Добрые соседи - Екатерина Круглова

— А вот ишшо случай, — приглушенно донесся до людей сквозь стекло голос домовушки. — Двадцать второго числа августа месяца 1882 года, когда сноха просила на суде отделить ее и мужа от родителей его, жалуясь на притеснения свекрови, судебная власть приговорила последнюю к шестидневным общественным работам, — домовушка оторвалась от книги и поучительно воздела палец. — Смекаешь, к чему я клоню?

Свекровь молча затрясла головой в знак согласия.

— Ее зовут Марфа, — с нежностью в голосе сказала Рита. — И она просто замечательная!

— Рада слышать, — вздохнула Майя Денисовна. — Но вы со своим древне-славянским Карлсоном все-таки постарайтесь не перегибать палку. Не хватало, чтобы после пожарных и полиции сюда явились санитары из психушки.

— Ладно, — Рита была явно разочарована. — Так и быть — приду свекрови на помощь. Через пару минуточек, ага?

Майя только покачала головой в ответ. Алексей тихо рассмеялся и Катерина тоже улыбнулась: впервые за эти кошмарные дни чудеса мира Соседей по-настоящему радовали. Кажется, жизнь снова начала налаживаться.

— Господи! — вдруг вспомнила она. — У меня же до сих пор выключен мобильник! Ого, сколько раз звонили коллеги. С чего бы вдруг?

— Куда ты делась?! — возмущенным воплем ответила на ее "Доброе утро" секретарша Таня. — Шеф вызвал всех спасать офис: у нас тут все затопило, а что не затопило, изъедено крысами нафиг!

Люди передвигались от дома к дому короткими перебежками — из тени в тень. "Наверное, наблюдать за нами со стороны очень весело," — мрачно подумала Катерина, прислоняясь к стене, чтобы поудобнее ухватить системный блок. Ей самой не было весело ничуть. Стоило выйти на солнце, и возникало давно забытое ощущение, что она снова в своей крошечной городской кухоньке, у плиты, на которой зажжены все четыре конфорки сразу. И не зимой, разумеется, а жарким летом, да еще с закрытым окном.

У шефа на счет такого способа переезда имелось собственное мнение: он был просто в восторге. Тем более, что новый, еще толком не достроенный бизнес-центр очень кстати оказался на углу через дорогу. Рекламный буклет центра шеф обнаружил, рухнув с кресла, которое развалилось под ним на множество изгрызенных частей. Крысы буквально разнесли офис. Утешало — на сколько вообще может утешать чужое горе — только то, что свихнувшиеся грызуны навредили всей округе. Обычный переезд традиционно сравнивают с двумя пожарами, но то, что творилось вокруг бизнес-центра, больше смахивало на бегство от извержения вулкана.

Турникет на входе снова не работал. Молодежь перепрыгивала через него, люди постарше, не стесняясь в выражениях, высказывали вахтеру, что думали, а после спешили в обход, через запасные двери.

Катерина прыгнула, протащила за ограждение системник и окинула тоскливым взглядом толпу возле единственного работающего лифта. Ждать неведомо сколько своей очереди было непозволительной роскошью. "Если после всего, что я для тебя делаю, ты хоть раз зависнешь… разобью к чертовой матери!", — процедила сквозь зубы Катерина, с ненавистью глядя на системник. Системник не ответил ничего, зато парень с двумя мониторами под мышкам, прыгнувший следом за Катериной, захохотал в голос.

Она тяжело вздохнула в ответ, подхватила системный блок и побрела к лестнице.

* * *

Маленькая девочка сидела в центре комнаты на ковре, вокруг были разбросаны листы бумаги, фломастеры и цветные карандаши: Света увлеченно рисовала. Мама уже несколько раз велела ей встать с пола — "От кондиционера дует! Простудишься!", но у девочки не было проблем с аргументами. Невинное "Мамочка, а можно мне порисовать в коридоре?" и Свету оставили в покое.

Обои в коридоре — подозрительно новые, и это, конечно же, неспроста.

Впрочем, обычные дочкины рисунки — не настенные росписи, а те, что на листах — мама всегда показывала гостям с гордостью: "Какое живое воображение! А ведь мы почти не разрешаем ей смотреть телевизор."

Человек в странном костюме едет верхом на кошке. Улыбчивая кудрявая женщина позирует на фоне пылесоса, который выше ее раза в два. Еще одна — в зеленом платье, грозит пальцем громадной серо-черной птице: похоже, у них серьезный разговор.

Не склонные восхищаться талантами спиногрызов гости неизменно отмечают нарушение пропорций фигур. Но юную художницу не волнует мнение скучных незнакомцев, ведь она прекрасно знает, что невидимые друзья меняют свой рост и даже облик, как захотят.

— Кто сегодня? — Чур с любопытством разглядывал почти законченную работу. Света некоторое время не откликалась, придирчиво выбирая фломастер: да, вот этот! Ярко-красный — лучше всего.

Пара финальных штрихов, и картина готова.

— Это ты и я, — гордо сообщила девочка домовому. — Нравится?

Детский рисунок — всего лишь "точка-точка-запятая", и угадать Свету и Чура на фоне интерьера смог бы только очень сообразительный зритель, но домовой радостно кивнул:

— Красота!

Он рассмотрел рисунок внимательно: Света не позабыла нарисовать солнце за окном и тени в комнате. Вернее — тень в самом темном углу: ничего необычного, вот только красные точки поверх черных каракулей показались домовому неуместными.

Слишком неуместными.

— А это что? — как можно небрежнее спросил Чур девочку, ткнув пальцем в странную тень.

Света глянула на рисунок, в угол комнаты, потом на друга — растерянно:

— Не знаю. Я просто… не знаю.

* * *

— Это здание — просто какой-то кошмар! — жаловалась Катерина мужу за завтраком. — Его явно проектировали там же, где и Бермудский Треугольник. Номера этажей в лифтах не совпадают с лестничными. Причем не просто циферки на кнопках перепутаны — мы реально промахиваемся на целый этаж. Пришлось вместо номеров запоминать ориентиры: на нашем этаже с лестницы виден автомат с шоколадом, на предыдущем — с кофе, и так далее.

— М-да, не повезет вам, если автоматы переставят, — рассмеялся Алексей.

— Ты просто там не был, — вздохнула Катерина. — А нам в этом бардаке работать. В первый день секретарша отлучилась в туалет на пять минут — и заблудилась в коридоре! Ладно бы — программист сгинул, он, кажется, вообще ходит курить прямиком в астрал, но Танька-то — адекватный человек. Мы ее потом по телефону вызванивали. Слава богу, шеф не поскупился на кондиционер — сидим теперь под ним и нос за дверь не высовываем. Вентиляции в коридорах либо нет вовсе, либо она постоянно не работает, как и турникет на входе.

Последние слова она договорила уже из комнаты, роясь в ящике шкафа. Потом была короткая пауза и невнятный вопль ярости.