Царь царей - Уилбур Смит

class="p1">- Одну минуту, полковник. Полагаю, вы здесь для того, чтобы продолжить наш вчерашний разговор о Леди Агате. В этом нет никакого смысла. Моя дочь умерла чуть больше часа назад.”

Пенрод не стал больше ничего слушать. Он повернулся и большими шагами вышел из комнаты, выкрикивая имя Агаты, эхо которого отражалось от белых стен. Он поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и начал распахивать двери на первом этаже. Один или два слуги, такие же чистые и величественные, как и весь дом, наблюдали за ним с легким любопытством, но не делали ничего, чтобы помешать ему. Обнаружив, что каждая светлая и элегантная комната пуста, он побежал дальше на второй этаж и возобновил поиски.

Он нашел тело Агаты за дверью второй комнаты, тесной узкой комнаты, спрятанной под карнизом. Там были голые доски, простые стены и невыносимо жарко. Зловоние ударило его, как физическая сила. В комнате не было почти никакой мебели, кроме узкой кровати и ведра, стоявшего в углу и переполненного телесными нечистотами. Пол был испещрен чем-то похожим на рвоту, испещренный пятнами крови. На открытом окне были закреплены решетки. Единственным чистым пятном была белая простыня, накинутая на то, что лежало на односпальной кровати. Когда Пенрод вошел в комнату, закрывая нос и рот носовым платком, он увидел тяжелую цепь, прикрепленную к раме кровати. Она змеилась под белым полотном. Он приподнял край простыни, где она исчезла, и увидел изящный изгиб ноги леди Агаты. Цепочка была продета через кожаный ремень, прикрепленный к ее лодыжке, и хотя ремень был мягким, кожа вокруг него была покрыта синяками, пятнами фиолетового, красного и желтого цветов. Ногти на ногах были выкрашены в темно-красный цвет. Пенрод вдруг представил себе, как Агата нагибается, чтобы нарисовать их, - по ее словам, эту моду она переняла у самых смелых парижских куртизанок. Перед его мысленным взором она повернулась и посмотрела на него с грустной, искаженной улыбкой на красивом лице.

Пенрод подошел к другому концу кровати и откинул простыню, чтобы посмотреть ей в лицо. Бедная Агата, ее кожа была серой и восковой. Он коснулся ее щеки, и плоть показалась ему холодной и мертвой, уже нечеловеческой. Ее губы были растянуты в ужасной гримасе, а плоть вокруг рта была покрыта коркой слюны и засохшей кровью. Ее голубые глаза все еще были открыты и пристально смотрели на меня, белая склера была густо испещрена красными прожилками, а кожа вокруг глазниц казалась покрытой синяками. Ее прекрасные волосы были вялыми и грязными. Пенрод осторожно закрыл ей глаза, его пальцы слегка дрожали. Ее чудовищный отец нашел время, чтобы облачиться в траур, но никто еще не пришел ухаживать за телом бедной Агаты. Он погладил ее по холодной щеке. Он ненавидел ее, но это была ненависть, порожденная страстью, желанием и болью, а что такое эти чувства, как не темные элементы любви? Агата была права, ей было свойственно говорить то, что она сказала Эмбер, и, стоя в тишине этой грязной комнаты, Пенрод понял, что наказывает Агату за свои собственные ошибки. Именно он, Пенрод, соблазнил самую старую девушку Бенбрука, а потом назвал ее шлюхой. Именно он занимался любовью с Агатой, когда это было ему удобно, и игнорировал ее, когда это было не так. Именно он позволил Эмбер, этому храброму, прекрасному ребенку, поверить, что он герой, и принял ее веру и преданность как должное.

- О Аллах, прости нам живых и мертвых, - тихо произнес он по-арабски, цитируя одну из молитв из хадиса. Затем он снова закрыл ей лицо руками и спустился вниз.

Чем ближе он подходил к герцогу, тем сильнее в его крови нарастал темный гнев. Когда он добрался до первого этажа и распахнул дверь кабинета, его рука уже лежала на рукояти кавалерийской сабли.

- Ах ты, смертоносный пес! - Он зашагал по полированным плиткам к герцогу. “Я убью тебя прямо на месте.”

Герцог даже не вздрогнул. Слева от него сверкнула сталь, и Пенрод обнаружил, что его остановила сабля Сэма Адамса, лежащая плашмя у него на груди.

- Оставайтесь на месте, майор Баллантайн, - спокойно сказал Сэм. “Это приказ.”

Пенрод продолжал пристально смотреть на холеного герцога в безупречном черном костюме.

- Он убил ее, Сэм. Он позволил ей умереть, и они оставили ее в ее грязи.”

Клинок по-прежнему торчал у него на груди, но Пенрод почувствовал дрожь потрясения Сэма.

Герцог выглядел слегка скучающим. - С телом разберутся в свое время.”

- Тело?- Сказал Пенрод. “Это была твоя дочь.”

Герцог удивленно поднял брови. - Да, Майор. Моя дочь. Моя обязанность и моя ответственность, а ты - гость в моем доме.- Он повернулся к Сэму. - Я постараюсь простить вам и вашему другу это грубое и назойливое вторжение, полковник Адамс. Герцог взглянул на египетского врача. “По крайней мере, ты оставил свою банду обезьян в форме у ворот. Ну, всех, кроме одного.”

Пенрод рванулся вперед, но Сэм уперся в него плоской стороной клинка.

“Но вас, майор Баллантайн, - продолжал герцог, - я вас не прощу.”

“Мне не нужно твое прощение.”

Пенрод слегка качнулся назад всем своим весом. Это было обещание Сэму, что он не нападет. Сэм опустил саблю и вложил ее в ножны.

- Майор Баллантайн действовал только из вполне оправданной заботы о Леди Агате и потому пришел ко мне...”

- Но ведь он не просто пришел к вам, полковник Адамс?- перебил его герцог. Прежде чем продолжить, он кивнул одному из слуг. - Майор Баллантайн, помимо того, что он досаждал вам и мне, подкупил бывшую служанку моей дочери, чтобы та проникла в мой дом и снабдила мою несчастную дочь тем самым наркотиком, который убивал ее.”

- Хорошая мысль, - тихо сказал кто-то.

Пенрод понял, что это говорил египетский врач. На лице у него было выражение печали и сочувствия, и когда Пенрод встретился с ним взглядом, он слегка кивнул ему. Остальные европейцы, находившиеся в комнате, совершенно не обращали на него внимания.

Сэм побледнел. “Неужели это правда?- сказал он Пенроду.

Прежде чем Пенрод успел ответить, в коридоре послышался женский плач. Двери снова распахнулись, и двое головорезов-слуг втащили Акилу в комнату. Ее головной платок был сорван, а черные волосы свисали ниже плеч. Они держали ее за запястья, выкручивая руки назад, так что