Звериный профиль - Анна Дубчак

Она сфотографировала снимок на телефон. И когда уже собиралась вернуться в комнату, взгляд ее упал на обувную полку, наполовину скрытую полами длинного мужского плаща, из-под которого с полки свисало голенище женского сапога.

Зоя подняла полы плаща и увидела стоящие на полке коричневые замшевые сапоги.

Матерь божья, это же мои сапоги!!!

Но как? Как они могли оказаться здесь, если они были в день смерти на той, что сейчас уже мертва?

Зоя кинулась снова в спальню: теперь ей хотелось найти и свою юбку! Но той нигде не было. И много времени понадобилось для того, чтобы все вещи разложить примерно в таком же порядке, в котором они были до ее обыска.

Юбку она нашла в корзине для грязного белья, на самом дне. Ну вот, вот же она, моя юбка! Кремового цвета, из дорогого трикотажа. Но тогда какого же цвета была юбка той женщины, которую она убила? Зоя отлично помнила этот цвет! Возможно, та юбка была немного темнее? Да и сапоги замшевые на шпильке…

Так, сапоги.

Зоя снова вернулась к шкафу, порылась в самом низу, где находились коробки с обувью, и нашла еще одну пару коричневых замшевых сапог на шпильке, одна из которых была новая!!!

И она успокоилась. Получалось, что Ирина просто любила определенный тип обуви, да и юбок кремовых у нее вполне могло быть две.

Но это точно она, тем более что кто-то заснял ее в обществе Виктора!

Конечно, когда вернулся Михаил, первое, что она сделала, это призналась в том, что полюбопытствовала и взяла с книжной полки фотоальбомы.

– Да ради бога, милая! – И Михаил обнял ее, запрокинул голову, чтобы поцеловать.

– Постой… Я нашла там вот эту фотографию. Подожди, Миша…

Михаил лишь бросил взгляд на снимок с изображением кафе «Танго» и отмахнулся:

– Это один мой приятель сфотографировал Ирку, когда та встречалась с этим парнем… У меня было еще две фотографии… Просто мне хотели доказать, что моя жена изменяет мне.

– И что? Что ты сделал?

– Да ничего. Спросил ее, конечно, она сказала, что это просто сосед, типа, живет в соседнем доме, они просто зашли выпить кофе.

Зоя едва сдержалась, чтобы не сказать, кто этот парень. Нет-нет, она не должна говорить. Уже очень скоро нужно будет устанавливать личность жертвы, проводить опознание, Михаила пригласят, и тогда уже все в их отношениях поменяется, если он вспомнит, что его жена была любовницей ее мужа. Нет-нет, она будет молчать до последнего!

А что, если Демин не назовет ее фамилию? Да он же вроде и не знает ее. Может, подсказать, чтобы поскорее расправились уже с этим Деминым?! Ведь если в полиции установят личность убитой, то и следствие продвинется. Начнут выяснять круг ее знакомых, может, кто и видел Демина рядом с ней… Надо же, чтобы Ирину и Демина как-то связали, чтобы придумали мотив: ревность или что там… Может, и Михаил подтвердит, что видел свою жену с Деминым, мало ли.

Зое хотелось, чтобы уже поскорее все закончилось и Демина посадили, тогда бы она спокойно зажила. Но как все это ускорить?

– Ставь чайник, сейчас будем пирожные есть!

– У тебя холодильник, кстати, пустой… Ты сам себе не готовишь?

– Нет. Не умею. Я или в больнице поем, или в кафе забегу. Ну а дома только чай да пельмени.

– Понятно. Надо будет за тебя взяться. Борщ, что ли, сварить?

– Свари!

– Послушай… Не знаю даже, как тебе и сказать… Понимаешь, когда я сегодня смотрела телевизор, переключала каналы… Короче, наткнулась на один репортаж. В поселке Береста в одном доме нашли труп молодой женщины.

– И что? – Михаил замер, застыл. – Что ты хочешь мне сказать? Что это Ирина?

– Нет-нет… Я ничего не хочу сказать. Извини… Просто у меня в голове не укладывается, как это можно вот так взять, уйти от мужа и ничего ему не сообщить! А если с ней действительно что-то произошло?

– Да ничего с ней не произошло! Она живучая!

– Ну и ладно. Забудь. Я не хотела тебя расстраивать.

– Говорю же, она не первый раз проделывает подобные штуки. И раньше я, как идиот, писал заявление в полицию, разыскивал ее, да просто сходил с ума! Но когда она возвращалась, я чувствовал себя еще хуже уже перед ней… Не знаю, как тебе это объяснить… Она смеялась над этим моим беспокойством, над бурной деятельностью! Я даже частного сыщика нанимал, бывшего опера!

– Что я могу сказать? Высокие отношения! – воскликнула она, возмущаясь поведением Ирины, и сразу же пожалела об этой своей реакции. Ему и без того было плохо, а тут она еще со своими комментариями. – Ладно, Миша, извини.

– Да ничего… Ты нормально реагируешь, естественно. А у меня уже все в этом плане как-то атрофировалось, понимаешь? Я эти ее исчезновения, отлучки начинаю воспринимать как последние шаги к разводу. И если раньше я все еще надеялся, что она как бы перебесится и вернется ко мне, поймет, что ей нужен именно я, то сейчас уже нет. Больше того, я нашел тебя! И мне с тобой, признаюсь честно, хорошо. Легко и спокойно.

Теперь был черед усмехнуться по другому поводу, и усмешка эта была страшной по своей природе: конечно, только так и надо относиться к убийце своей жены! А еще лучше – влюбиться в нее!

А ведь при других обстоятельствах она и сама могла бы по-настоящему влюбиться в Михаила. А что же сейчас она испытывает к нему? Сказать себе правду? Но правда ужасна, отвратительна, мерзка: она использует его самым пошлым образом! Она заряжается его теплом и нежностью. Чтобы не сойти с ума. Вот так. Вот она, правда.

– Мне тоже хорошо с тобой, – прошептала она, готовая разрыдаться. Она же не могла не понимать, что рано или поздно он может узнать, кто она такая. И что за этим последует? Да у него же сердце разорвется!!!

– Ты останешься?

– Да.

Но около трех часов ночи она проснулась и поняла, что уже не уснет. Тихо, чтобы не разбудить Михаила, она собралась и ушла, оставив записку: «Созвонимся. Куплю все к борщу».

Написала эту дурацкую записку, чтобы он понял, что у них все хорошо, все в силе, словом, чтобы он не комплексовал и не переживал, что она бросила его или ей что-то не понравилось.

Она бежала по двору к своему дому, было так холодно, словно она забыла надеть шубу. Неспокойно стало сразу, как только она увидела, что из всех окон дома горит мягким лимонным светом лишь одно – окно ее спальни. Ее спальни. То есть ее комнаты, ее государства. Неужели он позволил этой девице спать в ее постели?

Мысль о том, что в этой постели могут находиться они оба, она от себя отгоняла – надо быть настоящим чудовищем, чтобы приводить в дом любовницу, да еще в тех обстоятельствах, когда пропала еще одна его любовница. Такого не бывает. Это уже перебор.

Она вошла в квартиру очень тихо. Но уже в прихожей все поняла и какое-то время стояла, прислушиваясь к характерным звукам, доносящимся из ее спальни, не зная, как себя вести. Если бы она носила в сумочке пистолет, то пристрелила бы сразу обоих. И суд бы ее оправдал. Во всяком случае, если бы судьей была женщина.