда я дернула ручку входной двери, обнаружила, что она – дверь – заперта. Роза, уходя, заперла ее. Ничего страшного, сбегаю в комнату за ключами.

Но искать их мне пришлось долго. Я безуспешно перерыла всю сумочку, в кармане которой должны были лежать ключи, проверила карманы всей одежды, пересмотрела ящики, но, увы, ключей не было. Я их где-то потеряла. Остановившись посреди комнаты и обхватив ладонями голову, будто это помогло бы мне, попыталась вспомнить, когда в последний раз пользовалась ими. Но никаких мыслей насчет того, где я могла их оставить, так и не возникло.

Делать нечего, придется сидеть в ожидании Антонио взаперти. Я спустилась с книгой вниз, зажгла везде, где можно, свет, потому что дом продолжал внушать мне панический страх, особенно когда я вновь осталась одна. Может, попросить Розу жить в доме? Надо будет поговорить с мужем на эту тему. Хоть какая-то компания. Читая, я то и дело прислушивалась, не раздастся ли какой посторонний шум. Но нет, дом безмолвствовал. Он словно играл со мной в прятки: когда я ждала подвоха, все было спокойно, но как только расслаблялась, как, например, вчера, получала «сюрприз». В полной тишине, нарушаемой лишь тиканьем настенных часов, я наконец-то дождалась Антонио и, накрывая на стол к ужину, повинилась, что где-то потеряла ключи.

– Сделаем новые, – успокоил меня муж.

– Может, надо поменять замок?

– Нет, – ответил Антонио и спросил о моем самочувствии.

– Все хорошо. Правда хорошо, – с излишней бодростью ответила я. Говорить о вчерашнем мне не хотелось. Если Антонио вдруг вновь начнет спрашивать меня, зачем я «это сделала», сорвусь, разобьюсь в непосильной попытке доказать, что у меня и в мыслях не было кончать жизнь самоубийством. Но муж, правильно угадав мое настроение, не задавал никаких вопросов, касающихся вчерашнего вечера. Напротив, будто стараясь обойти щекотливую тему, расспрашивал о каких-то совершенно отвлеченных вещах: как прошел день, что мне снилось, какую книгу читаю и о чем она. Мы немного поговорили, а потом отправились спать. Несмотря на то что весь день я провела в постели, заснуть мне удалось довольно быстро, видимо, все же я была еще очень слаба.

Следующий день ознаменовался другим неприятным сюрпризом: к потере ключей добавилась и пропажа моих документов. Всех! Не только паспорта, но и документов, которые я собирала в Москве, чтобы подать здесь на вид на жительство. Очередь на подачу документов была огромная, прием осуществлялся по предварительной записи, нам с Антонио было назначено аж на январь, и до этого момента мои документы спокойно лежали в папке, которую я положила в ящик с бельем. Практически весь день я не выходила из комнаты, изучая новые уроки испанского и просто читая. И вот когда вечером решила принять душ, обнаружила, что из ящика с бельем исчезла папка! Когда она пропала? Видела ли я ее вчера? Не помню. Она всегда лежала на самом дне ящика, и вполне возможно, что исчезла не сегодня, а раньше. Я нервно перерыла все в своей комнате в надежде, что паспорт и папка с документами лежат в другом месте. Но нет, нет, нет. Спустившись вниз на кухню, я спросила у хлопочущей над приготовлением ужина Розы, не видела ли она пластиковую синюю папочку с бумагами на русском. Домработница не удостоила меня и словом, лишь отрицательно покачала головой. Мне ничего не оставалось, как броситься обратно в комнату и схватиться за мобильный телефон.

– Антонио! Ты не знаешь, где мои документы? – закричала я, не поздоровавшись.

– Кариньо, я сейчас занят, извини, – спокойно ответил он.

– Да, но перезвони мне потом, это важно!

– Хорошо, – ответил он и отключил вызов.

Бросив мобильник на диван, я нервно заходила по комнате. Потеряла ключи, потеряла документы. И если ключи – это дело поправимое, то документы… Куда мне теперь без них? Особенно без паспорта. Не выдержав давления стен маленькой комнатушки, я вновь сбежала вниз, чтобы еще раз попытаться расспросить Розу. Но уже не застала ее. Более того, отправляясь домой, она заперла дверь, и я уже второй подряд день оказалась под домашним арестом. Не забыть бы сказать Розе завтра, что я потеряла ключи, и попросить, пока мне не сделают новый комплект, не запирать дверь, если я нахожусь дома. Мало ли мне захочется прогуляться по саду! А тут сиди запертая… Опять.

Антонио не перезвонил. То ли был так занят, то ли замотался на работе и просто забыл о звонке. Я тоже не стала перезванивать ему. Но в его отсутствие успела торопливо исследовать незапертый ящик стола в его кабинете, благо Антонио еще не успел сделать замок в двери кабинета… Почему-то мне казалось, что документы взял муж, но забыл мне об этом сказать. Но, конечно, в том ящике, который Антонио все же не запер, ничего обнаружить не удалось. Теперь он, опасаясь моего повторного посягательства на его личную территорию, хранил в единственном незапертом ящике только ручки, скрепки, карандаши, блоки чистой бумаги для записей. И все.

Муж пришел домой с каким-то пожилым мужчиной – невысоким, с большими залысинами и длинным крючковатым носом. Одет этот сеньор был в темно-серый деловой костюм, а в руках держал кожаный кейс, из чего я сделала вывод, что это, видимо, его партнер по бизнесу.

– Ола, кариньо, – поздоровался со мной муж немного торопливо, словно выполнял формальность. – Все хорошо?

– Да, – ответила я, потому что поняла, что сейчас тревожить его своими проблемами не стоит.

– Даш-ша, это – сеньор Санчес, мой компаньон по работе, – представил он мне гостя. – А это – моя жена Даш-ша.

Сеньор отвесил мне обычный испанский комлимент «какая красавица» и расцеловал в обе щеки.

– Кариньо, я сейчас занят…

– Понимаю.

– Мы должны с сеньором Санчесом решить важный вопрос.