Сильнее жизни-2 - Виктория Щабельник

- Почему? Как? - сквозь зубы выдавил Рогозин.

- Почему? - переспросила я, - потому, что я допущу ошибку. Или не успею. Или не смогу. Как? По-моему ты только что имел возможность увидеть ответ на свой вопрос.

- Ты не демон... - каким-то неестественным убитым тоном выговорил он.

- Я знала, что встряска поможет тебе верно оценить ситуацию.

- Но тогда кто же ты? - продолжал тем же тоном лейтенант, словно говоря сам с собой.

Игнорируя его, я, молча, опустилась на ближайший камень, любуясь небом, покрытым россыпью звезд, городом, вспыхивающим миллионом огней. Последний раз, когда мир видел подобное, была середина бронзового века, и два города поплатились за собственные грехи и преступления перед ним. Конечно, нашу планету и позже посещали огненные космические гости, но они не имели такого разрушительного масштаба, и были скорее случайностью, чем карой. Хотя, разве я могу судить обо всем, что происходило в мире, зная так мало, опираясь лишь на собственные чувства и интуицию.

- Ты не человек, - продолжал следовать за своими мыслями лейтенант, - но и не демон. Ты существо, способное с легкостью уничтожать врагов. Но я до сих пор жив, хотя пытался тебя убить.

Мне стало нудно и неинтересно следить за мыслительным процессом Рогозина, и я подивилась - как, будучи настоящим тугодумом, он до сих пор остается в живых? Или эта тормознутость касается лишь меня? Решив, что дольше ждать не имеет смысла, и если не хочу встретить здесь рассвет в обществе лейтенанта, нужно как можно скорее с этим разобраться, я тяжело вздохнула и встала. Он тут же метнул взгляд на меня, казалось, забыв обо всем.

Наверное, этот фокус все же лучше показывать на рассвете, когда робкие солнечные лучи едва касаясь, растворяются, создавая непередаваемое сияние. Сейчас же приходилось работать с тем, что было. Прикрыв глаза и внутренне содрогнувшись от мысли, что после всего еще долго не смогу полностью восстановиться, я перестала сдерживаться. На миг, сквозь оболочку проступила моя истинная сущность, озарив площадь вокруг нас ярким светом. В то же мгновение на свет, по обе стороны от меня упали две тени, и я почувствовала себя цельной, идеальной, совершенной... Мои крылья...

Рогозин попятился в сторону, и, споткнувшись о мелкий камень, упал навзничь. Но тут же собравшись, снова подскочил, не сводя с меня ошарашенного взгляда:

- Ты... ангел?

Мне хотелось возвести руки к небу и воскликнуть 'Аллилуйя' , но я сдержала этот порыв, идущий от самого сердца, и с надеждой воззрилась на лейтенанта:

- Надеюсь, теперь мне не стоит опасаться поворачиваться к тебе спиной? Лучше знать об этом заранее. Не люблю тратить время зря.

- Прости меня, - я закашлялась, когда он рухнул на колени, подняв в воздух облако пыли, - я думал... я не понимал! Но почему ты показала этот кошмар мне? Почему оказываешь такое доверие?

Что я могла ответить? Что Глеб, в отличие от него, соображал быстрее, и больше мне доверял? Что в скором времени мне понадобится любая помощь, которую я смогу получить от людей? И чем больше будет тех, кому я смогу доверять, тем выше у меня шансов остановить светопреставление , грозящее обрушиться нам на головы.

- Ты мне нужен. Мне нужны все, кто способен верить и повиноваться.

Как по мне, вышло немного пафосно, но иногда люди склонны доверять красивым словам, а не тому, что видят и чувствуют. Возможно, стоит взять на вооружение сегодняшний опыт, хотя подобные 'спецэффекты' безумно изматывают и забирают кучу сил. Когда-то я знала одного Мастера Иллюзий. Опыт, который я приобрела, наблюдая за ним, был воистину бесценным.

- Я доверяю тебе, - его глаза были полны раскаяния, губы дрожали от сдерживаемых чувств. Я видела, что он искренен, и где-то в глубине души промелькнуло сожаление о том, что только что пришлось с ним сделать. Михаэль никогда бы не одобрил 'промывание мозгов' человеку, сражавшемуся на стороне добра. Но его не было рядом, и я сама принимала решения. Как могла.

Сияние исчезло, и вскоре я вернула себе прежний облик - уже ставшей для меня привычной оболочки, тут же почувствовав знакомый озноб.

- Нам пора возвращаться, - я протянула лейтенанту руку. Он принял ее, не колеблясь, с каким-то непередаваемым почтением. Что же, похоже, наши отношения достигли нового уровня.

* * *

- Я волновался. Тебя не было слишком долго. Неужели так сложно предупредить? - именно такими словами было встречено наше появление в доме Глеба. Я понимала, что он переживал за мою безопасность, но этот тон... он меня смутил, заставив задуматься о разумности дальнейшего пребывания в его квартире. Не следовало допускать подобной привязанности к человеку, с которым у меня не может быть ничего, кроме общего дела.

- Мне нужно побыть одной, - пройдя мимо охотника в единственную комнату, я оставила его сверлить сердитым взглядом своего товарища, не желая участвовать в их намечавшемся разговоре. Они больше не представляли опасности друг для друга, поэтому, решив немного отдохнуть, я взяла с кровати одеяло и, завернувшись в него, забралась с ногами на подоконник, и прикрыла глаза. В отличие от места, которое мы только что покинули, на небе сияло солнце, и до ночи было еще очень далеко. Чтобы меня не тревожить, Глеб прикрыл дверь в комнату, но я слышала доносившиеся из коридора голоса. Охотник выражал недовольство, лейтенант оправдывался, но в целом они не сильно меня беспокоили.

Я спала, или мне это только казалось? Сознание будто покинуло тело, и я перемещалась по воздуху, больше не сдерживаемая оковами чужой оболочки. Зная, что это невозможно, пока я жива, встревожилась, но, напомнив себе, что это всего лишь сон, я продолжала двигаться вперед - парить, лететь подобно ветру. Нет, гораздо быстрее ветра.

Мне было неважно, куда меня влечет. Лишь бы испытывать это непередаваемое ощущение свободного полета, который доступен лишь немногим живым существам.

Внезапно, некая сила прервала мой полет, заставив буквально рухнуть с небес на землю. Перед собой я увидела особняк, больше похожий на средневековый замок, скрытый среди высоких гор. Когда-то я жила в таком же, вместе с...

Словно отгоняя от себя непрошенные мысли, я мотнула головой, хотя прекрасно знала, что сознание, лишенное тела неспособно на подобные движения. Что-то в этом доме притягивало меня, и, поколебавшись с минуту, я с неожиданной робостью направилась вперед, уже предчувствуя, что я там увижу... кого я увижу. Будь у меня сердце, оно бы билось, словно пойманная в клетку птица. Но дух не способен чувствовать то, что испытало бы живое существо, пусть и в чужой телесной оболочке.

Я заглянула в открытое окно, и до меня донеслись голоса... такие знакомые. Нахлынуло чувство, что я никогда и не покидала этот мир, не умирала, не возвращалась в совершенно другой оболочке.

Он сидел за столом в своем рабочем кабинете и что-то говорил высокому молодому человеку своим низким, бархатистым голосом, который я бы узнала из тысячи других. Не отдавая отчета в том, что делаю, я легко проникла в кабинет, приближаясь к нему, протягивая невидимую руку, словно желая прикоснуться. В тот же миг в комнате воцарилась тишина. Валар замер на полуслове, и когда его помощник повторил вопрос, сердито на него посмотрел, призывая к молчанию. Затем, резко встав, направился в мою сторону, словно точно зная, что там кто-то есть. В шаге от меня он остановился и закрыл глаза, будто решив, что полагаясь на чувства, он сможет увидеть гораздо больше. Полукровка ошибался - разве можно увидеть того, кто не существует в этом мире? Было странно, что он вообще чувствует чужое присутствие рядом с ним.