Полный расколдуй - Екатерина Богданова

— Жива и то хорошо, — проквакал он, пристроившись рядышком и приноровившись к быстрому шагу ректора.

— Проследи, чтобы все разошлись, — приказал лягуху главнейшество.

— Ещё распоряжения будут? — спросил Проша.

И ректор начал перечислять, что нужно сделать, а я и сама не заметила, как положила голову на его плечо и задремала под завораживающий тихий голос.

Убегать из мужской спальни, пока её хозяин наслаждается водными процедурами, — занятие сомнительное и от того ещё более волнительное. Особенно, если раньше такого делать не приходилось.

Проснувшись, я обнаружила себя в той самой кровати с чёрными простынями, на которых, в первый мой визит сюда, возлежала некая рыжеволосая принцесса с сомнительными моральными принципами и не вызывающим сомнений стервозным характером.

Принцесса полежала, а теперь моя очередь?.. Вскочила, осмотрелась и с облегчением выдохнула — ректора в спальне не было. Уложил меня в свою кроватку, заботливо прикрыл покрывалом и куда-то отлучился по делам? Видимо, так и есть. И наверняка скоро вернётся, потому что уже глубокая ночь, а спать даже ректорам-главнейшествам нужно. И дожидаться его возвращения я не собиралась. Ничем хорошим это точно не закончится. Или покалечусь опять, или не устою и сама на него наброшусь. А он мне, между прочим, даже не нравится! Не люблю таких высокомерных и властных зазнаек.

Наверняка какими-то магическими штучками пользуется, чтобы сражать женщина наповал с первого взгляда — рассуждала мысленно, крадучись выбираясь из спальни. Дорогу я практически не помнила. Оба раза, когда меня отсюда выводили, а вернее госпитализировали в лазарет, не до того было. Да, опасное это дело — посещать будуар академического главнейшества. На развилке коридора свернула налево, дошла до двери, прислушалась и тут же поспешила обратно. Это оказалась ректорская сауна и, судя по шуму воды, он был там. А значит, мне в противоположную сторону.

Выбралась в общий коридор, прикрыла за собой дверь, опёрлась на неё спиной и облегчённо выдохнула — сбежала из логова дракона. От этой мысли в горле встал ком, а ладошки похолодели и взмокли. А ведь он и правда может оказаться каким-нибудь драконом! Неспроста же у него глаза вид меняют. Ой, мамочка, вот я попала…

Постаралась успокоить себя мыслью, что он теперь, как мой официальный опекун, должен заботиться о «сиротке». Аргумент так себе, но вдруг помешает главнейшеству сожрать меня, когда в очередной раз случайно что-то не то сделаю.

Кстати, о случайностях и не только. Чтобы попасть в свою комнату мне предстояло пройти по залитому лунным светом холлу. Оставалось только надеяться, что луна уже перекатилась на другую сторону и того света, который пробивается в окна не хватит, чтобы опять превратить меня в шальную восьмиклассницу. Откровенно говоря, я вымоталась до такой степени, что с трудом переставляла ноги. Не будь та удобная кровать ректорской, осталась бы в ней и бессовестно проспала до утра.

И вот зачем я так подумала?..

Беспрепятственно пройдя по слабо освещённому коридору преподавательского жилого крыла, я упёрлась в запертую дверь! Подёргала, потолкала — бесполезно. В принципе всё логично — это личное пространство преподавателей, вот они его и запирают, чтобы особо одарённые студенты не устраивали сюрпризов. А такие индивиды везде есть. Но я-то не войти хочу, а выйти! Однако дверь упорно не желала открываться, как бы я ни старалась. Опять эти их магические выкрутасы!

Покосилась на ближайшую дверь. Рискнуть? Неизвестно, как отреагирует хозяин комнаты на потревожившую его посреди ночи адептку. А вдруг сам же к ректору и отведёт? Ещё раз толкнула дверь, пыхтя от досады, и пошла будить кого-нибудь, чтобы выпустили. В крайнем случае, скажу, что сама не знаю, как тут оказалась. Магия и всё тут!

Подошла к двери, постояла, набираясь храбрости, и подняла руку, чтобы постучать, но не успела. Мою руку перехватили в полёте, буквально в паре сантиметров от деревянной поверхности. Чьи-то пальцы уверенно сомкнулись на запястье, а приятный волнующий голос прошептал на ухо, обдавая его горячим дыханием:

— Не стоит тревожить сон профессора Версо, в его возрасте это чревато приступом бессонницы.

Я мысленно застонала и закусила губу. Это было одновременно так страшно и так остро. Я буквально чувствовала спиной тепло, исходящее от его разгорячённого после сауны тела. А дыхание шевелило волоски на затылке, которые и без того зашевелились от страха, когда он неожиданно схватил за руку.

— Идём, — потянул меня за собой ректор. — Тебе сейчас не стоит оставаться одной, и тем более бродить по академии. Круг уже разошёлся и не сможет впитать твою силу, а для таких как ты перенасыщение энергией может быть опасно.

— Для таких как я? — переспросила, отводя взгляд от обнажённой ректоровской груди.

— Ты не умеешь контролировать поступления извне. Пропускаешь через себя безобидный свет, а на выходе получается чистая сила, которая может навредить как тебе самой, так и окружающим, — пояснил ректор, и опять потянул меня за руку, в направлении своих апартаментов.

— Я хочу в свою комнату, — упёрлась я.

— Не обсуждается, — отчеканил главнейшество, нахмурившись. — Тебя нельзя оставлять без присмотра. И согласись, моё присутствие в твоей комнате вызовет гораздо больше интереса, чем твоё отсутствие там.

— За мной соседки присмотрят, — предложила я.

— Они наверняка ещё на празднике, — возразил ректор.

— В лазарет?

— Магистр Ларим уже спит, а его помощница покинула академию, чтобы провести праздники в своём ковене.

— Я тоже пойду на праздник, там за мной проследят… свои.

Это была последняя идея, но и против неё у ректора Оза нашлись аргументы.

— Там сейчас все слегка навеселе, им не до тебя. Ты же не хочешь испортить праздник, — веско произнёс он.

— Но и в вашу постель я не лягу! — воскликнула возмущённо.

Дверь, возле которой мы всё ещё стояли, споря, куда меня девать, вдруг приоткрылась, из неё выглянул сухой сморщенный старичок в забавном чепчике и поинтересовался:

— Какие-то проблемы, господин ректор?

Проблемы тут были у меня, а не у ректора! Но старичка совершенно не смутило, что академическое главнейшество стоит босиком, в полурасстёгнутой рубашке, посреди ночного коридора и удерживает за запястье сопротивляющуюся адептку. Мутные старческие глазки с любопытством осмотрели композицию и губы растянулись в понимающей улыбке.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​