Невеста для фейри. Зеркало Оберона - Дарья Светлая

Портрет я закончила и теперь бессмысленно выводила цветочные узоры вокруг изображения женщины.

В голове крутились десятки вопросов. Для чего я нужна брату Оберона? За что он был изгнан? Чего добивается сейчас? Когда ему пришла идея использовать меня в своих интригах? Правда ли Мэрсайл из мести позаботилась о моем прибытии на родину? Не Гвидион ли подстроил эту поездку за наследством? Или он выбрал меня на роль пешки в своих интригах лишь когда увидел в бальной зале?

Мне нужна хоть какая-то информация. Да, выходить из покоев страшно, есть риск, встретить кого-то из неблагих. Но Оберон говорил, что защитит нас от чужих посягательств. Даже банши, хоть невольно и внушали страх, вели себя вежливо. Они не виноваты, что предвидят чужую смерть и предупреждают о ее приближении.

Нужно собраться с духом и посмотреть правде в лицо. Если каким-то чудом сбегу в Срединный мир, не выживу, ведь там не будет Оберона. Я без него зачахну от тоски, как те девушки в балладах, на свою беду повстречавшие сидхе.

Моя судьба здесь. Хватит прятать голову в песок. Нужно привыкнуть к этому миру, узнать его законы и выжить. Если мне доведется стать королевой, если Оберон объединит дворы, моими подданными будут и прекрасные, и ужасные представители этого народа. Я должна научиться понимать их и не делать между ними различий.

С этими мыслями я поднялась и двинулась к выходу из комнаты, рассчитывая осмотреть дворец и, если повезет, разжиться сплетнями.

Оказавшись в коридоре, алчно покосилась на запертые двери, ведущие в покои королевы. Попасть бы туда! Быть может, за этой самой дверью я смогла бы найти ответы на свои вопросы.

Ведь если не понравлюсь местной магии, нет смысла строить планы, как растопить сердце Оберона. Уверена, Титания знала, как обратиться к земле сида, чтобы та услышала и отнеслась благосклонно.

Осторожно приблизилась к двери и медленно потянулась к ручке.

— Не советую трогать — раздался за спиной знакомый насмешливый звенящий голос.

Отец стоял, подпирая противоположную стену коридора, со сложенными на груди руками и смотрел с помесью насмешки и укоризны.

— Интересно, неужели все дети такие? Только отвернись, суют руки куда попало! Зачем тебе туда?

— Ну… просто стало любопытно, как жила королева. А что, нельзя? — ответила, не решаясь раскрыть истинную цель поисков. Все фейри коварны, а отца я знаю всего день.

— Когда Титания умерла, Оберон был так зол, что не успел убить ее сам и в сердцах проклял дверь. Тронь и умрешь как хозяйка покоев.

Я отшатнулась, а отец заметил:

— Перед отбором тут поставили магический барьер, невидимый, но непроницаемый. Тебя должно было оттолкнуть от двери, однако ты прошла… — Мидир двинулся вперед, выставив перед собой ладонь, которой будто бы прощупывал пространство. Подошел и встал рядом со мной — Барьер сняли. Похоже, кое-кому не по душе, что Оберон выбирает невесту из полукровок…

— О ком ты говоришь?

— До вашего здесь появления был еще один отбор. Король выбрал себе невесту среди высочайших родов сидхе. Ею стала огненная фея Файбала. Но в день свадьбы она не могла войти в церемониальный зал, а когда Оберон сам ввел ее туда, не смогла заставить расцвести Древо Королей.

— Ее не одобрила земля сида?

— Верно, моя умная птичка, схватываешь налету! Берегись ее, не попадайся на глаза. Она уже заметила, что Оберон к тебе не ровно дышит.

— Оберон… что? С чего ты взял?

— Король просил приглядеть, чтобы до тебя никто не добрался.

— Но почему?

— Пойдем со мной, и сама увидишь причину.

Медноволосый фейри протянул мне руку, но я застыла в нерешительности:

— Не бойся, не укушу.

— Как я могу знать, что ты это ты?

— Хороший вопрос. На земле мы можем прикидываться кем угодно, но лишь единицы могут менять внешность в Сидхейме. Гвидион такое умеет. Мне же, чтобы просто прикрыть свой недостаток, приходится прибегать к более простым средствам, чем магия — ответил отец и стянул перчатку с правой руки.

Я ахнула, увидев, что ладонь, у него полностью металлическая, а на тыльной стороне сияют три изумруда.

— Протез?

— Можно и так сказать, — кивнул отец — Из-за него леди из высших сидхе считают меня уродливым. Мне приходится наслаждаться любовью либо с неблагими, либо с женщинами Срединного мира. Я потерял кисть в бою с фоморами, ее отрубили волшебным мечом. А этот "протез" создал для меня сам Диан Кехт, наш великий врачеватель.

Отец расстегнул рукав рубашки, демонстрируя, что искусственная рука держится сама по себе, без каких-либо креплений.

— Коснись ее, если не побрезгуешь.

Не желая обидеть Мидира, протянула руку и провела пальцами по протянутой металлической ладони.

— Она теплая! — изумленно воскликнула я.

— Вот именно! Внутри, как в настоящей руке, циркулирует кровь. В следующий раз, когда усомнишься, настоящий я или нет, проси показать руку. Никто из ныне живущих не знает, как она выглядит и не сможет подделать ее облик.

— А что если кто-то подглядел сейчас? — спросила, оглянувшись на двери, за которыми располагались покои других претенденток.

— Я позаботился, чтобы нас не видели и не слышали — ответил сидхе, надевая перчатку обратно и вновь протягивая мне ладонь — Ну так как?

— Только приглуши свой гламор… папа — произнесла, робко вкладывая свои пальцы в затянутую черной перчаткой ладонь.

С облегчением поняла, что прикосновение было совсем обычным и никак не волновало мои чувства.

— Пошли! — отец взмахнул свободной рукой, рисуя в воздухе дугу, и перед нами закружился водоворот голубоватого тумана, куда мы и шагнули, чтобы оказаться в полутемном саду.

Я поежилась от ночной прохлады, вдыхая влажный, сладкий воздух и дурманящие запахи цветов.

— Чувствуешь запах? Днем здесь такого не было, не так ли?

— Да, не было, но многие цветы пахнут сильнее именно по ночам.

— Ах, ты же не видишь! Я забыл, что полукровки не видят в темноте. Надо будет исправить эту досадную оплошность. А пока, давай-ка вытащим на это небо луну.

— Луну? Но… это же невозможно!

— В сидхейме для достаточно сильного мага нет границ — самодовольно произнес Мидир и на миг выпустил из-под контроля гламор. От прикосновения руки сидхе, даже сквозь перчатку, меня окатило волной жара и дрожи. Однако задохнуться от избытка чувств не успела: волна желания тут же схлынула, оставив осадок стыда и пустоты.

— Никогда так больше не делай! — рявкнула, вырывая руку, чувствуя, что щеки полыхают от стыда.

— Не то что? — сверкнул плутовской, самодовольной улыбкой Мидир и только тут я поняла, что ясно вижу его лицо потому, что на небе появилась большая желтоватая луна.