Лавкрафт. Живой Ктулху - Лайон Спрэг де Камп

Ответ нимфы современному бизнесмену

Вскоре после вступления в ОАЛП Лавкрафт узнал о местном обществе любителей, Провиденсском клубе любительской прессы (ПКЛП). Он сообщил Коулу: «Как несомненно уведомила вас мисс Хоффман, члены набраны из вечерней средней школы и навряд ли отражают интеллектуальную жизнь Провиденса. Их среда явно плебейская, и их литературные критерии в данное время не следует критиковать особенно резко…

Их Президент, Виктор Л. Базинет, – социалист крайнего толка, его взгляды сформированы общением с самыми опасными трудовыми агитаторами страны. Он, впрочем, человек высокого врожденного интеллекта, и я очень надеюсь, что влияние ассоциации печати поспособствует изменению его представлений об обществе. Официальный редактор, Джон Т. Данн, – грубый ирландец с типичными агрессивными папистскими и антианглийскими взглядами, но он получил весьма приличное образование и полон настоящих литературных стремлений. Конечно, некоторые члены чересчур легкомысленны, что принижает значимость собраний…»[144]

В начале 1915 года Лавкрафт работал над двумя проектами: первым выпуском официального органа ПКЛП «Провиденс Аматер» и первым выпуском собственного любительского издания «Консерватив». Для «Провиденс Аматер» он сочинил длинную поэму, описывавшую членов клуба в более лестных выражениях, нежели в письме Коулу:

Членам Объединенной ассоциации любительской прессы из Провиденсского клуба любительской прессы

После описания семи других членов, Лавкрафт завершает с приличествующей скромностью:

Хотя Лавкрафт и приходил в ужас от грубого английского языка членов клуба, чьи работы он правил, он продолжал сотрудничать с Провиденсским клубом любительской прессы на протяжении двух лет. Члены клуба ирландской национальности раздражали его своими антибританскими разглагольствованиями. Идея ирландцев «использования Соединенных Штатов… как оружия против своего законного короля и империи» приводила в ярость англофила Лавкрафта, из принципа отказавшегося носить что-либо зеленое в День святого Патрика. Тот факт, что в двенадцатом веке папа Адриан IV даровал Ирландию Генриху II, королю Англии – словно она была его собственностью, – не прибавил Лавкрафту сочувствия к ирландцам. В 1918 году он писал: «Моя последняя попытка [духовного подъема] была в 1914–1916 годах, когда я работал с „литературным“ клубом ирландцев, находившимся в сомнительном „Норт-энде“ города. Самым выдающимся из них был странный фанатичный парень по имени Данн, на два года старше меня. Он ненавидел Англию и был яростно настроен прогермански – и я был достаточно безрассуден, чтобы тратить время, пытаясь его обратить – как будто ирландец мог рассуждать!!»

«Фанатичный ирландец» было одним из обычных для Лавкрафта национальных уничижительных прозвищ, наводящих на мысль о старой банальности о горшках и котелках[146]. Тем не менее он написал за Данна длинную поэму для его сестры, которую та прочла на церемонии вручения дипломов в Школе медицинских сестер родайлендской больницы.

Клуб издал еще один номер «Провиденс Аматер», датированный февралем 1916 года, с редакторской статьей и двумя поэмами Лавкрафта. В 1917–м Данн попал в тюрьму, не пожелав служить по призыву в армии, и клуб перестал действовать. В конце концов Данн стал священником. Многое время спустя отец Данн, магистр изящных искусств, вспоминал о Лавкрафте: «Он рассказывал мне, что обычно обдумывает произведение и не ложится спать, пока не закончит, даже если это продолжается до шести часов утра. У него был доход, и ему не надо было вставать, чтобы, как нам, идти на работу»[147].

Тем временем Лавкрафт сосредоточился на собственной газете, которая издавалась с перерывами в течение восьми лет. В первом номере «Консерватив» (апрель 1915 года), которого было напечатано двести десять экземпляров, была заметна неопытность редактора (или издателя), но оформление последующих номеров было грамотным.

Первая страница его издания содержала длинную поэму, осмеивавшую упрощенную орфографию. Реформа правописания была больным местом Лавкрафта. Его единственным доводом в защиту английской орфографии – самой нестандартной, беспорядочной и сложной среди всех европейских языков – было утверждение, что это укоренившаяся традиция, которую нельзя нарушать.