Домино - Иселин К. Херманн

Без пяти одиннадцать Роз вынуждена позвонить Мишелю и сказать, что не придет. Она звонила в «Bouquet du Nord» из того бара, где они с Токе обычно встречаются, когда она передает ему Лулу. И расплакалась в телефон.

Не принимай это близко к сердцу, Дезире. Мишель пробует утешить ее. Конечно, я рассчитывал на тебя, но мы справимся. И с понедельника, насколько я понимаю, у золотца будет няня. Не плачь… я просто в растерянности, когда женщины плачут. Увидимся в понедельник. Мне надо бежать.

Мишель не знает, что она плачет не из-за работы.

В гостиной мадам Флёри слышны четыре негромких удара часов, когда Эрик вставляет ключ в дверь.

О, Эрик! Вот сижу я здесь, уверенная в том, что вы никогда не придете.

Разве мы не договорились на четыре?

Да, но когда тебя предали один раз, то…

Если вы посмотрите на свои часы, предназначенные как раз для того, чтобы показывать время, то увидите, что я пришел, как мы договаривались. И что сейчас четыре часа. Он произносит «четыре» особенно отчетливо.

Должно быть, невыносимо быть вашей женой.

Кто говорит, что я женат?

Мадам машет рукой так, как отмахиваются от назойливой мухи. Знаете что, Эрик. В Лувре большая выставка Энгра, а сегодня он и вечером открыт. Я бы хотела ее посмотреть.

Давайте сначала измерим давление.

Расскажите лучше что с вами сегодня случилось?

То есть?

Что-то случилось. Я чувствую какую-то перемену.

Она ясновидящая? Он находит тонометр.

Тот, кто давно живет на земле, узнает в отражениях мира знакомые образцы. Молодые никогда не задумываются, что пожилые были на тех же путях и перекрестках. Он не может себе представить, что старуха была до безумия влюблена.

Возраст как будто запечатывает человека, не позволяя видеть его во времени. Пожилая женщина и есть «пожилая женщина». Молодой не видит ничего, кроме морщинистого лица, осторожной походки, руки, опирающейся на мебель. Но воспоминания, вся прожитая жизнь, ночи с любимым — все это тоже часть ее самой. В ней хранится память о желании, страсти и тайном соединении в гостевом туалете. Молодые думают, что вещи такого рода существуют только для них, и не обладают достаточной фантазией, чтобы представить себя пожилыми.

У вас немного повышенное давление.

Это ваша вина, Эрик. Если бы я не должна была ждать вас так долго, оно было бы нормальным.

Ну, знаете, мадам, тогда вам надо взять на работу кого-то, кто мог бы снижать вам давление. Нет, Лувр — это уж слишком. Кроме того, я пришел вовремя, повторяет он раздраженно.

Вы невыносимы. Тогда приходите завтра пораньше, чтобы мы поехали на выставку в первой половине дня.

Завтра суббота. Я приду только в воскресенье.

Я не понимаю, почему субботы еще не перестали быть субботами?

Когда он проводит рукой по лицу, он снова чувствует ее запах. Он повторяет это движение.

Тогда мадам желает посетить чайный салон. Это называется «щадящий выход в свет». Она заказывает два чая и два яблочных пирога со сметаной. Но у Эрика сегодня абсолютно нет аппетита, и она вкушает оба кусочка.

Да, тот диагноз, который я поставила, очевиден. Вы поражены в сердце. Или куда такого как вы может поразить. Для констатации сего не нужно большого количества аппаратов. У вас затуманенный взгляд, но вместе с тем ваше лицо светится.

Однако! От нее не скроешь даже самую малость.

Эрик пытается погасить в себе свет и казаться равнодушным, пробует перестать водить рукой по лицу. Но безуспешно. Облегчение наступает, когда она вручает ему длинный список покупок и крупную денежную купюру.

А я останусь здесь и буду смотреть на людей. Мадам Флёри рассматривает прохожих и представляет себе, чем они занимаются и какой жизнью живут. Это игра, которую они с Жаком обожали. Из них двоих она была большей фантазеркой, и хотя она с неохотой это признает, чувствует она себя просто превосходно.

У Сабатин совсем нет времени, она входит как во сне в свое ателье, чтобы проявить фотографии, отснятые вчера. Она стоит в темной комнате в свете красной лампы. Пучок света падает на фотобумагу, тень от пленки тоже. Темное становится таким темным, а светлое таким светлым, как только возможно. Часы тикают, отсчитывают шестьдесят секунд. Его тело возникает снова, в ванночке, в двадцати восьми экспозициях. Запах от закрепителя щиплет ей нос, она промывает пленку и зажигает яркий белый свет. Они хорошие. Она вешает их. Разглядывает. Одна из них особенно удачная. Мужчина с маленькой девочкой. Два тела, как бабочки на булавках. Она рассматривает их, по частям узнает тело, к которому только что прикасалась. И все равно. Мужчина на фотографии — не он. Кто же он? Внезапно она чувствует пустоту. Что она сделала? Отдалась мужчине, которого не знает. Она понятия не имеет, кто он, что он за человек. Почему именно он? Почему? Почему она так поступила?

И вот она делает то, что может сделать только тот, кто потерял голову. Решительно, хотя не продумала свои действия даже наполовину, она достает телефонный справочник, открывает на Токе. Манон и Зефир Токе, 44, улица Дюнкерк. Нажимая на эти десять цифр, Сабатин ни о чем не думает.

Звонит телефон, Манон только что повесила пальто и переобулась.

Да, алло.

Простите, мадам Токе?

Да?

Ваш… Ваш муж дома?

А с кем я говорю?

Сабатин Коэн, фотограф. Я просто хотела сказать, что фотографии вашего мужа и вашей маленькой дочки готовы.

?

Ваш муж был…

Вы, наверное, ошиблись. У нас нет детей. Манон кладет трубку.

Тогда извините, говорит Сабатин гудкам.

Роз тоже сделала сегодня кое-что решительное. Она вынуждена быть на связи с Токе более регулярно. Их отношения не могут строиться только на его условиях. Все-таки у них есть Лулу. Хотя у нее не очень с деньгами, она купила ему мобильный телефон. На виски «Four Roses»[12]было специальное предложение в «Monoprix», так что она все равно экономит. Она уже выпила полбутылки и ждет момента, чтобы вручить ему подарок. Пятнадцать минут одиннадцатого. И продавец овощной лавки, и продавец из соседнего магазинчика — невысокий марокканец — закрыли ставни. Если принять во внимание, что улица Дюнкерк — одна из центральных, можно утверждать, что сейчас она совсем тихая. Зефир входит в подъезд, окно напротив открывается.

Токе! — громко шепчет она.

Он раздраженно пытается подать ей сигнал, что она должна закрыть окно. Но она повторяет его имя. Немного громче. У меня есть для тебя сюрприз.