Жуга. Осенний лис - Дмитрий Игоревич Скирюк

за- мер, оглядел по очереди всех троих и оскалился, что, наверное, долж- но было обозначать улыбку. Вновь полились шипящие и щёлкающие звуки.

– Орге, что он говорит? – уголком рта спросил Жуга.

– Белиберду, – угрюмо бросил гном. – Я разбираю только, что Ашедук им вроде как обещал еду. И говорит, что Ашедук хороший. Хороший-хороший… Тьфу, дерьмо какое! Остального я не понял.

– Агриз-агриз, – понимающе закивало существо и протянуло руку. – М?

Орге повернулся к травнику:

– Дай ему чего-нибудь зажрать. Быть может, он покажет нам дорогу.

– Чёрт меня подери, – бормотал Хансен. – Чёрт меня дери…

* * *

– Она была там. Эта штука всё время была там. Я всё не мог взять в толк, с чего это мне взбрело в башку лезть под землю, а она влекла меня, не только управляла нами, но сама нуждалась в нашей помощи. Я как-то позабыл, что Рик должен полететь. Но даже если б я задумался об этом, мне и в голову бы не пришло, что́ это значит!

Ашедук… Он больше повредил себе, чем нам, когда украл мой меч и АэнАрду. Он был Охотником, Ночным Охотником, его фигура двигалась по чёрным клеткам. Он шёл на перехват. А я не знал, что наш поход – это отвлекающий манёвр. Герта так и сказала тогда: «Отвлекающий манёвр», как будто это целая армия была, а не один трахнутый гном, страдающий манией величия. Но мы могли и опоздать. О, да, ещё как могли! Ведь он уже сколачивал свою армию, собирал своих чёртовых пешек. И когда мы догнали его, я не знал, чего мне опасаться – моего меча или эльфийской АэнАрды. А оказалось, опасаться надо было совсем другого… И даже за других.

А она была там всё это время, в моём кармане. Я совсем про неё забыл.

Ты только не молчи. Ну почему ты молчишь? Смотришь на меня и ничего не говоришь. А впрочем, не надо говорить, если не хочешь. Ты только слушай.

Ты ведь слушаешь?

Слушаешь…

* * *

– Имир… – гном ошарашенно окинул взглядом серую толпу. – Я и не думал, что их тут столько!

– Что верно, то верно, – хмыкнул Жуга, – Ашедук умеет убеждать.

– Аш’дук агриш, – заслышав имя Ашедука, пискнул их нежданный проводник и посмотрел на них снизу вверх голодными глазами.

Серая толпа подземных обитателей негромко перешёптывалась и переступала. Звук напоминал осенний листопад в лесу. Зрелище тоже было ничего себе – казалось, будто на пол брошена огромная, расшитая блестящими бусинами, дышащая серая шкура. Огромный зал был освещён почти уже разрушенной системой зеркал под потолком, светящимися красками и плесенью, грибами, ползающими и летающими тут и там жуками-светляками. Слева был обрыв, зиявший непроглядной чернотой. На другой стороне разлома серебристые потёки плесени спускались чуть пониже, но и там они терялись в темноте.

Проводник задёргал Орге за рукав и указал наверх. Толпа вдруг зашумела громче. Все задрали головы.

По длинным стёршимся ступенькам медленно спускался Ашедук. А впрочем, нет, уже не Ашедук, – поправил себя травник. По лестнице спускался Тордион, сын Лаутира, Государь… Государь…

Государь… кого?

– Ну, что предложишь? – не сводя с него глаз, спросил Жуга у маленького гнома. Орге хмыкнул:

– Перебьём их всех.

– А если у них мирные намерения?

– Тогда извинимся… потом.

Ашедук наконец спустился, постоял, неторопливо оглядел всех троих и задержал свой взгляд на Орге. Хмыкнул. За поясом дварага был топор, из-за спины торчала рукоять меча.

– Значит, ты всё-таки выжил, – сказал он. – Должно быть, я старею. Раньше мне рука не изменяла.

Лицо маленького гнома полыхнуло красным.

– Ты подлец, Ашедук! – он сплюнул ему под ноги. – Предатель и подлец! Кровь человека говорит в тебе, предательская кровь! Бери топор и бейся, если ты тангар. Клянусь Имиром, я отомщу тебе за свой позор и за твоё предательство!

Ашедук равнодушно пожал плечами:

– Не дело Государя принимать вызовы всяких выскочек. Если это объявление войны, то собирай войска и приходи.

– Что ты задумал, Ашедук? – вступил в разговор Жуга. – Зачем ты обокрал нас? Чтобы стать царём у муравьёв? – он обвёл рукой пещеру. – Вот это твоя цель? Вот этого ты хотел?

Ашедук перевёл взгляд на травника.

– Ты не понимаешь. Это только сервы. Слуги. Воины. Там, в глубине, – он указал на пропасть, – путь в другую, новую страну. Вам, глупым, невдомёк, что и колено Хиши раскололось. Сильные ушли туда. Там травы, там течёт вода и пасутся мускусные быки. Там небо светится без солнца. Этот мир ждёт своего завоевателя. С твоим мечом я покорю его, а с моими знаниями добьюсь процветания.

– Ты принесёшь раздор. Войну.

– Война – последний довод королей, – ухмыльнулся Ашедук.

Жуга помедлил. На скулах его заходили желваки.

– Отдай мне Квэндум, – наконец сказал он. – Отдай мне АэнАрду. Только АэнАрду. Не Ксиал. Не меч. Только её.

Короткое мгновение гном колебался. Затем стащил с плеча мешок и швырнул его травнику.

– На, забери свою дурацкую игрушку, – сказал он. – Она мне всё равно без пользы. Может быть, тебе она послужит лучше. Знаешь, Лис, а ты мне даже нравился. До той поры, пока не обменял мой нож на гнилую железяку. Хочу дать тебе совет: никогда не оскорбляй дварага неуважением к его подаркам, а тем более – к оружию.

Жуга всё ещё стоял и отнюдь не спешил поднимать брошенное. Молчал.

– Я вернусь, – сказал он наконец. – Можешь мне не верить, но я всё равно вернусь. Мы встретимся опять и тогда узнаем, чьё оружие лучше. А напоследок тоже дам тебе совет. Быть может, ты не знаешь, в таком случае запомни: трутней убивают.

И он наклонился за сумкой.

– Жуга! – предостерегающе крикнул Хансен. Травник обернулся, но успел увидеть только Ашедука, поднимавшего арбалет.

– Так, значит, трутней убивают? – с бешенством сказал он, глядя на Жугу сквозь прорезь медного прицела. – Что же, получай!

Перед глазами промелькнуло тело – Хансен прыгнул, заслоняя травника собой. Послышался щелчок, стрела с коротким «Фф-п!» пробила плоть, и наступила тишина.

Хансен по инерции сделал несколько шагов и замер на краю обрыва. Медленно, словно с удивлением оглянулся на Жугу. Наклонил голову, посмотрел на стрелу в груди и поднял руку.

Колени его подломились.

– Герта… Не-ет!!!

Едва соображая, что творит, Жуга метнулся к Хансену, успел ухватить его за руку, но при этом сам не удержался на краю и повалился вслед за ним. Равновесие сместилось. Два тела заскользили вниз по каменистому откосу, становившемуся всё более крутым. Жуга перехватил топор кверху лезвием, что было сил ударил о гранит. Шип топора заскрежетал, скользя по камню, зацепился в трещине. Рвануло