Тройка - Степан Чепмэн

О чем бишь я? Ах да, боулинг. Я заглатывала па. Нервы мои вылезли наружу.

Это было некрасиво. Мои нервы вползли в Алекса, как маленькие желтые черви, и всосали его, как порцию спагетти.

Когда мы, спотыкаясь, вышли под дождь, выглядели мы довольно сумбурно. Два сердца, четыре легких, свисающие лишние руки… Низ рубашки Алекса подвернулся внутри нас. Но до его машины мы добрались без падения и впихнули себя вовнутрь.

Я сняла с Алекса одежду и проглотила все, что от него оставалось. Сидя на стоянке, мы ожидали услышать полицейскую сирену в любой момент. Дождь стучал по асфальту.

Мы вспотели и чувствовали себя неудобно. Вместе мы весили, должно быть, около трехсот фунтов и едва вмещались в мой комбинезон и туфли для боулинга. Моей вины в том не было. Львиная доля веса была от Алекса.

— Неплохая машина, — сказала я, — только тесновата.

Алекс не поддержал разговор. Он был в мрачном настроении.

Я методично привела нас в человеческий вид. Два уха, один нос, соломенный пучок рыжевато-коричневых волос… Раздвоенный подбородок и угрюмый рот Алекса. Мои зеленые глаза и вздернутый нос. И количество жира, которого хватило бы одной эскимосской семье, чтобы пережить шесть месяцев полярной зимы.

Пошарив рукой по коврику под ногами, я нашла липкие штаны Алекса. Достала из карманов его бумажник и ключи от машины. Завела мотор и поехала по направлению к центру города.

Мы проехали пожарную станцию и лавку с бензопилами, мимо кладбищенской ограды, за которой капли дождя падали с ив, в сточных канавах росли рогозы, а горки из сосновых иголок вспыхивали на свету и гасли.

Я включила обогреватель. Шлепанье дворников по стеклу успокаивало. Полотно дороги было похоже на серый бисквит. Верх машины сильно шатало. Заправки, почтовые ящики и цистерны с пропаном слились в сплошную линию за окном. Стоянка подержанных машин, аптека, страховое агентство — все было закрыто на ночь.

Я же была голодна. Только что я целиком съела человека, но это только раздразнило аппетит. Казалось, что желудок и пуст и полон одновременно.

Я заметила волосатый розовый кусок мяса, лежащий на обочине дороги. Припарковавшись у магазина, я вышла и шла назад, пока не нашла мертвого опоссума.

Единственный глаз черной бусиной смотрел в никуда. На морде и усах запеклась коричневая кровь. Кишки из живота вывалились наружу. Я ткнула его носком ботинка, затем присела рядом в туман. Подумала, что в общем-то неплохой обед, хоть и мертвый.

Десятью толстыми пальцами я подняла его. Положила на ладонь и расстегнула комбинезон. Прижала опоссума к груди и покачала, уговаривая свои нервы войти в него.

Нервы вошли вовнутрь, но он не оживал. Что-то было не так. Мертвое тельце дрожало и дергалось. Я испугалась мелких белых зубов и уронила его на асфальт.

Шкура порвалась, как мешок для мусора, и волосатыми розовыми полосками, шуршавшими, как змеи, уползла в высокую траву. Печень и легкие выскочили из-под ребер и поползли прочь, как мокрые дождевые черви. Мускулы освободились из связок и рассыпались, как многоножки. Даже кости уползли прочь.

Каждый кусочек ткани опоссума убежал от меня и спрятался в траве, чтобы умереть в одиночестве. Забавно, подумала я. Только есть хотелось не меньше прежнего.

Тут я увидела барахтавшегося в луже коричневого червяка. Большой, медленно извивающийся бразильский ночной ползун. Вытащив его из воды, я положила его на язык и закрыла рот. Червяк попробовал продолбить мое мягкое небо, и я позволила ему это сделать. Он зашевелился внутри меня. Это было живое и восхитительное ощущение. Но я нуждалась в большем количестве еды.

Опять, втиснувшись за руль, я объехала кругом центр городка. Я рассматривала дома в свете уличных фонарей, мне нужен был какой-нибудь мотель, но ничего не попадалось. Мне ужасно хотелось принять горячий душ.

Тогда я направилась к прачечной самообслуживания. Мне надо было постирать кое-что. У меня была одежда Алекса, что валялась на полу кабины, вся в слизи и крови. Другие вещи были брошены на заднем сиденье. Я объехала квартал и припарковалась у обочины.

Я выбралась из машины, держа перед собой куль с одеждой, и захлопнула дверцу. Толкнула дверь прачечной самообслуживания, и на меня подул теплый влажный воздух.

В помещении было множество стиральных машин, сушилок и проволочных тележек. У стены справа от меня стоял ряд пластмассовых стульев, привинченных к полу. На их спинках висели халаты. У противоположной стены стояли торговые автоматы, висел прейскурант и находилась дверь в уборную.

В зале находилось четыре человека — девушка примерно моего возраста, ее дружок, женщина постарше и маленький мальчик. Они, похоже, все были знакомы друг с другом.

Девушка вынимала влажную одежду из машины и швыряла ее в тележку. На ней поверх кружевной блузы был кожаный жакет, волосы выкрашены в лимонный цвет и заплетены в небольшие косички. Дружок ее, сидевший на стуле, был в рваных джинсах и футболке, он потягивал содовую через соломинку и глазел в телевизор.

Мать мальчика сидела на другом стуле, на ней был бесформенный фиолетовый свитер, она читала какой-то журнал. Мальчик играл с тележкой — возил ее на максимальной скорости вокруг стиральных машин, периодически натыкаясь на их утлы и производя много шума.

Когда я появилась на пороге, молодые люди повернули головы в мою сторону и посмотрели на меня. Потом девушка вновь занялась бельем, а парень уставился в телевизор.

Подойдя к ближайшей стиральной машине, я запихнула в нее охапку своей одежды. Я подумала, что стиральный порошок лучше купить в автомате. Мне не хотелось привлекать к себе внимание. Я украла джип у военных, и, хотя имелся шанс, что мое описание и не было разослано полицейским, все же не следовало особо полагаться на такую удачу.

Я двинулась к торговым автоматам. Для этого мне пришлось переступить через ноги сидящих на стульях. Маленький мальчик с тележкой завернул за угол и тут остановился. На какой-то неловкий момент он загораживал проход мне, а я ему. Потом он перебежал к другой стороне тележки и дал задний ход.

Скормив автомату двадцать пять центов, я нажала ручку, и он выплюнул мне пачку стирального порошка. Я пошла назад к машине, засыпала порошок, захлопнула крышку и опустила в щель на крышке еще несколько двадцатипятицентовиков. Когда стиральный агрегат заполнился водой, я села на один из стульев и притворилась, что задремала.

Но я бодрствовала.

Парень выбросил пустую банку из-под содовой в мусорную корзину.

— Они заменили фильм сводкой текущих новостей, — сообщил он.

— Как обидно, — заметила девушка. — Мне так хотелось посмотреть фильм. А как он назывался?

— «Ходаг».

— Ты его видел?

— Я их все видел.

— Этот хороший?

— На любителя. Но мне нравится. Все происходит во времена освоения Запада, и там люди с северных гор охотятся на гризли, ищут золото, ну и все такое.